Режиссёр и актёр спектакля «Жестокий урок» рассказал, почему вспоминает о Воронеже с ужасом

2 октября на сцене Воронежского концертного зала состоялся очень необычный спектакль «Жестокий урок». От него у многих зрителей в жилах леденела кровь. Михаил Горевой в нём играет профессора университета, Линда Нигматулина — женщину, согласившуюся участвовать в жестоком научном эксперименте, когда через неё пропускают ток. Настя Задорожная и «кадет» Аристарх Венес — студентов, которые этот опыт проводят. Герой Горевого изучает, до каких пределов жестокости может дойти человек, который получает право безнаказанно истязать другого. В финале спектакля, когда герои говорят о том, что люди очень жестоки по своей природе, перед глазами зрителей проходит видеоряд с узниками концлагерей, умирающими детьми, сценами казней и расстрелов… В общем, зрелище не для слабонервных, но заставляет задуматься.

Если в этот раз режиссёр и актёр Михаил Горевой заставил понервничать зрителей, то в прошлый свой приезд к нам он сам пережил немало неприятных минут. В июне 2005 года он в качестве режиссёра привозил в наш театр оперы и балета спектакль «Люди и мыши», где играли Александр Балуев и Михаил Ефремов. Ближе к концу действа за кулисами раздаётся выстрел, но в тот раз его произвели не из бутафорского ружья, как полагалось, а из газового пистолета. Слезоточивый газ повалил в зал, зрители, закрывая лица платками и шарфами, кашляя и чихая, начали в ужасе разбегаться, а актёры были просто в шоке. Кто и почему устроил «газовую атаку», так и осталось загадкой. По версии сотрудников ГУВД по Воронежской области, у труппы сломался бутафорский пистолет и тогда актёр Михаил Ефремов взял свой газовый, зарядив в него шумовой патрон, который на самом деле оказался газовым… Однако Михаил Горевой, который, по собственным словам, частенько вспоминает Воронеж в своих интервью, категорически отрицает эту версию:

— Откуда у него пистолет? Ефремову ничего острее красного перца в руки давать нельзя, он и сам это знает и не берёт. Мы с ним однокурсники и знаем друг друга всю жизнь. Не знаю, откуда взялся пистолет, но прекрасно помню, как в тот раз я впервые в жизни стоял оцепенев и не мог вымолвить ни слова. Зал мгновенно опустел, но через 20 минут зрители вернулись, мы доиграли спектакль с того места, где закончили. И такие овации были, и такое количество цветов! Я своим артистам говорил: «Ребят, в следующий раз у вас такое количество цветов на похоронах только будет!» Наверное, нас за мужество наградили! И главное, никто из моих звезд — ни Ефремов, ни Балуев — ни слова квакнули! То есть все повели себя достойно — и зрители, и артисты. Помню, пока ребята доигрывали спектакль, за сценой толпами ходили полицейские, ФСБшники, и я на них постоянно шикал, потому что они переговаривались во весь голос…