«В России я свободнее, чем в Англии». Почему англичанин решил остаться в Воронеже навсегда

Он работает слесарем-ремонтником, живёт вместе с женой в брежневке в Юго-западном районе и уже четверть века ездит на красной «Оке». Биография типичного воронежца, скажете вы? Только зовут его Дэвид Бэванс и он по паспорту гражданин Великобритании.

«Пора, конечно, поднять задницу и заняться этим вопросом, а то всё руки не доходят», — ворчит Дэвид. Он говорит с небольшим акцентом, но прекрасно знает русские пословицы и талантливо каламбурит. «Моя первая труба была не подзорная, она была позорная!» — смеётся он. Дэвид обожает смотреть на звёзды. Астрономию любит с детства, но по-настоящему увлёкся ею только в Воронеже.

«Не обращайте внимания, это же англичанин!»

Дэвиду 66, и его жизнь состоит из двух равных отрезков. 33 года он прожил в Англии, а затем в 1988 году впервые приехал в Воронеж — и всё резко поменялось. Наш герой с детства любил возиться с железками. Будущее мальчика было предопределено: он отучился на механика и всю жизнь проработал на заводах, налаживая оборудование.

— Я свою работу просто обожаю,— признаётся наш гость. — Мне нравится видеть результат: сломался станок — а потом раз и всё заработало! Уже живя в Воронеже, я пробовал себя в другой сфере: преподавал в частной школе разговорный английский, а то ведь у многих русских он слегка заржавел. Так в Великобритании давно уже не говорят! Поначалу нравилось, но я быстро затосковал по станкам…

Дэвид оказался в нашем городе в командировке. Его вместе с несколькими английскими специалистами пригласил завод «Энергия». Предприятие закупило европейские станки, нужно было их налаживать.

— Первое впечатление было ужасным, — признаётся Дэвид. — Осень — город серый, люди какие-то неприветливые. Но самое кошмарное: я чувствовал себя беспомощным ребёнком в теле взрослого. Что говорят вокруг — ничего не понимаю, ни одну вывеску прочитать не могу. На заводе ты с переводчиком. Но после пяти вечера — всё, выживай как хочешь!

Дэвид с начальником жили в гостинице «Брно». В номере держали небольшую плитку и сами готовили себе еду: сардельки, яичницу. В первые выходные они отправились в магазинчик возле Кольцовского сквера, купить провизии.

— Просим у продавщицы хлеб, масло, сардельки, а как будет по-русски «яйца» — забыли. А разговорник остался на тумбочке в номере. Что делать? Начальник говорит продавщице: «Нам нужно десять…» А затем показывает вот так, — тут Дэвид начинает кудахтать, машет руками-крыльями и как будто достаёт у себя сзади яйцо. Когда мы заканчиваем смеяться, комментирует: «Нам повезло, дали десять яиц, а не десять килограммов куриного помёта — могли ведь по-разному понять эту пантомиму! Зато потом мы стали звёздами магазина, нас все узнавали и обслуживали без очереди».

Окружающие тогда смотрели на иностранцев как на диво дивное. Наш собеседник вспоминает, как они с начальником искали в магазинах кастрюлю. Но в стране был дефицит всего, поэтому командировочным из Туманного Альбиона пришлось удовлетвориться детским эмалированным горшком.

— И вот мы вынесли плитку и горшок в коридор — там проводка была лучше. Сижу я в шортах, тушу в нём мясо. Идёт мимо грузин, посмотрел на меня шокированно. Разыскивает администратора и говорит: «Там у вас какой-то странный мужик сидит в трусах в коридоре и что-то варит в детском горшке!» А девушка в ответ: «Не переживайте, это же англичанин!» Грузин сразу успокоился, понимающе закивал…

«Говорю дочке: приезжай, вот увидишь, ты захочешь остаться!»

Первая командировка Дэвида была запланирована на полтора месяца, а растянулась на три. Потом он приехал ещё раз, и ещё, и ещё. А в начале 90-х решил перебраться в Воронеж насовсем.

