Как украденную в воронежском Доме офицеров картину нашли в Финляндии

История похищения и возвращения картины из гарнизонного Дома офицеров Воронежа — настоящий детектив 1991 года. О ценности пропавшего тогда полотна никто понятия не имел. Однако украденное оказалось настоящим произведением искусства — картина в своё время выставлялась во всемирно известной Дрезденской галерее. Полотно помог вернуть финский Интерпол. Но после возвращения она вновь таинственно исчезла.

Об этой истории журналистам «МОЁ!» рассказали раскрывавший кражу оперативник Олег НИКИТИН, воронежский интерполовец Александр АРТЮЩЕНКО, реставратор и искусствовед, бывший директор художественного музея имени Ивана Крамского Ольга РЯБЧИКОВА и бывшие сотрудники Дома офицеров Геннадий ГОЛОВАНОВ и Вера НОГАЛЬ.

Картину вырезали варварски

На это сообщение в криминальной сводке поначалу мало кто обратил внимание: «3 июля 1991 года в третьем часу ночи неизвестные выставили стёкла в окне второго этажа Воронежского гарнизонного Дома офицеров, проникли в его помещение и совершили кражу картины неизвестного художника». Стоимость картины обозначена не была. Считалось, что в Доме офицеров висела заурядная копия картины Айвазовского. Однако те, кто совершил кражу, знали, зачем рисковали — полотно оказалось весьма ценным. В среде работников культуры Воронежской области эта история имела большой резонанс, в том числе и потому, что после возвращения картины вопросов осталось едва ли не больше, чем ответов.

Вера Ногаль пришла работать в гарнизонный Дом офицеров в 1990 году помощником начальника по материально-техническому обеспечению. И работала там вплоть до его упразднения в 2010 году.

В советские времена это здание, по её словам, было настоящим дворцом. Среди паркета и старинных чугунных лестниц, бархата и ковровых дорожек висели роскошные картины.

— Многие приходили туда как в музей, некоторые до сих пор помнят, где и что размещалось. Впрочем, стоимость этих картин никогда не определялась. Висели да висели себе, — рассказывала она.

На первом этаже посетителей встречало монументальное полотно «Въезд Будённого в Воронеж», портреты Суворова, Кутузова и т. д. В кабинете бухгалтерии, по словам Веры Георгиевны, висели «голландцы» — картины голландских художников. А на третьем — в лекционном зале — была её любимая картина, изображавшая табун лошадей.

— Очень красивая была картина, её в середине 1990-х тоже украли. Тогда была страшная криминализация общества и много чего у нас пропало. Например, в офицерской столовой размещалось полотно, на котором был запечатлен сбор урожая, — исчезло бесследно, — вздыхает Вера Ногаль.

Пропавшая в 1991 году картина в описи имущества сначала значилась просто под инвентарным номером 8, а потом как картина «Морской прибой» 1949 года. Вот как о её пропаже вспоминает Вера Георгиевна:

— Картина располагалась на втором этаже. Размера была грандиозного — почти со стену, в чёрной широкой раме. Мы считали её копией Айвазовского.

По словам нашей собеседницы, пропажу обнаружила уборщица, которая пришла утром мыть пол.

— Увидела разбитое окно и пустую раму, из которой варварски вырезали картину. Мы вызвали милицию, — рассказывала Вера Ногаль.

В то время Дом офицеров охранялся по старинке. Не было видеокамер, сигнализации, отсутствовали даже решётки на окнах. Из всех гарантий безопасности — только пожилая вахтёрша на входе. Площадь здания — больше 6 тысяч квадратных метров, где тут уследить за таким хозяйством? Охранница заметила бы воров, если бы они ломились в дверь, но те пошли другим путём.

— Со стороны проспекта Революции злоумышленники забрались на парапет под окном второго этажа, разбили окно и залезли внутрь. Вырезав картину, так же и скрылись, — вспоминала Ногаль.

Это преступление было первым в череде краж картин из этих стен. К тому же этот украденный холст единственный из всех вернулся в Дом офицеров спустя десять лет.

Дело — висяк

Олег Никитин в 1990-е годы возглавлял отдел по борьбе с кражами уголовного розыска Воронежского ГУВД. Бывший афганец, начинавший с рядового милиционера в Центральном районе Воронежа, к тому времени считался в своём деле лучшим. Ему по зубам было распутывать сложные и неподдающиеся криминальные загадки.

