Animal ДжаZ в Воронеже: «Зарабатывать в России музыкой — подвиг»

Рок-группа Animal ДжаZ дала концерт в воронежском клубе «Станция Мир» (бывший «Колизей») во вторник, 21 февраля. В преддверии выступления фронтмен Александр Красовицкий, также известный как Михалыч, поговорил с корреспондентом «МОЁ! Online» о том, какие фестивали и концерты в Воронеже запомнились группе, о поиске вдохновения и о том, как зарабатывать музыкой в России.

— Вы неоднократно выступали в Воронеже как сольно, так и в качестве участников фестивалей «Шурф» и «Чайка». Какая площадка нравится больше всего?

— «Шурф», конечно (смех). (В 2010 году гитарист группы подрался с одним из организаторов фестиваля — Прим. автора). Если серьезно, у вас был хороший фестиваль «Чайка». Организация на уровне: и место проведения, и атмосфера, и крутая отдача от людей. Кроме того, в «Ста ручьях» у нас случались хорошие сольные концерты, пока клуб окончательно не развалился.

— Что насчет негативных впечатлений?

— «Трансфлор» — это место, которое я всегда упоминаю, когда просят рассказать про курьез. Поздней осенью мы приехали в Воронеж. Организатор сначала водил по каким-то шавермам, а после пешочком отвел на площадку. Клуб в полуразрушенном подвале, и гримерка представляла собой отсек, отделенный от основного зала проемом, а с другой стороны в стене — провал на улицу, где была минусовая температура. «Сейчас, мы все сделаем», — сказали они и завесили провал полиэтиленом, поставили тепловые пушки, которые постоянно выключались. Потолок низкий, наш звукач при прыжке ударялся головой. Конечно, он не прыгал, это образно. На концерт пришли 800 человек, так прекрасно наварились организаторы. Это самый ужасный концерт в истории группы. Больше такого с нами не случалось, и последние четыре года здесь любимейшие орги, которые делают всегда образцово.

— Недавно вы играли, что называется, концерт по заявкам, сейчас соединили электрозвучание с акустикой. Придумывать интересные ходы на концертах стало вашей традицией?

— Знаете, когда ты удивляешь себя, твой любимый человек рядом тоже обязательно удивится. Соответственно, удивишь себя, и, если правильно все сделаешь, фанаты тоже будут счастливы. Стараемся постоянно культивировать, что мы тинейджеры, которым по 16 — 17 лет. Это пролетает мимо нашего сознания: делаем глупости, ошибки. Настоящий концерт отчасти шизофренический в плане ощущений. Когда ты прыгаешь, а потом внезапно начинаешь плакать. Сами сыгрываемся и привыкаем, к концу тура учимся совмещать прыжки со слезами одновременно. Экспериментируем.

— Нужна специальная обстановка, чтобы писать музыку?

— Мне нужно постоянно находиться в физическом движении, быть в пути. Когда ты идешь, сознание как бы отрывается от тела и земли, и, как следствие, появляется расслабленность в мозгах и в душе. Я всегда ощущаю это как что-то свыше — то, что нельзя расплескать. Срочно нужно записать или напеть. Женя наш должен сидеть на месте с гитарой и наигрывать. Каждый участник группы по-разному сочиняет.

— Если часть написанного уходит в стол, то каким критерием должно соответствовать избранное?

— Во-первых, самый страшный критерий отбора — это ты сам. Недавно разложил в компьютере по годам свои заготовки, получилось где-то по 500 в год: различные мелодические пассажи, наигрыши, напевы. Помимо этого часть рождается в импровизации. А издается только 14 песен раз в два года. Это нормальный процесс, пока из тебя это льется — ты живой. Потом, глядишь, понадобилась музыка для сериала, достал какую-то заготовку, например, семилетней давности, отредактировал и понял, что подходит.

— У многих творческих людей происходит перенасыщение. Бывает, уходят в разгрузочное занятие, у вас оно есть?

— Не представляю, как нужно работать, чтобы устать. Наверное, если у тебя 360 концертов в год: поехал, сыграл концерт, а то и два в день. Может еще, если ты мегаизвестная личность, как музыкант из «Битлз». Что касается нас, мы хорошо заняты с точки зрения музыки: записи или репетиции, но это не преодолевает планку фанатизма, когда твоя башка целиком в музыке. У нас постоянно есть паузы, в которых семья, путешествия и простое молчание. Я считаю, что группа Animal ДжаZ находится в идеальном состоянии, зарабатывая себе на жизнь исключительно музыкой в России.

— Почему вы так подчеркнули — в России?

— Потому что зарабатывать здесь андеграундной рок-музыкой — это подвиг. Это не Штаты, где, переезжая из одного бара в другой, можно играть концерты раз в день, все время собираются по 300 — 400 новых людей, потом поехать в соседний город и там делать так же. Если ты востребован в России с 15 — 20 концертами в месяц в разных городах, то ты очень хорошо устроился. При этом ты не зависишь ни от кого, сам выбираешь музыку: где, как и с чем выступать. Мы находимся в состоянии абсолютной свободы творчества. Правда, всем нам немного не хватает денег, потому что мы все люди семейные.

— Творчество — это ремесло?

— Муза, прежде всего. Ремесло может быть у продюсеров, которые вынуждены фигачить новые песни для того, чтобы продать очередную низкопробную даму. Они пишут такую чушь, потому что вынуждены. К сожалению, 99% нашей эстрады так и рождается. А наша группа вообще только для полета музы. Мы остро реагируем на провалы, переживаем из-за неудачных концертов, если такое бывает. Иногда после таких концертов в гримерке стоит ор. Такое бывает нечасто, но если бывает, то каждый несет в себе тяжесть. Это говорит о том, что мы делаем это не для внемузыкальных факторов, а только для и ради музыки.