Дочь-пенсионерку обвинили в преждевременной смерти её 99-летней матери и отправили за решётку

Осенью 2020 года 69-летняя Валентина Сахарова вызвала врачей скорой, сообщив, что умерла её 99-летняя матушка. Почтенный возраст почившей вроде бы не должен был вызвать ни у кого вопросов. Но приехавшие врачи увиденным были ошеломлены и обратились в полицию.

Последние восемь лет скончавшаяся пенсионерка была беспомощной и за ней ухаживала её дочь Валентина. Женщина чуть ли не полжизни была в сиделках у своих родственников.

— То за свекровью умирающей ходила, потом за свёкром, потом муж раком заболел и тоже тяжко уходил. Потом вот за мамой. Сын у меня инвалид, и за ним тоже надо следить. Никто на меня никогда не жаловался, я никого не обижала — и вдруг вот такое на старости лет, — делилась она с корреспондентом «МОЁ!» в зале судебных заседаний.

О том, как самая обычная женщина на старости лет угодила в тюрьму, — в материале «МОЁ!».

Хрустальная бабушка

Несчастье произошло поздно вечером 26 сентября 2020 года в одном из домов на Ленинском проспекте. Левобережная подстанция скорой зафиксировала вызов в самом начале двенадцатого. Женщина на том конце провода сообщила диспетчеру, что умерла её мать 1922 года рождения. У бабушки столь почтенного возраста был целый букет заболеваний: проблемы с сердцем, давлением, тугоухость, недержание мочи и т. д. Кроме того, родственники называли её хрустальной — из-за возрастной хрупкости костей бабушка постоянно себе что-нибудь ломала. То, что старушка умерла по каким-то неестественным причинам, — самое последнее, что могло при данных обстоятельствах прийти в голову.

На констатацию смерти отправили двух фельдшеров. То, что они увидели, повергло их в шок. Бабушка в крайней степени истощённости (она весила 32 кг при росте 152 см) была вся в синяках и ссадинах. Участковый, явившийся по адресу с той же целью, что и медики, застал дочь почившей за странным занятием. Пенсионерка замазывала тональным кремом «Балет» шишку на лбу матери.

Если пожилой человек умирает у себя дома (а бабушка жила у дочери уже восемь лет), то, как правило, на вскрытие тело не направляют. Но синяки и тональный крем насторожили участкового. Заключение судмедэксперта заняло десяток страниц мелким шрифтом. Кроме множества синяков и ссадин разного размера были обнаружены переломы носа и десяти рёбер. Одно из них проткнуло левое лёгкое. В заключении о причинах смерти специалист указал: «Пневмоторакс». И кроме того, почти на всём теле были обнаружены следы тонального крема, которым, вероятно, пытались замазать многочисленные увечья на теле бабули.

Чистосердечное?..

На следующий день к пенсионерке Валентине Сахаровой явились правоохранители. По факту смерти её матери было возбуждено уголовное дело по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии). Женщина во всём созналась. В своём чистосердечном признании, которое она дала по горячим следам, пенсионерка рассказала, что побила мать сгоряча. Та её разозлила тем, что в очередной раз свалилась с дивана. А Валентине Ивановне нужно было её туда в очередной раз затаскивать с её больной спиной. Но на суде женщина от сказанного на камеру отказалась, заявив, что следователь угрозами заставила её написать явку с повинной. Валентина Ивановна написала ту под диктовку и подписала, даже не читая. Почти год следствия подозреваемая провела дома, под подпиской о невыезде.

Суд

Дело о семейной трагедии рассматривал Воронежский областной суд с участием присяжных заседателей летом и осенью 2021 года.

Полноватая, с коротким ёжиком седых волос почти 70-летняя женщина — Валентина Сахарова — не всегда понимала, о чём у неё спрашивает судья Ольга Шингарева и прокуроры Виталий Сидоров и Оксана Радостина. То она пускалась в пространные рассуждения о каких-то бытовых, не относящихся к делу деталях, то озадаченно молчала в ответ на простые вопросы, то безутешно рыдала. Временами говорила то, о чём судья перед присяжными просила умолчать (давлении на неё со стороны следователя). Словом, вела себя так, как очень пожилой, растерянный человек, впервые оказавшийся в суде.

