Николай Харьковский: воронежский «Моцарт расчёски»

Легендарный советский модельер Слава Зайцев после показа коллекции причёсок Николая Харьковского «Мой Париж» с восторгом воскликнул: «Колька, ты гений!». «Гений» лишь устало и застенчиво улыбнулся и бросил взгляд на ту, которую многие называли его Музой, тоже усталую и счастливую, на свою Аллусю.

— Да какая там «муза»! — смеётся она, та самая Алла, Алла Станиславовна Артёмова, жена (рука не поднимается написать «вдова») Харьковского, мать его ребёнка, настоящий друг, соавтор многих потрясающих коллекций причёсок, неотъемлемая часть жизни воронежского Маэстро, создателя целых направлений парикмахерской моды, победителя престижнейших конкурсов, абсолютного рекордсмена по количеству подготовленных им чемпионов Европы и мира, в том числе и Сергея Зверева. Именно усилиями и талантом Николая Харьковского Воронеж стал и долгое время считался столицей отечественного парикмахерского искусства. А она, его Аллуся, — так её звал Коля (или Алла Станиславовна, если сердился) — всегда была рядом.

— «Муза». Не люблю я это слово применительно к себе. Это что-то эфемерное. Да и Коля так никогда не говорил. Скорее, ломовая лошадь. Он мог работать двадцать четыре часа в сутки, и мне нельзя было отставать: придумывали концепции выступлений, отбирали материал, моделей, таскали чемоданы с инструментом, кофры с костюмами, ехали, летели, размещали членов команды, репетировали. Он приезжал с соревнований, а я старалась встретить его новыми идеями. А ещё семья, быт. Но всё это было потрясающе интересно!

Мы сидим в пустом зале ресторана. Кофе давно остыл. Не до него. Алла Станиславовна рассказывает о своём Коле. И тот словно усаживается за наш столик, улыбается, поглядывает лукаво исподлобья, как умел поглядывать только он. Заказывает любимой картошечки в мундире, огурчиков. Тоже слушает свою Аллусю…

Как Харьковский свадьбу своей будущей жены расстроил

— Я пришла подстричься у него, уже известного, хоть и молодого мастера, по совету по­други. Готовилась к 1 сентября, встрече первокурсников филфака ВГУ, куда я только что поступила. Ожидать парикмахера пришлось долго. Хотела даже уйти. Но мастер меня перехватил, усадил в кресло. И подстриг действительно шикарно. Это был модный тогда «Сессон». Только с косой чёлкой. У нас эта стрижка называлась «Вальс». И когда я 1 сентября показалась в университете, многие спрашивали: что за стрижка? кто стриг?

Потом мы с Колей долго не виделись. Не было повода. Волосы отрастали красиво и долго. Встретились как-то на улице: «Почему не приходишь?» — «Приду». И на этот раз он меня быстро обслужил. Потом я привела к нему своего молодого человека. Дело у нас шло к свадьбе. И Коля его подстриг. Видимо, постарался. Когда мой избранник вышел, я подумала: ну надо же, думала, он у меня такой красивый, а он… не такой красивый. У него был такой нос, шевелюра. А Коля макушку убрал, тот стал смешной такой, нелепый… Герой-любовник, куда он делся? И свадьба как-то сама собой расстроилась.

В другой раз случайно встретились у Никитинской библиотеки. «Ты чего тут делаешь?» — «Я ж на филфаке учусь! Иду за «Мастером и Маргаритой». Мы её сейчас проходим». — «Так приходи, у меня бери» (это тогда такой дефицит был! Знал, на чём подловить филологиню! — мы смеёмся). Я пришла и поразилась: столько книг! «Ко-оля, ты их читал?» — «Да». Оказался очень начитанным, эрудированным.