— Эксперты сообщили: украденная из Дома офицеров картина имеет художественную ценность. Она была написана в 1904 году неизвестным мастером западноевропейской школы — предположительно принадлежит кисти скандинавского художника. Некоторое время полотно находилось в экспозиции Дрезденской картинной галереи. А это говорило о том, что стоить оно могло очень дорого. После Великой Отечественной войны картина была вывезена из Германии как военный трофей. А в Доме офицеров просто украшала стену, — рассказал корреспонденту «МОЁ!» Олег Петрович.

Оперативники по горячим следам раскрыть преступление не смогли. Единственное, что удалось установить, — человек, совершивший кражу, был не один. Следы картины потерялись, а дело о её пропаже на долгие годы легло на полку как безнадёжный висяк.

Международный розыск

С 1 января 1991 года в структуре МВД СССР начало действовать новое подразделение — Национальное центральное бюро Интерпола (НЦБ Интерпола). Появился его филиал и в Воронеже.

Международная организация уголовной полиции регистрировала сведения о международных преступлениях, отпечатки пальцев и фотоснимки преступников. Кроме всего прочего вела картотеки, содержащие сведения о хищениях произведений искусства. Украденная в Воронеже картина, которая была заявлена в этом списке, однажды всплыла в частной коллекции за рубежом.

— Картина была куплена девушкой русского происхождения и вывезена в Финляндию, — рассказал корреспонденту «МОЁ!» Александр Артющенко, возглавивший в то время воронежский филиал Интерпола. — В Финляндии другие законы. Никто из полиции не имеет права войти в жилище без специального разрешения, поэтому пришлось действовать на свой страх и риск. Нужно же было узнать наверняка, та ли картина висит в доме этой девушки.

Сыщик Никитин выяснил девичью фамилию любительницы искусств — раньше она жила в Воронеже, потом вышла замуж за финна и сменила фамилию. Затем отыскал в Воронеже её знакомую. Оказалось, она часто бывала в гостях у своей приятельницы — в крохотном финском городе Коувола. Олег Петрович попросил женщину съездить к подруге.

— Мы хотели, чтобы она сфотографировала эту картину, надо было убедиться, что это то, что мы ищем. Но сделать это так, чтобы не вызвать подозрения, женщина не смогла. Однако картина, по её описаниям, была один в один как та, что исчезла из Дома офицеров, — вспоминает Никитин.

— Мы связались с нашими коллегами из финского Интерпола и попросили их распустить слух о том, что картина, находящаяся в коллекции той женщины, ворованная. И вынудить её избавиться от полотна, — рассказал Артющенко.

План сработал. Дама занервничала и поторопилась выставить картину на аукцион. Заявленная стартовая цена была 20 тысяч долларов.

— Тут в дело вступила финская полиция, которая изъяла картину как находящуюся в розыске. Более того, они привезли её из Финляндии в Москву. К сожалению, преступление так и осталось нераскрытым — причастность к краже бывшей жительницы Воронежа доказать не удалось. Но в 2001 году картина была возвращена в Воронежский гарнизонный Дом офицеров, — рассказал Олег Никитин.

Опознание

Ольга Рябчикова в 2001 году была заведующей реставрационной мастерской художественного музея имени Крамского. Именно её сотрудники милиции привлекли в качестве эксперта, когда возвращали ворованную картину.

— Она была в ужасном состоянии: без подрамника, скручена, под густым слоем лака, от чего пошло блестела. Когда её нашли, меня приглашали её «опознавать». Я видела эту картину раньше и подтвердила, что возвращённый холст — тот, что был похищен, — рассказала Ольга Александровна.

В Воронежской области существовала организация — Росохранкультура (Ольга Рябчикова была одним из её экспертов), которая отслеживала все памятники искусства в городе и области, представляющие художественную ценность.

— В Доме офицеров было несколько таких произведений искусства, картина с морским пейзажем в том числе. Конечно, не Рембрандт, но вполне приличные полотна, — объяснила Рябчикова.

