«Это чудовище придавило меня к гинекологическому креслу и стало вытворять чёрт знает что!»

Это редчайшая история. Не то чтобы подобного не происходило — нет-нет да и проносится слух о чём-то подобном. Но доказать злой умысел эскулапа, довести дело до суда и приговора — вот это настоящая редкость.

Гинеколога воронежского городского Центра планирования семьи и репродукции Юрия С. судили в областном суде Воронежа в 2001 году. Потерпевшими были признаны 32 женщины, половина из которых свидетельствовала о сексуальных действиях насильственного характера с его стороны. Однако доказать обвинения по той самой 132-й статье так и не удалось. Сам обвиняемый от крамолы открестился, а видеонаблюдение в кабинетах тогда ещё не практиковалось. Однако сухим из воды любитель острых ощущений всё же не вышел — ему дали четыре года условно, выгнали с работы и лишили врачебной лицензии. О том, что творилось за закрытыми дверями кабинета гинеколога, кто решился положить этому конец и что сказал в своё оправдание доктор, — в материале «МОЁ!».

Запрещённый приём

Перед кабинетом, где вёл свои приёмы доктор С. из городского Центра планирования семьи и репродукции, очередей не было. Перед другими — толпы: подпирая стены, томились в ожидании женщин по двадцать, а то и больше. Тут же за целый день от силы трое. И то залётные: те, кому справка нужна позарез или другая какая нужда. Своих постоянных пациентов у доктора почему-то не было. Дамы иной раз интересовались в регистратуре: чего это ко всем врачам ажиотаж, записываться нужно недели за две-три, а к этому приходи — не хочу. Почему не хотят-то? Медсёстры стыдливо опускали глаза: «Он у нас новенький, его мало кто знает...»

При этом «новый» доктор вёл приёмы в этом центре аж с 1994 года. И карьера его развивалась неожиданно. Сначала трудился завотделением, потом простым акушером-гинекологом, а через некоторое время с него сняли и высшую врачебную категорию.

О враче ходила дурная слава: пациентки выскакивали из его кабинета как ошпаренные и с пунцовыми лицами неслись прочь.

— Почему вы раньше не расстались с этим специалистом, не доводя дело до скандала? — спрашивали на судебном процессе корреспонденты «МОЁ!» бывшего тогда главврачом центра Игоря Вандышева.

Тот лишь беспомощно разводил руками.

— Как уволить человека, который не пьёт, не грубит, не опаздывает и не прогуливает? Да к тому же инвалида! (С. страдал сахарным диабетом, у него была третья группа инвалидности. — «Ё!».) До нас, конечно, докатывались пикантные слухи, но ведь не пойман — не вор, это же не повод для радикальных действий, — объяснял Игорь Вандышев.

Через несколько месяцев после того, как С. начал трудиться в центре, произошло неординарное событие, которое потом долго обсуждали: в медучреждение явился парень с берданкой наперевес и бегал по коридорам в поисках доктора, «чтобы отстрелить мужское достоинство».

По признанию многих, у С. было звериное чутье: в тот день он под благовидным предлогом на работу не пришёл. К слову, это был не единственный случай, когда мужья пациенток пытались с ним разобраться.

Вскоре после этого инцидента главврачу на стол легло заявление от одной из пациенток, в котором та требовала разобраться с извращенцем С., который прямо в гинекологическом кресле пытался её изнасиловать. Сам доктор горячо от всего отпирался, и делу ход не дали.

Дурной осадок после той истории постепенно выветрился, и все о ней забыли. Однако семь лет спустя случилось дежавю. На этот раз врача удалось припереть к стенке.

То, за что доктора в конце концов удалось привлечь к ответственности, изначально было лишь сопутствующим обстоятельством. В заявлении потерпевшей о взятке (речь о ней) говорилось факультативно, как о вишенке на торте. По её словам, просто из-за денег она бы скандал раздувать не стала.

В ходе следствия было опрошено около 400 свидетелей-пациенток того самого центра, и около пятидесяти из них подтвердили, что доктор С. приставал к ним на рабочем месте и вымогал деньги (при том что отделение, где он трудился, было бесплатным). Однако далеко не все были готовы выносить интимные подробности своей жизни на всеобщее обозрение. В итоге круг потерпевших сузился до 32, лишь половина из них готовы были рассказать в суде о непристойном поведении доктора-насильника.

На работу как на праздник

Для того чтобы лучше представить себе ощущения женщин, приходящих на прием к доктору С., нарисуем его портрет. «Плейбою» 54 года, тучный, рыхлый, с тяжёлой одышкой и огромным животом.