Заглянул однажды в «Юность», где я подрабатывала методистом. Елена Гудошникова ушла в декрет, а я, третьекурсница филфака, подбирала репертуар для детско-юношеского кинотеатра. У меня шикарный кабинет был, с окнами в пол. Он зашёл, удивился: «А ты чего тут делаешь?» — «Работаю». — «Молодец! Ну ты крутая!» Посмотрел список фильмов: «Ого!» А я тогда в рамках темы, например, «В мире фантастики и приключений» заказывала «Солярис» (12+) Тарковского. Обзванивала своих: у нас «Солярис» (12+). В детском-то кинотеатре! Собиралась элитарная воронежская публика. Смотрели, обсуждали, выпивали. Поскольку я не могла тягаться с мэтрами, мне в основном доставалось мытьё посуды: так, ты самая трезвая, приступай! (смеёмся).

Как Харьковский от родителей и КГБшников сбегал

— А потом от стрижки к стрижке узнавала о нём всё больше.  Родился в Калаче Воронежской области. Окончил музыкальную школу по классу аккордеона. Поступил в Борисоглебское музыкальное, проучился там год. После чего решил, что будет только парикмахером. А стричь людей он мечтал с детства. Так получилось, что его соседка была парикмахером. Коля дружил с её дочерью. Приходил ещё школьником в парикмахерскую, наблюдал, как соседка работает. Однажды, рассказывал Коля, попал он под дождь. Промок. Забежал в ту самую парикмахерскую. Соседка посадила его сушиться под большой фен-шлем. Колю там разморило, и ему приснилось, будто он в космосе, на голове — шлем, а вокруг ходят инопланетянки с немыслимыми причёсками. Ему это понравилось. Он стал ходить в парикмахерскую каждый день. И, будучи невероятно способным, многому там научился. Будучи 7-классником, «химию» крутил, мастерам помогал, начал делать шиньоны. Его калачеевская родственница рассказывала: вышла ночью во двор, удобства-то были ещё те, а в душевой свет горит. Думала, забыли выключить. Заглянула, а там Коля! Кругом волосы. Сидит, шиньон плетёт.

Родители были против его решения стать парикмахером. Он после 8-го класса в Воронеж поехал — получать эту специальность. Мама с папой его вернули в Калач учиться в 9-м классе. Коля не растерялся. Решил бежать. Он подошёл — это ж надо додуматься! — к пилоту самолёта санитарной авиации. Я, говорит, студент из Воронежа, у меня учебный год начался. И мне надо срочно, срочно в Воронеж (тут мы долго смеёмся). И я, говорит, деньги вам заплачу. Просто у меня сейчас их нет. Но вы скажите куда, а я пришлю. Так он в Воронеж и прилетел. Из вещей только кеды и болоньевый плащ. Всё! Больше у него ничего не было.

Он и позже «побеги» совершал! Это ещё до свадьбы было. Отправился Коля в морской круиз с заходом во Францию. Встали на якорь в Марселе. Туристы отправились в город, по магазинам. Как тогда было заведено, «пятёрками». И в каждой КГБшник в штатском. А Коля в составе сборной СССР уже по миру поездил, французским ещё со школы владел, даже на РГФ пытался поступить. Чего толпой ходить? И решил он уединиться, по городу побродить, плеер купить. Отстал от своей «пятёрки» в большом супермаркете. А это ж в то время — побег! Измена! Во время прогулки Коля разговорился с француженкой. Я, говорит, «куафёр». Она пригласила его домой. Он её подстриг. Та в восторге заявляет: «Проси, чего хочешь!» Коля говорит: «Мне плеер нужен». Пошли в магазин, купила она ему и подарила плеер, а к нему кассет разных! И Коля бегом на корабль. В последний момент успел, там уже трап начали поднимать. Бегом докладывать старшему. Открывает дверь в каюту, а там старший группы с КГБшником водку глушат, с погонами прощаются. И Коля им с порога: «Что, с…, думали я сбежал?!» Те его чуть ли не качать начали: «Спасибо, брат, спас! Как же ты нас напугал! Нам за тобой особо приглядывать приказали!» Ну ничего, выпили они ещё, а потом так и вообще подружились (опять смеёмся, так Алла СтаниСЛАВНО рассказывает!).

Как Харьковский из-за кулис Дома офицеров в Москву стартанул

— В Воронеже Коля устроился разносить телеграммы. И учеником в парикмахерскую № 33 на проспекте Революции. Потом ещё поступил и в училище на Дорожной, где в то время учили на парикмахеров.