Перед началом судебного заседания она поговорила с журналистом «МОЁ!». Рассказала, что по профессии она маляр с сорокалетним стажем. Но из-за мамы работу пришлось оставить, да и здоровье подвело: «сахарный диабет и по онкологии проблемы». Поделилась, что из трёх детей, которые были в её семье, осталась только она.

— Я забрала маму к себе в 2012 году. До этого она жила в частном доме без удобств на Песчановке. Потом сломала шейку бедра и полтора года была прикована к постели. Из больницы я привезла её к себе. Мы жили вдвоём с сыном в трёхкомнатной квартире. Сын у меня инвалид,  мама тоже неходячая, вот я и разрывалась между ними, — вздыхала пенсионерка.

По словам Валентины Ивановны, бабушка Мария Тимофеевна была очень слабенькой и хрупкой. Она постоянно себе что-то ломала. Оправившись после перелома шейки бедра (через полтора года смогла передвигаться по дому с ходунками), сломала несколько рёбер, потом — руку, а 25 декабря 2019 года в четыре утра упала с дивана и сломала ногу.

— Мы её повезли в «Электронику», ей там гипс наложили, но в больницу не взяли. «Пандемия, — сказали, — ей будет лучше дома». Гипс ей сняли в июле, она за это время сильно ослабела, «дошла» — одни кожа да кости остались. И с головой у неё начались проблемы: то на люстре ей черти мерещиться начинали и она в неё швыряла помидорами, то в четыре утра меня будила, крича, что с потолка льётся вода. Путала день и ночь, просила кормить себя, когда уже все спали. Я с ней измучилась, не помню, когда уже и высыпалась, — вспоминала Валентина Ивановна.

На мой вопрос, не было ли у неё мысли отдать мать в дом престарелых, Валентина Ивановна согласно кивнула. «Я интересовалась, как это сделать, но мне сказали, что у мамы нет шансов туда попасть — очередь большая и выбирают того, у кого пенсия побольше», — откровенничала бабушка.

«Валя за ней нормально ухаживала»

В суде давала показания представитель потерпевшей — «баба Маша была тётей моей мамы», объяснила она степень родства с жертвой преступления. Женщина призналась, что регулярно созванивалась со своей двоюродной бабушкой и та никогда не жаловалась на свою дочь.

— У бабы Маши последнее время были большие проблемы со здоровьем, шутка ли — почти век прожила. Очень хрупкие кости, от малейшей травмы перелом. Валя за ней нормально ухаживала, условия у неё были хорошие — для бабушки отдельная комната, — делилась она.

Женщина явилась в суд только один раз, попросив рассматривать дело без неё. Кроме того, отказалась от гражданского иска.

Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники скорой поделились, что на вызов они приехали поздно вечером 26 сентября.

— Помню, что в доме было сильно накурено и дверь открыл не слишком трезвый мужчина средних лет (сын подсудимой), — вспоминала одна из фельдшеров.

Вторая припомнила, что вызвавшая скорую была очень взвинченной, кричала и плакала. На её невинную просьбу дать паспорт умершей буквально швырнула его в медработника.

Фельдшер, увидев, что у бабушки были ссадины, спросила: «А почему бабушка такая побитая?» Мужчина объяснил: «Она была очень старенькой и часто падала».

Показания сотрудника полиции из материалов дела:

«…По комнате летали мухи, на столе стояла заветревшаяся еда. На лице у бабушки были коричневые пятна, которые густо замазали тональным кремом. Этот же крем был на руках и ногах, маскируя кровоподтёки и ссадины. На мой вопрос: «Зачем?» — дочь покойницы ответила: «Мама хотела быть красивой».

«Она сама!»

— Я её не била, она сама упала! — твердила на суде Валентина Сахарова.

Восстанавливая события того вечера, бабушка рассказала, что в течение дня несколько раз меняла матери постельное бельё и памперсы.

