«Это все мои сбережения!» Мошенники обобрали бабушку при помощи карты юного воронежца

Продолжаем рассказывать, как мошенники выманили карту у воронежкого подростка и чем это для него обернулось. Начало истории читайте здесь. 

«Рискуют оказаться за решёткой»

Наталья со своим сыном считают, что в этой истории они такие же потерпевшие, как женщина из Луганской области. За помощью они обратились к воронежскому адвокату Галине Белик.

— Здесь многое вызывает вопросы. Например, поведение банка. Почему он заметил подозрительную активность лишь спустя год? Какая-то удивительная нерасторопность. Влад тогда был несовершеннолетним. Могли бы и маме его сообщить о том, что что-то неладное творится с его счётом. Какие-то крупные суммы переводятся с незнакомых счетов, да ещё из Луганска. Если бы сразу эти деньги заблокировали, то их потом легко было бы вернуть потерпевшей, — уверена защитник.

Решение по делу её доверителя было вынесено 19 июня 2025 года. Банк отреагировал блокировкой карты уже после этого.

— Мы банк будем привлекать в качестве третьего лица, чтобы его представители объяснили, почему сразу не заблокировали карту несовершеннолетнего. Деньги поступают не от родителя, который оформил эту карту! Очевидно же, что все должны оказывать содействие в подобных историях. А тут — моя хата с краю, — возмущается адвокат.

Есть, по её мнению, и вопросы к полиции.

— Там говорят, что мы написали заявление уже после вынесенного решения. Но мы же о нём знать не знали! В повестке был указан неправильный адрес — частный дом, а у моих доверителей многоквартирный, — рассказывает Белик, почему о суде её доверители даже не знали.

По её словам, историй, связанных с передачей своих банковских карт несовершеннолетними, огромное множество. И многие не только попадают на колоссальные деньги, но и рискуют оказаться за решёткой.

— 5 июля начал действовать закон о дропперах. Теперь за продажу своей карты грозит до трёх лет лишения свободы. Мы надеемся, что отменят решение об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению моих доверителей. Влад в настоящий момент реальный потерпевший. У него не было цели завладеть чужими денежными средствами. Его бессовестно обманули, — уверена адвокат.

Но, по её мнению, эта история ещё не безнадёжная.

— Мама вовремя забила тревогу. А вот бывают случаи, когда обращаются уже так поздно, что совсем ничего нельзя предпринять. Тут есть хотя бы лицо человека, который реально снял эти деньги. Нужно потянуть за эту ниточку и найти реальных мошенников, — считает защитник. — У Влада выманили карту, не объяснив ему, чем ему это грозит. Если бы ребёнку поступили деньги на карту, а он их снял, передал кому-то или как-то распорядился ими — дело другое. Но банк не уведомил его об операции, не заблокировал счёт. А не получив SMS-уведомления, он просто не имел возможности заблокировать счёт, чтобы сохранить поступление и вернуть его потом. Но наше несовершенное законодательство так устроено, что позволяет взыскивать деньги с дропперов. Хотя здесь важно индивидуально отнестись к каждому случаю. Ведь легкомысленный поступок совершили оба — и сам ребёнок, отдав карту мошенникам, и женщина, продиктовавшая им свои персональные данные. Так почему же она имеет приоритетную защиту своих прав?

«Хотела поменять памятники родным на могилах»

Журналист «МОЁ!» связался с пенсионеркой из Луганской области, которая пострадала от телефонных мошенников и для которой воронежский суд постановил взыскивать потери с Влада.

Нине Егоровне Оленниковой 73 года. Она живёт в маленьком городке Красный Луч Луганской области вместе с сыном — инвалидом детства, которому сейчас 48 лет.

Недавно она приезжала в Воронеж, пытаясь добиться правосудия.

— Выехала в пять вечера и в два ночи была на воронежском автовокзале. Он оказался закрыт, пришлось на такси ехать в гостиницу. Куча нервов, денег, а толку — ноль. Этот Влад сказал в суде, что денег моих не брал, просто отдал кому-то свою банковскую карту. А прежний суд прошёл без него — повестки направили, дескать, по неправильному адресу. И вообще он был несовершеннолетним. И что мне теперь делать, не понимаю, — призналась корреспонденту «Ё!» Нина Егоровна.

По словам женщины, 1 августа 2024 года случился роковой звонок, лишивший её всех сбережений.

— Утром мне позвонили и стали говорить о том, что отключат по каким-то причинам мой телефон. У меня тогда болела голова, плоховато соображала, наверное, поэтому я им и поверила. Меня взяли в оборот, пошла череда каких-то звонков — то из полиции, то ещё откуда-то. Дескать, вы же не хотите, чтобы на вас оформили кредит мошенники. Короче, глупость сморозила: стала им диктовать свои данные — СНИЛС и всё такое. До середины дня они меня обрабатывали. Потом говорят: вам ваши деньги надо снять и перевести по такому-то счёту, а завтра вы их получите в МФЦ, — грустно рассказывала пенсионерка о том, как попалась на удочку мошенников.

Когда наконец сообразила, что её обманули, отправилась в местную полицию.

— Там девочки сказали: всё, плакали ваши денежки, никого не найдут и даже заявление писать бессмысленно. Но это все мои сбережения! Нашла юриста, а он меня отправил в прокуратуру. Там я наконец написала своё заявление. Примерно через восемь месяцев после этого мне сообщили: мой преступник найден — парень из Воронежа. Все наши правоохранители тут же отчитались: преступление раскрыто и деньги, дескать, мне вернули. Только ничего подобного! 19 июня был суд, где постановили эти деньги мне отдать, но ничегошеньки я не получила. А теперь — пересмотр, и непонятно, что дальше. Я теперь не знаю, куда податься. В прокуратуре руками разводят: всё, что от нас зависело, мы сделали. А что мне с того? Прошёл год и четыре месяца, а денег как не было, так и нет, — вздыхает женщина.

При её пенсии в 16 тысяч рублей и  сыне-инвалиде собрать 420 тысяч рублей можно было только с посторонней помощью.

— Мне сестра помогала, переводила часть своей пенсии, зная, как трудно мы живём с сыном. Думали, на эти деньги родителям на могилах поменять памятники, они все обветшали. А теперь вот даже и своих «похоронных» нет. Мне, честно говоря, очень стыдно, что я так вляпалась, — призналась бабушка журналистам на прощанье.