Версия следствия: профессора ВГУ думали растворить в кислоте и вылить

В одном из самых загадочных преступлений нашего времени неожиданные повороты. Напомню кратко фабулу. По версии следствия, с профессором ВГУ – выдающимся химиком Вячеславом Кузнецовым – зверски расправились в ночь с 4 на 5 марта этого года в его квартире на Красноармейской  улице (здесь особо ранимых прошу прокрутить страницу ниже): усыпили, прижав к лицу ткань с химраствором, расчленили и упаковали в контейнеры с соляной кислотой. 

Кузнецов сам пустил в дом, считают следователи, именно этих людей. Обвиняемые по делу о групповом корыстном убийстве по предварительному сговору – бывший студент-химик Дмитрий Быковский (33 года) и его приятель ITшник Александр Харламов (30 лет). Оба в СИЗО, над ними вышка – пожизненный срок. Во время предъявления обвинения Харламов вину признал, арест не обжаловал. Быковский – нет. Однако быстро передумал. Вскоре, когда облсуд рассматривал жалобу его защиты на СИЗО, адвокат и экс-аспирант пытались подавить на жалость: вину последний уже принимал, даже горел «возместить ущерб родным Кузнецова» (о, господи), но с квалификацией – не согласен, какая во всём том его роль…

…Спустя почти месяц, как задержали Харламова и Быковского, в региональном управлении Следственного комитета стали раскрывать детали дела. Читайте моё небольшое интервью с руководителем отдела криминалистики Дмитрием Филимоновым.

– Дмитрий Владимирович, кого из этих товарищей следствие всё же считает организатором?

– Александра Харламова. В своих показаниях они рассказали, что Быковский познакомил его с профессором, вместе они ходили к нему домой. Харламов же, по их словам, был должен Быковскому порядка 600 тысяч рублей. Он из общения с Быковским знал: у успешного учёного есть сбережения, и предложил Быковскому убить Кузнецова, похитить его деньги, чтобы после вернуть долг. Постоянной работы у него нет, расплатиться не смог бы. И Быковский согласился, понимая, что иначе может ничего не получить, к тому же он и сам нуждался.

– Допустим. Абсолютно неясно, где Кузнецова могли, извините, пилить, как перевезли на левый берег – машины-то нет ни у кого?

– По нашим данным, Харламов и Быковский долго готовились. Харламов снял квартиру в доме рядом с профессорским, за двором наблюдали – когда там меньше всего людей. Усыпив Кузнецова химраствором, обвиняемые ночью перетащили его в съёмную квартиру, из которой до этого вели слежку: под руки, как пьяного. Там его расчленили. Останки на левый берег перевезли в три захода – в рюкзаках, на маршрутке (по словам близкого друга Кузнецова, рост Вячеслава Алексеевича был порядка 183 см, но в последнее время после тяжёлой болезни – слабость и худоба: весил 57 – 59 кг. – Авт.).

– Кислоты-то столько откуда?

– По версии следствия, у них было три 50-литровых контейнера. Но хватило двух. Кислота? По показания Быковского, на кафедре химического факультета много неучтённой соляной кислоты. Он и носил тайком частями – в пятилитровых баклажках…

–  Пожалуй, главное: почему их так долго ловили и за что могли убить?

– Ну как – долго? После исчезновения Вячеслава Кузнецова никаких следов в его квартире не нашли – в том числе биологических: отпечатков, волос, хоть чего-то. Это тоже говорит о том, что преступление тщательно спланировали. По камерам наблюдения в офисах банков удалось установить: в банкоматах снимают деньги Кузнецова. Мы делали запросы в банки о счетах и движениях средств – и в воронежские центральные офисы, и в Москву. Но начался коронавирус, никто не работал, мы торопили. Только в конце апреля получили ответы.

– Итак...

– Оказалось, в банкомате со счёта в Сбербанке предполагаемые преступники сняли порядка 100 – 200 тысяч. А с карты другого банка совершён транш в 600 – 700 тысяч рублей на счёт в Магнитогорске. Установив его владельца, следователи поехали к нему. Было уже начало июня. Парень рассказал, что продаёт виртуальную валюту – биткоины. Имени покупателя не знает, но назвал его ник в интернете. Эксперты МВД вычислили того, кто скрывается под этим ником: уроженец Воронежа, сейчас живёт в Москве. Установили связь с ним – это тоже время. И он рассказал нам, что его знакомый Александр Харламов дал ему некую банковскую карту и попросил купить биткоины. Но кто он, этот Харламов? Среди знакомых Кузнецова такого нет. Человек с такими именем и фамилией в Воронежской области не зарегистрирован. Квартиру, как потом выяснилось, снимал без договора. В соцсетях – те страницы, на которые мы выходили, были заблокированы или удалены. 