— Тогда промышленность в Великобритании разваливалась, я боялся остаться без работы. А здесь, на заводе «Энергия», мне предложили место, — объясняет он. — Да, тогда и в России было тяжело, разруха, но я понимал, что дальше будет лучше. Сейчас я работаю на одном из осколков «Энергии», предприятии «Экар» — тоже налаживаю оборудование. Жалею ли я, что не остался в Англии? Не так там все богато живут, как вы думаете. Навороченные телефоны и автомобили тоже далеко не каждому по карману. Там бы я никогда не купил три телескопа! И ещё вопрос, разрешила бы мне жена выделить под моё астрономическое оборудование целую комнату в квартире, как здесь!

На родине у Дэвида живёт бывшая супруга, взрослая дочка и две внучки. В Воронеже он нашёл новую любовь — Людмилу.

В Англии наш собеседник не был лет восемь. Говорит, что в этом нет нужды: с близкими можно пообщаться по телефону, по видеосвязи.

— Я говорю дочке Деборе — приезжай! Вот увидишь, ты захочешь остаться. Но она пока боится менять свою привычную жизнь.

Я интересуюсь: как относятся его английские друзья и родственники к тому, что он живёт в «стране-агрессоре», как называют Россию во всех западных СМИ.

— Дочка мне говорит: пап, только давай не о политике, — говорит Дэвид. — Но на самом деле она понимает, что не всё так однозначно. Я вообще обожаю Путина! И да, я за мир, но я понимаю, что вся эта ситуация на Украине началась давно, об Россию пытались вытирать ноги — и вот к чему это всё привело.

Кстати, санкции сильно ударили по семейному бюджету Дэвида и его супруги. Ему положена английская пенсия, но наш собеседник не может её получить из-за отключения российских банков от системы SWIFT.

— Хотел обновить машину, купить «Ладу X-RAY» — говорит он. — Но ничего, пока и моя «Ока» чувствует себя бодро. Она мне напоминает Mini, на которой я ездил в Англии. «Оку» мне выдали однажды вместо нескольких зарплат. В то время у меня была «Нива», и поначалу я хотел «Оку» продать. Но, поездив на ней, сказал до свидания «Ниве».

Дэвид уверяет: в России он себя чувствует гораздо более свободным, чем в Европе:

— Я захотел понаблюдать за звёздами. В городе это невозможно — электрический свет очень мешает. Надо отъехать на 100 — 150 км. Я сел в машину, приехал на любое поле, поставил телескоп — смотрю, и никто меня не трогает. В Англии это закончилось бы штрафом. Потому что каждый клочок земли — чья-то собственность. И ты можешь перемещаться лишь по узким тропинкам между фермами. Ещё один момент связан с работой. В России приветствуется творческий подход. Ты можешь предложить свои идеи начальнику. В Англии каждый имеет строго очерченный круг обязанностей. Как у вас говорят: шаг вправо, шаг влево — расстрел! «Ты куда лезешь?!» Даже русский язык — свободный! Слова в предложении можно ставить в любом порядке. Английский не такой: там строгий порядок слов.

Под конец интервью вспоминаем, что скоро Новый год. Дэвид рассказывает — он с удовольствием отмечает оба Новых года (старый и новый) и оба Рождества — католическое и православное. Наш гость относится к религии без формализма. Протестант по вероисповеданию, он любит посещать православные церкви и говорит, что главный храм у человека — в душе.

— Селёдку и солёные огурцы, честно, не люблю! Ещё мне не очень нравится большое количество чеснока в русской кухне. Я люблю чеснок только на батоне. Это мой лучший рецепт. Беру батон, режу его на кусочки, но не до конца, чтобы он был как гармошка. Заливаю его растопленным сливочным маслом, перемешанным с чесноком (полстакана масла и два зубчика чеснока), и отправляю в духовку минут на 20 — 30. Получается вкуснейшая закуска! Что хотел бы пожелать на Новый год? Чтобы все жили в мире. И чтобы не получали всё, что нравится, а чтобы нравилось всё, что получали!

Полный вариант текста читайте на «МОЁ! Плюс».