«Искусственный интеллект выдал бы Настасью Филипповну за Мышкина»

С Александром Алексеевичем мы встретились вскоре после его возвращения из очередной творческой поездки. На этот раз она получилась особенно насыщенной.

— За последнее время вы успели побывать во многих местах. Совсем недавно проделали большое путешествие по Волге. Посмотрели на страну с другой стороны — с борта речного судна. Что вы как писатель и журналист открыли для себя в этом круизе?

— Я увидел новую Россию. Одним словом её можно охарактеризовать как сытую. Спорить насчёт этого могут лишь люди, родившиеся уже при буржуазной власти и начавшие сознательную жизнь в нулевых. А я застал времена после войны и помню, как в 1960-х стоял в очереди за пайкой хлеба, которую давали по карточкам. На нашу семью полагалось полбуханки белого и буханка серого. Это ещё я на Кавказе жил, в благодатном краю. Или сравните с 1990-ми. Не забуду, как бегал по друзьям-знакомым, чтобы найти копчёной колбасы к празднику. В итоге в каком-то ресторане с заднего выхода мне вынесли небольшой кусочек. Поэтому не надо рассказывать, что мы сейчас плохо живём. Россия так хорошо не жила никогда.

Меня удивляют изменения, которые произошли за последние 30 лет. Замечаю, что и небольшие населённые пункты, памятники, церковная архитектура уже не обделены вниманием. Даже в маленьком городишке Козьмодемьянске есть благоустроенные территории, оборудованные площадки.

— За что при этом цепляется ваш глаз?

— Вопрос в том, кто как путешествует. Существует несколько стадий. Например, когда туристы ездят исключительно на пляжный отдых. Он везде одинаковый. Для него не нужно отправляться в дальние страны. Там будет то же самое, что можно получить у нас в Сочи. Сервис зависит лишь от количества денег. Бывают также путешествия чисто в познавательных целях: проехать, посмотреть. А ещё существуют люди, уже миновавшие первые стадии. Вот они ездят целенаправленно.

Я отношу себя к последней категории. И сегодня путешествую только по тем местам, которые интересуют меня как писателя. Ищу исторические параллели, аналогии, изюминки. Вот проплыл от Петербурга до Волгограда по Волге. Это требовалось для нового романа. В каждом историческом городе я открывал интересные для себя вещи. Не те, что общеизвестны, а тайную сторону событий.

Например, был у меня на пути Углич. Там умер царевич Дмитрий. И я приезжаю туда не просто поглазеть, а вникнуть в ситуацию на месте. Разумеется, предварительно ознакомившись с литературой по теме.

— Что вас больше всего удивило на этот раз?

— Макарьевский монастырь в Нижегородской области. Из этой обители вышел будущий патриарх Никон. Он известен своей церковной реформой, которая привела к расколу. Но в том же монастыре начинал свой путь Стефан Вонифатьев — советник по церковным делам и духовник царя Алексея Михайловича. Из тех же краёв вышел протопоп Иван Неронов. Они-то и затевали ту великую реформу, которая должна была изменить церковную жизнь. А приехав в обитель, я обнаружил, что никто ничего не знает. Ни экскурсовод, ни тамошние насельники.

Поэтому в новой книге мой герой из «Крымского моста», который ранее путешествовал вокруг Европы, теперь в зеркальном романе плывёт по великой дуге — Волге. Знакомится с историей собственной страны.

— Каков замысел книги? Чего ждать читателям?

— После романа «Страсть и бомба Лаврентия Берии» думал, что больше работать не буду. Что хотел — рассказал. Но тут — специальная военная операция, которая перевернула мои планы и представления о происходящем. Произошёл мировой поворот. Жизни людей перевернулись. И мне стало любопытно: что же будет дальше?

В предыдущих книгах я рассказывал о том, что происходило в 1990-х с советским человеком. Теперь начался новый процесс. Мы размежёвываемся с Западом. Решил, что нужно написать ещё один роман. В «Крымском мосту» события разворачивались на полуострове, они и стали спусковым крючком для нынешней ситуации.