– И всё же у него есть действующая страница, на ней совместные снимки с Быковским.

– Говорю же: у нас было минимум информации. А что Быковский? В ближайшее окружение профессора он не входил. Его опрашивали в числе прочих сотрудников кафедры, подозрений не вызвал. 

– Но всё же Быковский общался с профессором, и довольно плотно. У него – парень-то молодой – о Харламове спрашивали, знает ли такого?

– Зачем? Харламова задержали 10 июля в его съёмной квартире на левом берегу. И уже он рассказал о Быковском. За ним пришли в тот же день. На первом допросе оба признали вину.

…Посредник по продаже биткоинов, не зная прописку приятеля, вполне мог набросать его портрет. Это к слову.

7 августа сайты по обмену биткоинов предложили мне 1 виртуальный рубль в среднем за 860 – 870 тысяч моих кровных рублей. Замысел в том, что потом играешь на «бирже» и, накопив немного интернет-мелочи, можешь стать миллиардером. Насколько разбогатели Харламов и Быковский, затарившись чудо-валютой на 700 тысяч рублей – неизвестно. По версии следствия, в общей же сложности со счетов профессора Кузнецова испарилось порядка 1,8 миллиона рублей. На что их спустили кроме биткоинов следователи пока не раскрывают.

– Слушайте, – спрашиваю криминалиста Филимонова, – эти двое объяснили, зачем такая дикость?

– По словам Быковского, у которого есть познания в химии, планировалось, что останки профессора растворятся в кислоте, и они её просто выльют.

…В новостях писали, якобы следователи обращались в некий суд с ходатайством арестовать счета профессора – те, по которым в первую очередь двинулись его деньги. Суд не называли. Я выясняла в первую очередь в Ленинском: у меня уже была информация, что именно в отделении банка в Ленинском районе пошли шевеления по картам Вячеслава Алексеевича. Только и в Ленинском суде, и в остальных (кроме Советского – там искать точно было нечего) мне сказали: нет у нас ничего такого, никто из судей и не помнит даже…

Но такое ходатайство было. И именно в Ленинский районный суд – данные из проверенного источника, он просил его не называть. Судья Денис Гриценко следствию отказал, объясняя тем, что якобы преступление против профессора и хищение его карт не доказаны. 

Реши Денис Гриценко обратное – следователи, возможно, ускорились бы.

Дальше. Мой источник в ВГУ говорит, таких запасов кислоты, о которых рассказывает СКР, на кафедре нет. И в браваде Быковского сомневается:

– Вряд ли в деле Вячеслава Алексеевича кислота была университетской. Таких количеств, о которых говорят следователи, нет на кафедрах. На учебный год заказывается определённое количество реактивов – в соответствии с числом студентов и количеством планируемых лабораторных работ, выпускных квалификационных работ, диссертаций. И в течение всего учебного года реактивы расходуются на эти цели. Работы с использованием соляной кислоты есть на всех кафедрах факультета. Но даже в совокупности столько кислоты вряд ли наберётся.

И наконец. Профессор химфака ВГУ Александр Завражнов (с Вячеславом Кузнецовым пересекался, но не работал) удивлён:

– Соляная кислота, по данным исследований, не способна полностью разлагать ткани человеческого организма, есть кислоты и другие реагенты, гораздо более действенные в этом отношении. И для меня, признаюсь, странно, что Быковский мог этого не знать… 

В том, что осталось в баках из квартиры Харламова, родные Вячеслава Кузнецова сразу смогли его узнать. По шраму от операции на животе, по…

Неважно. Для похорон им его пока не отдали: продолжается экспертиза, возможно, удастся установить примерную дату и время смерти. 

Моё собственное расследование этой страшной, многогранной трагедии читайте в ближайшем номере газеты «МОЁ!» 11 августа, а полную – расширенную версию – в газете цифровой: «МОЁ! Плюс».