Константин Райкин в Воронеже: «Культура гораздо умнее политики»

Известный актёр, руководитель московского театра «Сатирикон» Константин Райкин приехал в Воронеж с постановкой «Дон Жуан». Спектакль вошёл в театральную программу Платоновского фестиваля и вызвал большой интерес у зрителей. «Дон Жуана» уже дважды показали при полном аншлаге 2 и 3 июня в Воронежском концертном зале. Заключительный третий показ состоится сегодня вечером, 4 июня.

В спектакле по комедии Мольера Константин Райкин играет Сганареля – слугу Дон Жуана. Заглавную роль исполняет Тимофей Трибунцев (известен по фильмам и сериалам «Тихий Дон», «Домашний арест», «День выборов-2» и другим).

Константин Райкин вчера, 3 июня, встретился с журналистами. Как артист пошутил, у него получилась целая лекция, потому что на каждый вопрос он отвечал подробно и обстоятельно. Приводим несколько ярких высказываний.

Про Андрея Платонова и Платоновский фестиваль

— Я понимаю талант писателя Платонова, но при этом не могу сказать, что он мой любимый, потому что есть писатели более близкие мне. Я не знаток творчества Платонова. То, что я знаю, то что я читал у Платонова, то, что я видел в переложении на сцене или в кино — это чрезвычайно интересно.

Хочу сказать про фестиваль, который производит очень сильное впечатление. По охвату разных областей культуры: это книги, балет, драматический театр, музыка, инсталляции... По охвату исполнителей, 17 стран – это грандиозно. А состав какой! Как бы властным людям города ещё и ещё почувствовать драгоценность этой затеи, потому что я не знаю, что может быть важнее. Культура гораздо умнее политики. И мне кажется, те представители власти, которые занимаются культурой, считают нужным вкладывать в неё, те и остаются в вечности.

Без культуры невозможен никакой прогресс — ни технический, ни финансовый,ни экономический. Никакой. У нашего высокого начальства есть чрезвычайно большое заблуждение, что можно, например, экономику поднять отдельно от культуры, но это сделать невозможно.

Культура – важнейший компонент. Отсутствия культуры или её недостаточный уровень я вижу во всем. Даже в том, как наша сборная играет в футбол. Что это такое — это отсутствие силы духа. А сила духа рождается культурой, потому что самые высокие идеалы, божественные устремления даёт наша великая литература, спектакли, кино, музыка. Даже с отличными мышцами человек, лишенный силы духа, ничего не сделает для сегодняшнего футбола.Просто очень важно, чтобы культура не была уделом каких-то избранных людей и абсолютного меньшинства. Хочется, чтобы она проникала в массы.

Константин Райкин. Фото Андрея Парфёнова

О Воронеже

— С Воронежем у меня связана большая творческая биография. Я сюда приезжаю гораздо чаще, чем многие думают. По разным причинам. Был когда-то на гастролях со спектаклем «Косметика врага». Однажды я побывал в Молодёжном театре, организованном при институте искусств. И так он меня поразил, что я пригласил из него ощутимую кучку народа, среди которых был Федя Добронравов, Сергей Дорогов... В итоге я взял из воронежского института 12 человек. И тогда это был прекрасный институт. Через некоторое время я приехал в институт с большими надеждами, помня предыдущий опыт. Я приезжал в качестве председателя выпускной комиссии. Но дела стали намного хуже, чем были. Я даже вынужден был об этом деликатно сказать, потому что эти бедные ребятки были очень неважно обучены.

О роли искусства

— Искусство ищет, как проникнуть под броню, которой современный человек закрывается. И человек правильно делает, что закрывается, потому что если довести до сознания весь ужас информации, которая на нас обрушивается, мы просто сойдём сума. Мы поэтому и закрываемся, как-то адаптируемся. Но так можно и разучиться сострадать, проникаться болями другого человека, так мы себя вообще сбережём до автомата, который есть, пьет, размножается. А дальше что?

Задача искусства сделать жизнь ощутимой. То, к чему мы привыкаем и мимо чего ходим – красоты, уродства, подлости, героизма. А искусство помогает увидеть жизнь. Но чтобы проникать под эту кольчугу, которая всё утолщается, искусство ищет новые пути.

Почему сцены насилия стали более жестокими, сцены эротики – более откровенными, почему возник мат? Потому что это острости, это какие-то уколы, которые должны пронзить, достать до аудитории. Но у художника есть внутренние фильтры, такая большая внутренняя цензурная машина. Он старается всё лучшее проявить в своих творениях.

Про классику в театре

— Те, кто следит за моим творчеством, знают, что я с классикой имею дело в очень современном её понимании. И мне кажется, что только в таком виде её нужно играть, чтобы она не превращалась в средство от бессонницы. Кому вообще нужна классика, кто ходит в театр смотреть про старинную жизнь? Это кто-то очень уставший вообще от жизни. Мне такой зритель, честно говоря, не интересен. Вообще эти разговоры о границах трактовок классики — глупые разговоры. Границы эти устанавливает каждый раз только режиссёр.