Суд вынес суровый приговор за педофилию бывшему главному тренеру по шахматам

13 лет колонии строгого режима, полтора года ограничения свободы после освобождения и запрет на 15 лет работать с детьми – такое решение Туапсинский районный суд вынес по делу бывшего главного тренера Воронежской области по шахматам Михаила Кислова. Об этом «Ё!» сообщили в пресс-службе прокуратуры Краснодарского края. Приговор огласили вчера, 11 марта.

Напомним, уголовное дело в отношении 69-летнего Кислова в конце 2017-го возбудил воронежский Следственный комитет после обращения в правоохранительные органы родителей 12-летнего школьника. Они заявили, что тренер совершил насилие над их сыном. Об этом родным рассказал сам мальчик. По его словам, он жил с наставником в одном номере гостиницы в Батуми, куда они приехали на соревнования, и именно там всё произошло. Позже в деле появился ещё один эпизод – из Туапсе, поэтому и судили Кислова по месту совершения преступления.

Сначала мужчине предъявили обвинение в развратных действиях, но позже дело переквалифицировали на п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста). Наказание по ней весьма суровое — от 12 до 20 лет. Гособвинение, кстати, настаивало на 14 годах колонии строгого режима. Всё время, пока шло следствие, Михаил Кислов находился в Воронеже под домашним арестом. Он всячески отрицал свою вину.

В воронежских шахматных кругах к этой истории с педофилией относятся неоднозначно. Есть те, кто удивляется, почему интерес у правоохранителей к Кислову возник только сейчас, если «и раньше слухи ходили, что он выделяет некоторых мальчиков». Но есть и те, кто считает обвинение надуманным. В частности, они недоумевают, почему родители школьника заявили о насилии лишь через полгода после соревнований в Батуми.

— Кислов, тренер с 40-летним стажем, занимался решением многих административных вопросов. Некоторым родителям, а может быть, и коллегам он не нравился, — рассказывал «Ё!» один из воронежских тренеров по шахматам, пожелавший остаться анонимным. — Не знаю, какие есть доказательства его вины. Но знаю, что изначально были только слова мальчика — и всё.