Из материалов следствия. Показания потерпевшей Ч., обратившейся в центр осенью 1998 года с целью прерывания нежелательной беременности:

«Доктор С. предложил мне пройти в гинекологическое кресло для осмотра. Сначала всё было как обычно, пока он не ввёл палец и не стал совершать поступательные движения, имитируя половой акт. Причём сам доктор при этом покачивался всем корпусом в такт своей руке. Он возбуждённо сопел и говорил, что любит женские половые органы, что они очень красивые и его возбуждают. Мне стало противно. Я резко встала с кресла и спросила: «Вы доктор или кто?» Он ответил: «Я же мужчина» — и отошёл от меня. Выдал направление на анализ, подтвердив факт беременности, а за направление на аборт потребовал 300 рублей. Я знала, что в центре аборт делают бесплатно, но всё же деньги отдала, потому что боялась, что в противном случае операцию сделают без наркоза».

Показания остальных женщин похожи, не считая некоторых деталей. Кому-то С. объяснял свои неожиданные манипуляции тем, что делает гинекологический массаж, «чтобы подтянуть матку». Или, к примеру, ему нужен анализ жидкости, которая выделяется при оргазме. Надо сказать, что внимание доктора было избирательным: подобные «нетрадиционные методы обследования» доставались лишь молодым и привлекательным женщинам.

Ни дать, ни взять

Почему женщины никому не жаловались? Ведь только две из огромного числа потерпевших решились написать заявление главврачу. Кого-то одолевало смущение: как о таком расскажешь? А кто-то допускал: возможно, это прогрессивная, новая методика обследования. И где грань между обычным осмотром и сексуальными притязаниями? А вдруг померещилось? Расскажешь, а потом станешь посмешищем на веки вечные.

Буквального изнасилования, в классическом понимании этого слова, не было ни разу, а значит, не было ни следов спермы, ни синяков на запястьях пациенток, никто ни разу не видел «мужского достоинства» доктора. Кстати, «гинекологический массаж», пожалуй, единственная услуга, за которую С. не брал со своих пациенток денег. За всё остальное — направление на УЗИ, аборт, анализы и т. д. — нужно было платить. Получалось, сладострастный доктор совмещал в своём кабинете приятное с полезным: и пыхтел всласть, и карманы набивал.

Ушёл в работу с головой

Роковой для доктора С. оказалась пациентка, пришедшая к нему 10 января 2000 года.

Она и была той, кто дал делу ход. Кроме того, придала его огласке, обратившись к журналистам.

Симпатичная, уверенная в себе молодая дама рассказывала обо всём без обиняков:

— Во мне 50 кг, в нём — двести. Это чудовище приплюснуло меня к гинекологическому креслу и стало вытворять чёрт знает что. Он пыхтел, потел, распалялся. Кричать я не могла: в коридоре сидел мой маленький сын, и я боялась его испугать. Была близка к тому, чтобы опорожнить содержимое своего желудка на этого гада. В этот момент открылась дверь и вошёл мой ребёнок. С. отпрянул от меня и пошёл закрывать дверь. Я вскочила с кресла и кинулась одеваться. Доктор поймал меня, прижал к подоконнику, встал на колени и стал целовать мои половые органы... Когда я вырвалась из кабинета, схватила ребёнка за руку и побежала к главврачу, прекрасно понимая, что у меня нет никаких доказательств. Правда, мой муж имеет отношение к правоохранительным органам и была возможность заснять очередной визит к доктору на видео — нужно было только взять направление на аборт и заплатить за него. Но С. что-то почувствовал. В следующий мой приход, когда приборы были установлены, он сказал, что кто-то рылся в ящиках его стола, не так закрыл дверь. Правда, несколько раз пытался обнять меня и поцеловать, но прежнего урагана страсти не было и в помине. Он взял деньги и отпустил меня. Эту запись приобщили к материалам дела. Если бы не она, думаю, факт взятки доказать тоже бы не удалось. Я думаю теперь: зачем ввязалась во всё это? Судебный процесс выпотрошил меня, ощущение такое, что извалялась в грязи. Но всё же не жалею! И пусть суд отклонил статью о сексуальных домогательствах, я доказала этому мерзавцу, что нельзя безнаказанно унижать людей. Ему дали четыре года условно, выгнали из центра и лишили лечебной практики.

Общий язык

Доктор С. согласился пообщаться с корреспондентами «МОЁ!» по телефону.

— Понимаете, должно пройти время, чтобы я успокоился и смог об этом говорить. Это не более чем интриги главврача центра. Мы с ним не сработались, и он во что бы то ни стало захотел меня уволить. Если бы вы знали, сколько в этом деле подтасовок и лжи... О каких сексуальных действиях может идти речь? Кто из этих якобы потерпевших хотя бы видел мой половой орган? Где сперма? Одышка и покраснение — доказательства моего возбуждения?.. Я очень больной человек. У меня кроме всего прочего онкозаболевание, — почти на одном дыхании выдал доктор.

Перед тем как положить трубку, он неожиданно поинтересовался моим возрастом и попросил себя описать.

После моего ответа задумчиво произнёс:

— При личной встрече, вероятно, мы нашли бы общий язык...