Журналист-путешественник из Воронежа Александр Мешков рассказал, как учился на боевого монаха

Удар бамбуковым шестом в лоб Мешкова был коротким и сильным. Солнечный свет перед глазами погас. В наступившей темноте закружились звёздочки. «Как на китайском флаге» — последнее, что успел подумать Мешков. Это состояние ему было знакомо. Много лет назад, ещё на юниорском ринге соперник отправил его в нокдаун. И точно так же в навалившейся темноте закружились созвездия… Но тогда хоть соперник был покрупнее и своим! А тут — пацан-китайчонок! Врезал так, что пальцем не пошевелить, СМСку не сбросить: «Не жди меня, мама!»

Настоящий монах летает. Но невысоко

…Сумерки перед глазами всё сгущались. Теперь огоньки вытянулись в одну нитку. «Посадочная полоса китайского аэропорта Чанчжоу, — подумал Мешков. — Отсюда до Шаолиня рукой подать». Самолёт зашёл на посадку, пробежался по бетонке. Наш неугомонный земляк-путешественник ступил на китайскую землю. Чтобы в знаменитом на весь мир монастыре осмотреться и решить: остаться ли там навсегда в качестве монаха или просто вернуться домой и вписать очередные пять-шесть страниц в историю отечественной журналистики. За хороший гонорар, конечно.

Но этот удар бамбуковым шестом в мешковский лоб, кажется, планы перечеркнул.

В сознании всплыли молчаливый, как Будда, пограничник, проверявший документы, загадочный, словно нефритовый воин, таксист, пыльный отель, автобус, вновь такси и огромное бронзовое изваяние монаха, встречающего у ворот в Шаолинь бесконечные автобусы с туристами. Но то туристы. А Мешков пришёл сюда, чтобы стать если не монахом, то мастером боевых искусств!

Мы сидим на моей кухне. Едим хинкали. За увлекательным разговором те остывают. Мы их разогреваем, успеваем съесть пару-тройку и вновь забываем о них. Так интересно!

Мешков, размахивая вилкой, вспоминает:

— И вот — робость и ликование — я внутри монастыря! Асфальтированная аллея ведёт к пагодам исторического комплекса. По обеим её сторонам вереница торговых палаток. Тут тебе и статуи Будды, и самурайские мечи, и нунчаки со стразами, и хит продаж — футболки с надписью «Шаолинь».

По дороге в небольшом зале посмотрел выступление шаолиньских монахов. Те были чудо как хороши! Легко взбегали на стены, ломали горлом копья, гнули головами железные мечи. Вышел из зала ошеломлённый, ещё более укрепившийся в мысли стать одним из них. Скоро и я буду легко подпрыгивать на пару метров в высоту… Позже я узнал, что эти парящие под потолком китайцы вовсе не монахи, а концертная бригада акробатов. Своими выступлениями они зарабатывают деньги на содержание монастыря. А настоящие монахи прыгают значительно ниже.

Стал шаолиньской достопримечательностью

Неожиданно для себя я сам стал достопримечательностью Шаолиня. Поначалу я слонялся по лестницам и площадям в гвардейской форме армии Венесуэлы.

— Почему именно Венесуэлы?

— Это, брат, целая история. Купил я её на самом деле в Венесуэле, на военной базе, куда проник не совсем законно. Об этом расскажу отдельно. Там из-за этой формы меня арестовали, а в Шаолине все наперебой просили вместе сфотографироваться. Скоро такое повышенное внимание меня утомило. И я купил себе простую монашескую одежду сенг фу за 300 юаней. Переоделся в неё и… Моя популярность среди туристов только выросла! Они обращались ко мне на всех языках мира, снимались со мной в обнимку, хлопали по плечу, любовались мной, как «Джокондой». К концу дня щёки начало сводить от улыбок, тело утомилось позировать, а плечо ныло. Не завидуйте, друзья, фотомоделям. Нелегко им их хлебушко достаётся!

Стивен Сигал? Кто это?

В монастыре Шаолинь проживает около 200 монахов и 20 монахинь. Иностранных граждан в шаолиньские монахи пока не берут. Но именно с такой просьбой я обратился к самому главному здешнему монаху. Разговор начал с того, что как рекомендательное письмо всучил ему фото, на котором я запечатлён со Стивеном Сигалом, большим приверженцем буддизма и умением уж врезать так врезать по всем правилам восточных боевых искусств.

Настоятель недоумённо воззрился на фотокарточку, пытаясь идентифицировать запечатлённых на ней людей. Меня с трудом, но признал. А Сигала — нет, представляешь?

— Кто это? — спросил наконец он по-китайски.

— Вы в самом деле не знаете его? — спросил я с укоризной.

Настоятель что-то ответил. Наверное, извинялся, что за недостатком времени пропустил что-то важное в своей жизни.

— Это Стивен Сигал! Известный буддист. Мой друг! — выпалил я.

Как выяснилось позже, ничего странного, что в монастыре не знают Стивена Сигала, Брюса Уиллиса, Чака Норриса, нет. Просто в Шаолине нет телевизора.

— Сань, а Сигал и вправду твой друг?

— Ещё какой! Но это отдельная история. Всё узнаешь, когда расскажу, как я сценарий для Тарантино написал и в Голливуд повёз. Но давай доскажу, как я шаолиньским боевым монахом становился.

Ура! Меня послали!

Мы беседовали с Учителем добрых полчаса. С помощью мимики, жестов и русско-английских фраз я отчаянно пытался не провалить собеседование. В итоге я был послан рукописной схемой со стрелочками, но не куда подальше, а на обучение в одну из школ боевых искусств, расположенных в Шаолине. Среди них расположен центр, где искусству восточных единоборств обучается китайский спецназ.

Тренировочный центр ушу Сонгшан Шаолинь, куда меня благосклонно зачислили, представлял собой несколько небольших бараков-казарм, во дворах которых полоскались на ветру спортивные костюмы и футболки. Между строениями сновали китайчата, как сказали бы у нас, «младшего и среднего школьных возрастов». Завидев странного лысого почтенных лет европейца в одеянии буддистского монаха, они вмиг окружили меня плотным кольцом. Принимать меня вышел наставник лет тридцати. Для организации полноценного диалога пригласили менеджера отеля Венду Янга, который в отличие от других немного говорил по-английски.

— К сожалению, у них нет групп, подходящих вам по возрасту, — перевёл Янг речь наставника.

— Отлично! Не очень-то хотелось тренироваться со стариками!

— Тогда жить будете здесь, — указал Венда на маленькое помещение с двухъярусными нарами внутри…

Продолжение — в следующем номере «МОЁ!».

Записывал за кандидатом в монахи
Лев Комов.