Мастера на проспекте смотрят, а малец многое умеет! Стали навешивать на него свою работу: Коль, накрути, а мы покурим. А он очень качественно всё делал. Да так, что вскоре клиенты стали проситься на стрижку к нему. Мастера-старички возмутились: «Ты, малец, своё место знай! Мы тебя ещё не выучили!»

Колю тогда взяли работать в новую Лабораторию моделирования причёсок, где мастера осваивали новые технологии стрижек, окрашивания, а также повышали квалификацию городских парикмахеров, от которой зависели и зарплата, и класс салона. И тут случилось самое важное в жизни молодого Харьковского событие. В Воронеже решили провести отборочный тур для участия в чемпионате СССР среди юниоров. Собрали молодёжь со всей области. Из Москвы приехала знаменитая Долорес Кондрашова, чемпионка, руководительница сборной СССР и сети Лабораторий. Коля тоже должен был участвовать, но его «из-за опозданий на работу» не допустил Лев Семёнович Гарф, начальник бытового обслуживания Воронежа. Так Коля не растерялся.

Конкурс проводился на сцене Дома офицеров. Конкурсанты работали с моделями там, а Коля прошёл с чёрного хода, пристроился за кулисой. Усадил модель, организовал зеркальце и наяривает. Мне потом сама Долорес рассказывала: «Иду вдоль кулисы, слышу позвякивание ножниц. Спрашиваю Гарфа: «Что у вас там за кулисой происходит?». «Ничего там нет», — отвечает. Но я же слышу! Заглядываю, а там стоит пухленький мальчик с розовыми щёчками. И у него во-от такие (показывает: невероятных размеров) ножницы! И он стрижёт! А я вижу — это лучшая работа. Лучшая! И спрашиваю: «Это кто?» Гарф отвечает: «Прогульщик, он мне все нервы истрепал!».

А Долорес и говорит: «Вот его мне и пришлите».

Кстати, почему Коля в университет-то не поступил? Подал документы, сдал два экзамена. А тут надо со сборной Союза на соревнования ехать. Он и махнул рукой на высшее образование. Так что, кроме десяти классов и профильного образования, у Коли больше ничего не было.

— Первые недели в столице Коля жил на вокзале. Денег-то не было. Он рассказывал: «Вроде как жду ночной поезд. Знал, что сказать, если милиционер подойдёт. Посплю, утром зубы в туалете почищу, умоюсь и еду в Лабораторию на тренировку. Потом Долорес спрашивает: «Коль, ты где живёшь?»

— А там же все из союзных республик приехали, — продолжает Алла, — все богатые, всем оплачивают гостиницы. А у него первый выезд.

Самый молодой играющий тренер в сборной СССР

Долорес потенциал в нём разглядела сразу. И объявила в команде: этот будет мне помогать. Подбрасывала идею, а Коля развивал и учил других. Потом знаменитые мастера — а это была сборная СССР — мне рассказывали: «Мы тогда поняли, что это «серьёзный малый». Сначала, конечно, посылали, как самого младшего, за сигаретами и булками. Но продолжалось это недолго. Коля стал играющим тренером для всей команды.

Сборная, конечно, выступала результативно. Побеждала. Но время было особенное. Однажды выиграл Советский Союз международные соревнования. Всех пригласили на вечеринку. Дресс-код — смокинги, вечерние платья. А какие тогда у наших мужиков смокинги? Какие бренды? И вот входит наша сборная — в джинсах, на Коле оранжевая майка с надписью Sport на груди… Но мы победили. И нашу команду приветствуют аплодисментами. А может, приняли за «советский перфоманс». Но когда дискотека началась, нашим куда удобнее было, чем остальным в их душных смокингах!

Вообще история Николая Харьковского, если учесть ту лёгкость, с которой он творил, ту одержимость любимым делом, которое он оторвал от земли и вознёс на уровень искусства,  это история Моцарта.

Сколько интересного не позволила рассказать и показать тесная газетная страница! Но разговор о знаменитом воронежце мы обязательно продолжим.

Будем рады, если вы поделитесь своими воспоминаниями о Маэстро.