Воронежцы побывали на необычном концерте и услышали, как звучала музыка 50 лет назад

Согласитесь, вряд ли вы сядете и будете слушать все подряд саундтреки к какому-нибудь фильму, особенно если эта музыка — не популярные композиции известных исполнителей. А вот Олег Нестеров, известный многим как лидер рок-группы «Мегаполис», которая своим звучанием напоминает британских рокеров The Cure, сделал такой проект, где даже просто звуки без слов вызывают такую бурю эмоций, которую может вызвать не каждый хит.

Феномен советской киномузыки

Проект «Три степени свободы. Музыка > кино > СССР» посвящён феномену советской киномузыки. Его задача — найти и собрать музыку из фильмов советских композиторов, выпустить книгу о каждом авторе, пластинку с его композициями и цифровую версию сборника музыки.

− Нигде в мире ни один композитор из высшей академической лиги не работает в кино, а у нас такое случалось. В какой-то момент я понял, что музыка, написанная великими композиторами XX века для кино, может забыться вместе с фильмами, в которых она когда-то звучала. Отделить музыку от кадра и соединить её с вечностью стало девизом моего проекта, − пояснил его автор Олег Нестеров перед началом концерта.

Музыка из проекта «Три степени свободы. Музыка > кино > СССР» ранее практически не издавалась. У композитора Алфреда Шнитке такой музыки — 90%, а у Олега Каравайчука — 95%. «До нашего проекта её как бы не существовало в нашем мире», − отмечает Олег Нестеров.

Музыка как 50 лет назад в ангаре

Третья часть проекта посвящена советскому композитору Александру Кнайфелю. Пластинку и цифровой сборник его музыки выпустят в феврале. А воронежцы и гости города на Платоновском фестивале искусств (16+) смогли впервые услышать произведение Кнайфеля «Айнана» (17 вариаций на имя пирамидой голосов ударных и магнитофона) к фильму «След росомахи» (16+) именно в том виде, в котором их слышали на студии в «Ленфильме» в 1978 году во время записи.

Схожего звучания, как 50 лет назад в ангаре, где записывали саундтреки, удалось добиться благодаря «оркестру громкоговорителей», или акусмониуму, — системе пространственного звука в виде стеклянных колб с водой, в которые опущен виброфон.

Порядка 50 таких устройств разместили по всему периметру зала в Воронеже. Их подсвечивали в зависимости от темпа и характера музыки. В центре зала расположилась импровизированная сцена в виде пульта управления, за которым находился дирижёр Илья Symphocat. Её от зрителей, сидевших по обеим сторонам, отделяла прозрачная ткань. На неё транслировались названия каждой части произведения «Айнана» и отрывки из фильма «Жидкие кристаллы». Это первый фильм, для которого Кнайфель написал музыку. А сами жидкие кристаллы — это то, без чего сейчас не обходится ни один сенсорный экран.

− Как звучат жидкие кристаллы, мог представить только абсолютно свободный гений. Эти марсианские пейзажи жидких кристаллов Кнайфель озвучил весьма специфической музыкой, революционной и ни на что не похожей. И эту музыку полюбили. А после — композитора пригласили написать музыку для игрового фильма «След росомахи», − делится Олег Нестеров.

Любое произведение — часть проявления большого замысла

Перед началом концерта каждому зрителю выдали брошюру, где рассказывается о произведении «Айнана», о композиторе и его философии. Фильм «След росомахи», к которому написано произведение, представляет собой чукотский эпос.

− У чукчей нет музыки как таковой, есть только музыка мистического сознания. И задача Кнайфеля была внюхаться и догадаться. В его понимании любой фильм — это частный случай проявления большого замысла. И он не пишет музыку для кино, а пишет музыку к этому большому замыслу, который проявляется в разных частных вещах, − объясняет автор проекта.

И композитор угадывает. В его мелодии режиссёр фильма Георгий Корпачёв узнаёт песню чукотской девочки, которую когда-то слышал.

«Когда всё прозрачно, нам даруется полнота жизни»

«Айнана» − некая совокупность первобытных звуков, звуков, которые передают чувства и физические явления. Эту музыку ты скорее ощущаешь, а не слышишь.

− Звуки необычные и мало напоминают академическое пение. Для исполнителей эта музыка была вызовом и экспериментом. До и после этой записи они никогда не сталкивались с подобным, − отмечает дирижёр хора акапеллы, который записывал в 1978 году фонограмму для фильма «След росомахи», Аркадий Штейнлухт.

И эта музыка пришла к Кнайфелю, когда он шёл на лыжах по Финскому заливу и смотрел, как заснеженная земля сливается с белым небом. Для самого композитора это было символично. Когда он был маленьким, его дядя-учёный рассказал ему, что снег белоснежный, но состоит из прозрачных снежинок. Затем этот факт у Кнайфеля трансформировался в следующее понимание бытия:

− Когда всё на свете прозрачно, нам даруется белизна. А белый цвет — это полнота жизни и полнота всех цветов. Прозрачность и белизна — понятия, которые изначально всё определяют, − говорит Александр Кнайфель.