— Около шести вечера я маму покормила и усадила, подложив подушку под спину. У неё плохо работали лёгкие, и ей нужно было периодически сидеть. Я ушла к сыну в комнату смотреть телевизор. Примерно через час услышала грохот из её комнаты, поняла, что она опять упала. Сын никогда к бабушке не заходил, ему не нравился запах в её комнате, он брезговал. Я пошла её поднимать. Мама лежала навзничь, лицом в пол. Она хоть и худенькая была, но поднять её с пола было непросто. Я стала это делать — туловище положила на диван, потом ноги занесла, а она снова соскользнула на пол. Я наклонилась её поднять, и тут мне в спину вступило — ни согнуться, ни разогнуться. Она лежит как ватная, я ей в сердцах бросила: «Мама, ну ты хоть чуть-чуть бы мне помогла!» — вспоминала она.

Посидев какое-то время в кресле, женщина, с её слов, снова стала поднимать бабушку и на этот раз справилась.

Валентина Ивановна сбивчиво отвечала на вопросы прокурора, путаясь, когда же она вызвала скорую, сколько раз роняла бабулю, как лежало тело и откуда у неё взялась кровь на халате и тапках.

«Мама не кричала, а лишь стонала»

В суде демонстрировали видео с признательными показаниями Сахаровой на следствии. Валентина Ивановна утверждала, что следователь заставила её произнести на камеру заученный текст, вынудила себя оговорить, запугав тюремной камерой.

Однако на видео женщина не выглядела напуганной, говорила более внятно, последовательно и убедительно, чем в суде.

Она рассказала, что после нескольких безуспешных попыток поднять мать она сильно разозлилась на неё и стала бить ногами. Сначала по спине и бокам, потом по груди и лицу — там, где смогла достать. «Мама не кричала, а лишь стонала», — вспоминала Валентина Ивановна. После этого, с её слов, она успокоилась, затащила бабулю на диван, поменяла ей подгузники и пошла смотреть телевизор.

Примерно в десять вечера женщина снова зашла в комнату матери и увидела, что та не дышит. Она набрала номер 112. На видео женщина говорила о своём раскаянии. «Сознаюсь, что виновата, всё это было сделано сгоряча, я очень устала ухаживать за своей старой и больной матерью», — признавалась она. По поводу тонального крема пенсионерка каялась, что стала замазывать синяки, испугавшись, что её маму отвезут на экспертизу и вся правда вскроется.

Где правда?

На вопрос судьи Шингаревой, каким словам нужно верить, Валентина Ивановна категорически заявила, что сказанным на суде:

— Я не могла её бить, ведь мне в спину вступило и меня почти парализовало! — горячилась она.

На вопрос, откуда же тогда столько повреждений на теле её матери, предположила, что они могли возникнуть во время падения, возможно, от прежних падений, а ещё — когда труп забирали на экспертизу.

Прокурор зачитал выводы экспертов. Согласно их выводам все травмы были причинены при жизни, незадолго до наступления смерти, закрытая травма груди возникла вследствие многократных ударов тупым предметом. При падении с дивана такое было бы невозможно.

Суд присяжных признал Сахарову виновной в убийстве, но с оговоркой: «Достойна снисхождения». Обвинение просило для подсудимой 10 лет лишения свободы. Защита настаивала на убийстве по неосторожности и просила условного наказания. Вердикт суда — восемь лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Когда подсудимой предоставили последнее слово, Валентина Ивановна просила суд «проявить снисхождение».

— У меня сын-инвалид. Он на стройке разбился, ему трепанацию черепа делали, а тут он ещё ногу сломал, ему операцию в октябре должны делать, кто к нему в больницу придёт? — пыталась она объяснить суду, почему ей нельзя в тюрьму.

Перед вынесением приговора бабушка жаловалась журналисту «МОЁ!»:

— Мама снится мне часто, звала вот сегодня ночью. Пришла и резко так окликнула: «Валя!» Она-то уже успокоилась и отмучилась. А я вот нет. Год таскают по этим заседаниям... Я такой больной человек, что я буду делать в тюрьме?