Мужчина жестоко расправился с бывшей женой на глазах троих детей под Воронежем

После развода злодей преследовал женщину и избивал её

07.09.2024 13:02
МОЁ! Online
6

Читать все комментарии

Войдите, чтобы добавить в закладки

Читайте МОЁ! Online в
Мужчина жестоко расправился с бывшей супругой на глазах троих детей под Воронежем

…Дом в самом центре Новой Усмани — зеленый забор, зеленая крыша под уютной шапкой снега. Ворота распахнул румяный паренек лет семи — с быстрыми живыми глазами, весь в снегу. «Это я с горки катался!» — деловито сообщил он, и под его сапожками весело заскрипел снег: «Бабушка, к тебе пришли!».

«Чтобы и с ним так»

Андрюша — главный свидетель в судебном процессе, слушания по которому начались в областном суде незадолго до нашего визита — зимой 2015 года. За плечами мальчика множество следственных экспериментов, мучительных разговоров с правоохранителями. А впереди — выступление в суде. «Ребенок только оживать стал, а его опять в этот ад толкают», — вздыхала бабушка Надежда Владимировна, которая оформила опекунство над тремя оставшимися сиротами детьми.

А за несколько дней до начала процесса Андрей подсел к ней и стал расспрашивать:

— Бабуль, а я могу у судьи попросить?

— Что, Андрюшенька? — не сразу поняла та.

— Вот я по телевизору видел: бандитам голову отрезают специальной такой машинкой… Я хочу попросить, чтобы и с ним так…

Фото: Роман ДЕМЬЯНЕНКО

«Это ваши семейные дела»

Тот страшный вечер — 30 июля 2013 года — Андрюша и хотел бы забыть, да не получается. Психолог, к которому его возят уже больше года, говорит, что не получится никогда.

У него проблемы в школе и со сверстниками — он агрессивный и раздражительный. Понять его можно — такое пережил. Но кому охота понимать? У всех своя колокольня: лучше бы пацан перешёл в другую школу, переехал в другой двор, с глаз долой. Чужие проблемы — это чужие проблемы, своих, что ли, мало?.. Как тогда, когда его мать металась по селу и просила о помощи. Четыре заявления в полицию, а в ответ формальные отписки и совет: «Разбирайтесь в своих семейных делах сами!» После убийства кто-то из участковых получил административное взыскание. Вот так и разобрались.

После случившегося Андрюша месяц не разговаривал, был похож на обозленного волчонка. Потом стал вялым и отрешенным. Только бабушку все просил, чтобы она его отвела к маме. О том, что мамы больше нет, детям — пятилетнему Андрюше и почти двухлетним Димочке и Леше — не сказали. Но однажды бабушка не выдержала и, когда старший опять запросился к маме, отвезла его на кладбище.

Как отрезало

Надежда Владимировна листала альбом со свадебными фотографиями. На снимках только Катя — в нежном подвенечном платье, с нарядной прической. Рядом никого — отрезали. Все фотографии с изображением «второй половины» из дома выбросили, как чуму.

Надежда Владимировна

— Как мы с мамой сопротивлялись этому браку, — по щекам женщины катились слезы. — Но кто бы нас слушал?.. У него же на лице всё было написано.

Катя окончила юридический техникум, пошла работать в областную ГАИ, в регистрационный отдел. Он ставил на учет машину, она принимала документы. Вот и познакомились. Она молоденькая — всего 21, ему почти 30. Он болтал без умолку, только о главном — ни слова. Что за плечами у него уже был брак и бывшая жена через суд выбивает из него алименты. Что по малолетке он отсидел три года за нападение на киоскера, который погиб. Что настоящей семьи у него никогда не было, а вырастила его улица.

— Он впился в неё, как клещ, — вспоминала мама Кати. — Пришел к нам в дом и чуть ли не с порога стал хамить. Я пыталась раскрыть Кате глаза, а она ушла с ним жить на квартиру. Три месяца мы с ней не общались. Потом пришла под Новый год и сказала, что в положении и выходит замуж… Если бы был жив отец, мы бы этого не допустили.

После смерти бабушки Кате достался её дом, в котором и поселились молодожены. Когда Андрюше был всего два месяца, он её избил в первый раз. Хотя, может, и не в первый, но рассказала Катя об этом матери впервые. Та пришла и выгнала зятя. Тот ушёл, но потом вернулся, валялся у жены в ногах и вымолил прощение. Надежда Владимировна предупреждала дочь, что, если супруг поднял руку один раз, поднимет снова... После этого Катя на свою семейную жизнь матери никогда не жаловалась.

— Он за шесть лет не забил ни одного гвоздя в доме, да что там — мусор не вынес, — рассказывала Надежда Владимировна. — Уезжал в трехмесячные командировки — работал дальнобойщиком, а потом приезжал и пил. Она одна пласталась. Денег он дочери почти не давал, ей пришлось разводить скотину — взять трёх бычков, десяток поросят, полсотни несушек... Это с малыми-то детьми на руках! Она втайне от меня два года платила алименты на его ребёнка из бывшей семьи!

Когда Катя пришла и сказала, что опять в положении, мать только руками всплеснула: «Как от такого рожать?» Дочь отмахнулась. Оказалось, что беременна она двойней. Родила раньше срока — недоношенных. Проблемы были у всех — сама Катя две недели в реанимации провалялась, детей под колбами выхаживали два месяца. Общими усилиями всех вытащили. Отец же семейства был от этого далек — на пороге дома явился лишь через полгода после рождения детей.