По логике надо писать продолжение. Однако это потребовало переориентации самого героя. Ведь он представитель бизнеса, человек Запада. Настроен, как и большинство предпринимателей, более либерально. Правда, в какой-то момент почувствовал, что должен стране. И вот для духовного поворота в его сознании мне нужно было, чтобы он увидел глубинку России. Окунулся в эту среду. Начал думать по-другому.

В качестве экспозиции я избрал ту же форму, что и в «Крымском мосту», — путешествие. Только теперь вглубь России. Символическое возвращение. А потом уже пойдёт начало спецоперации, разные приключения с героем. И духовные прозрения, на которые натолкнули его происходящие события. Вот такой замысел.

— Расскажите о своих находках в процессе таких поисков.

— Когда приезжал в Волгоград, мы прошли по всем знаковым местам. Но на экскурсиях показали лишь внешнюю канву, которая ни о чём не говорит. В таком пустословии подвиг народа растворился. А я нашёл докладные, которые писали Берии уполномоченные НКВД, находящиеся при Сталинградском фронте. Им не нужно было врать. Они рассказывали о реальных фактах. Вот в книге я и привожу параллельно приказы маршала Еременко формата «Ура, товарищи!» и докладные Берии. В них идёт речь о том, какого командира полка пришлось расстрелять, кто бежал, почему не удался штурм, из-за чего сложилась такая ситуация. Подобная работа требует большого труда, а потом её надо вплести в роман.

Прошло почти сто лет, пора прекратить сочинять небылицы и узнать настоящую историю.

Ещё пример. Недавно был разговор с товарищем про заградотряды. Люди не знают, что это такое. Заградительные отряды во время Сталинградской битвы задержали 186 тысяч человек, которые в панике бежали с фронта. При этом расстреляли около трёх тысяч. Остальных вернули в строй. Причём, как утверждают учёные, они не знают ни одного случая, чтобы заградотряды расстреливали бегущих. А об этом постоянно ведутся разговоры. Так что важны факты. Вот их я и хочу собрать в книге.

— Давайте коснёмся ваших публицистических выступлений. Много лет вы ведёте рубрику «Русский вопрос». Высказываетесь по текущим проблемам и глобальным темам. Но недавно дополнили формат: выпустили целый цикл статей о наследии классиков. Тургенев, Пушкин, Лермонтов, Толстой, Бунин, Булгаков, Горький, Шолохов… Что заставило вас переосмыслить их творчество?

— Здесь то же самое, что и с историей: меняется власть — меняется и отношение к классикам. То Пушкин великий, то нужно его сбросить с корабля современности. Сейчас возник такой момент, когда новой идеологии ещё нет. Была имперская, потом советская, затем либеральная. Теперь нам пытаются насадить патриотическую. Правда, какой базис под неё подведён, не знаю. И вот пока нас в неё не запрягли, можно объективно оценить творчество классиков. Нужно посмотреть, кто гений, а кто просто мастеровитый писатель.

Второй момент — сегодня люди мало читают и находятся под информационным гнётом. Человек погружён в море медийного мусора. Чтобы вернуться в нормальное состояние, нужно читать классику.

— Не могу не спросить про вашу философию религии творчества. Согласно ей благодаря технологиям у людей появится больше свободного времени, которое они смогут тратить на самореализацию. Но возникает парадокс: те же технологии породили искусственный интеллект, который отбирает у людей возможности творить. Как быть с этим?

— Раз уж пошёл такой разговор, приведу интересный пример. Сейчас я изучаю творчество Достоевского. В романе «Идиот» одна из героинь — бывшая содержанка Настасья Филипповна. Её выдают замуж, а она не хочет. Обижается. Женщине предлагают 100 тысяч рублей — она бросает их в камин. Но какая развязка? Приходит известие, что тот самый князь Мышкин — «идиот» — получает миллионное наследство. Он любит Настасью Филипповну, и ей самой князь нравится. Вот и всё. В романе «Идиот» это финал с точки зрения нормы. Как разрешится трагедия? Она выходит за него, они живут в достатке долго и счастливо. Вот так роман закончит искусственный интеллект. А что делает Достоевский? Настасья Филипповна отказывает Мышкину, потому что считает себя недостойной женщиной. Уходит с Рогожиным, который в итоге её зарежет. Сможет ли придумать такое компьютер? Нет! Это под силу только человеку.