В СКР отказались отвечать на вопросы «МОЁ!» о взрыве в воронежской маршрутке

Ответ на очередной свой редакционный запрос о трагедии у «Галереи Чижова» мы ждали от следователей месяц вместо положенных по закону семи дней. Выбила я его снова в ручном режиме — через стукачество на подчинённых руководителю пресс-службы СКР Светлане Петренко и игры в «глухие телефончики».

Напомню, ко второй годовщине ЧП — 12 августа — ответить на запрос, направленный 31 июля, в ведомстве нам не успели. Три недели спустя меня будут уверять, что «вашего запроса нет у нас в почте». Продублированный 23 августа, он «пришёл на их почту» со второго раза — после как раз моих кляуз Светлане Петренко.

И, наконец, ответ на него я получила спустя ещё неделю, 30-го — и тоже после своих звонков в Москву с вопросом «Когда ждать?». «А вам же тогда сразу всё отправили!» — говорили мне. «А мы ничего не получили», — говорила я. «Может, ещё не дошло?»

… Я пишу всё это не для того, чтобы выдавить слезу о бедолагах-журналистах «МОЁ!» и их тяжком труде про прозвону пресс-служб. Я говорю сейчас об уважении — закона и общественных интересов, которым служат и журналисты, и следователи. Сам ответ перед вами.

В этот раз в ведомстве Александра Бастрыкина превзошли себя в краткости. Не умаляю работу следствия — это адская работа. И те же экспертизы проводят долго, и на некоторые есть «очередь» со всей страны, которая порой движется ещё дольше. Но здесь ни ссылок на «тайну следствия», ни дежурных фраз вроде «проводится сбор и закрепление доказательственной базы». А ведь по их совету я включила на сайте СКР фильтр поиска по слову «Воронеж» с 12 августа 2021-го по 31 августа 2023. Последнее сообщение о нашей маршрутке 10А, рванувшей тогда у ГЧ в девять вечера — от 13 августа 2021-го: о том, что уголовное дело о «ненадлежащем оказании услуг по перевозке пассажиров, повлекшем по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью либо смерть человека» из Воронежа передали в центральный аппарат Следственного комитета.

«Ну взорвалось и взорвалось, чего бухтеть», — написал кто-то у нас в комментариях к последней заметке. Та трагедия, напомню, унесла две жизни. Три человека получили тяжёлые травмы. Все, кто ехал в том автобусе, помогал потом вытаскивать раненых — все эти люди получили удар по психике и нервной системе, и фантомные боли от него останутся на всю жизнь. Это один момент. Второй — я о нём уже говорила — ЧП стало лакмусом системы безопасности на общественном транспорте. Где она дала сбой, надо знать, чтобы починить.

Будем надеяться, что те, кто это должен знать — всё-таки знают. А нам не говорят, чтобы лучше спалось.