Когда малышам было два месяца, Катя сказала, что хочет подать на развод. Ко всем «добродетелям» супруга добавилась еще и его неверность, о которой сообщили доброжелатели. В конце 2012-го, как только детям исполнился год, их развели.

Но семейная жизнь на этом не закончилась. Теперь экс-супруг стал приезжать чуть ли не чаще. Кто-то наплёл ему, что дети нагулянные. (К слову, судом была назначена генетическая экспертиза, которая подтвердила его отцовство. Прим. «Ё!»). Их судьбой он не особо интересовался, ни делом, ни словом их не поддерживая, но при этом посчитал себя смертельно оскорбленным и выбивал из Кати ее несуществующую вину.

— Мы написали четыре заявления в полицию, а толку ноль, — рассказывала Надежда Владимировна. — Участковый сказал: «Сами разбирайтесь, это ваши семейные дела». Да они в разводе давно, какие семейные? Жалобу в прокуратуру писали — никакой реакции. 9 мая он побил у Кати все стекла в доме, разгромил мебель, даже унитаз поломал. Орал: «Отдавай материнский капитал!» Я заявление в полицию писать не стала. Говорю: «Давай миром разойдемся. Мы всё забываем, а ты сюда забудешь дорогу». Договорились. Через неделю он приехал снова и избил её до сотрясения мозга. А ещё через месяц — убил…

«Мама, я так не хочу умирать!»

Описание увечий, которые были нанесены Катерине 30 июля 2013 года, занимают больше полутора десятков страниц. Только ножевых ранений — 16.

В тот день Катя вместе с детьми и её новым знакомым, 21-летним парнем, ездили в лес за грибами. Потом вместе вернулись домой, стали готовить ужин.

— Около восьми вечера мне позвонила Катя, — рассказывал на суде один из вызванных свидетелей Александр П., гражданский муж матери Катерины. — Она плакала и кричала. Мы вызвали полицию и скорую и поехали к ней. Когда добрались, врачи и полицейские уже были на месте. Катю, всю изрезанную и избитую, выносили из дома на носилках. Детишек выводили из дома страшно перепуганных и перемазанных кровью.

Он ножом кромсал ей лицо, шею и грудь… А трое детей — пяти и двух лет — стояли за его спиной и смотрели…

— Я села вместе с Катей в скорую, — рассказывала Надежда Владимировна. — Из ее горла хлестала кровь, и врачи ей запретили говорить, но она сказала: «Это сделал С.». А еще: «Мама, я так не хочу умирать!»

В начале десятого Кати не стало…

С. успел удрать. Говорят, он весь окровавленный кинулся к местным таксистам, те отвезли его в Воронеж к любовнице.

— Я сразу полиции сказала, где его искать, — рассказывала мама Кати. — Они приехали, постояли возле квартиры и уехали ни с чем, мол, нет ордера на арест… А ведь он там прятался. Через двадцать дней он приехал в Репное к своей куме. Та мне позвонила перепуганная. Говорит, мол, он с порога заявил: «Я свою Катюху завалил…» Я позвонила в спецназ в Воронеж, тогда его и арестовали. Теперь он от всего отпирается, мол, это не он Катю убил. А тот мальчишка, которого он запер в сарае, когда приехал. А я, дескать, все это дело сфабриковала. Следователя, прокурора, судью, экспертов (и, наверное, всех 50 свидетелей?) купила, чтобы его засадить…

Фото: Роман ДЕМЬЯНЕНКО

Защита нападением

— Это чё? — возмутился С., увидев наведённую на него фотокамеру.

— Процесс-то открытый, присутствие журналистов допустимо, — терпеливо объяснил судья облсуда Кавешников.

— Был открытым, сделаем закрытым! — скрестив руки на груди, воинственно пообещал С.

Круглолицый и круглоглазый мужчина лет сорока был похож на кого угодно, только не на обвиняемого. Перебивал прокурора, судью, адвокатов, с гневом обрушивался на свидетелей, вытаскивая наружу всю их подноготную. Начинало мерещиться, что обвиняемые — это все остальные, он же само правосудие.

— Я прошу снизить децибелы! — в отчаянии срывался на крик судья.

— Ничего, скоро мы дойдем до самого интересного: возбудим дело против следователя, — сверкая глазами, грозил С.

Ни тени раскаяния, ни жалости, ни вины. Он засыпал ходатайствами судью, предлагая поменять всех участников процесса, начиная от судьи и заканчивая секретарем. У матери погибшей девушки, его бывшей тещи, он интересовался… с кем она спит.

Со стороны это выглядело сумасшествием, но психолого-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым.

— Я запросила для него смертную казнь, пусть в виде исключения, — призналась Надежда Владимировна. — Ведь в нём вообще нет ничего человеческого. Он о детях-то только тогда вспомнил, когда они могли стать его «смягчающим обстоятельством». Я десять месяцев с ним судилась, чтобы его лишили родительских прав.

Андрюшка — старший сын, которого он лишил матери и искалечил ему жизнь, говорит теперь, что если «этого бандита» когда-нибудь выпустят, то он сам возьмет нож и сделает то, что тот сделал с мамой.

Воронежский облсуд в сентябре 2015 года приговорил Александра С. к 19 годам колонии строгого режима. На год меньше, чем просило обвинение. Кроме того, его обязали выплатить родным погибшей Екатерины 1,5 млн рублей в качестве компенсации морального вреда.

Подписывайтесь на «МОЁ! Online» в «Дзене». Cледите за главными новостями Воронежа и области в Telegram, «ВКонтакте», «Одноклассниках» и YouTube.