Дом офицеров уже давно поменял своё предназначение — ныне это Дом молодёжи. От былой роскоши остались только паркет да знаменитая чугунная лестниц. О висевших здесь когда-то картинах никто из тех, с кем корреспонденты «МОЁ!» в Доме молодёжи пообщались, и слыхом не слыхивал.

Бывший директор Дома офицеров Геннадий Голованов ушёл со своей прежней должности в 2010 году. Геннадий Сергеевич стал руководителем в 2004 году, когда финские полицейские уже вернули воронежцам пропажу.

По его словам, первое, что он сделал в роли директора, — улучшил охрану вверенного ему объекта. С его приходом в Доме офицеров появилось видеонаблюдение, во всём здании поменяли замки на дверях, деревянные окна заменили пластиковыми.

— В здании было 29 картин, которые, к слову, состояли на учёте музея имени Крамского. Ценности после ликвидации Дома офицеров частично были переданы в Министерство обороны, частично — в нашу академию имени Жуковского. Где картина, которая вас интересует, находится сейчас, я не знаю. Мы её больше не выставляли, спрятали, чтобы не искушать потенциальных воров. А потом передали Минобороны, — сообщил Голованов.

Подмена

По мнению Ольги Рябчиковой, в 1990-е годы в нашем регионе только зарождался антикварный рынок, и его становление происходило по большей части на криминальной почве:

— В колхозных клубах, Домах культуры и т. п. попадались порой хорошие и ценные картины. Некоторые вывозили после войны из стран Европы. В фойе очагов культуры висели огромные полотна, исполненные художниками соцреализма. Они были выполнены, как правило, на высоком профессиональном уровне. Эти работы никто не оценивал, и однажды они оказались никому не нужными. Их могли запросто выбросить, засунуть в какие-то чуланы. А люди, которые разбирались в искусстве, смекнули, что здесь можно хорошо заработать. Иногда картины просто воровали (охраны в этих клубах не было почти никакой), а иногда делали копии, вешали вместо оригиналов, подлинники же продавали за хорошие деньги.

По её словам, в Доме офицеров она однажды столкнулась с такой подменой. В кабинете одного из руководителей висела очень грубая копия западноевропейской живописи середины XIX века.

— Те, кто её делал, не имели, вероятно, даже начального художественного образования, — поделилась с корреспондентом «МОЁ!» Ольга Александровна. — Когда мы сказали об этом хозяину кабинета, он очень расстроился.

На балансе нет

Воронежский журналист Галина Дистерло в 2006 году делала видеосюжет о судьбе картины неизвестного автора (которую сотрудники Дома офицеров окрестили «Морским прибоем») на телеканале «Культура».

— В руководстве Дома офицеров мне тогда заявили, что этой картины у них на балансе нет в принципе, — рассказывала Галина. — История кражи и возвращения этого полотна имела в начале 2000-х огромный, в том числе и федеральный, резонанс. Это был первый случай успешного взаимодействия наших оперативников с финскими коллегами по Интерполу в поисках похищенного антиквариата. И это был первый случай, когда украденное произведение было передано на территорию России. Но, несмотря на столь успешное окончание того дела, до сих пор остаются вопросы. Первый — кто всё-таки преступники? Второй — где картина? Я задавала эти вопросы и сотрудникам музея имени Крамского, и представителям правоохранительных структур. Мне отвечали, что впору заводить новое уголовное дело. Вот только, как считают оперативники, некому писать заявление в качестве потерпевшего… Город — это ведь слишком размытое понятие.

КСТАТИ

• В 1991 году из Воронежского музея им. Крамского похитили горельеф, сделанный с гравюры Альбрехта Дюрера — портрет императора Максимилиана I, выполненный на грушевом дереве, работа неизвестного художника XIX века. С помощью Интерпола шедевр обнаружили в Чехии и в 2002-м вернули в Воронеж. Судьбы тех, кто был причастен к краже, оказались трагичны: троих человек застрелили в ходе купли-продажи горельефа.

• Здание на проспекте Революции, 32 было построено в 1875 году для Мариинской женской гимназии. Затем стало Домом Красной армии, Домом офицеров, с 2016-го — Домом молодёжи. В феврале этого года губернатор Александр Гусев заявил, что здание предлагается перепрофилировать в Центр военно-патриотического воспитания.