«Утром встанешь — стреляют, в обед сядешь перекусить — тоже стреляют»

В гостинице «Патриот» в Белгороде находятся 120 жителей Журавлёвки — села в Белгородском районе, которое располагается всего в километре от границы с Украиной. С февраля многострадальное село ежедневно обстреливается.

Что пережили эти люди? Как сейчас живут и чего ждут в будущем?

«Забрал из роддома внучку, а потом похоронил жену»

61-летний Владимир Ушаков — муж погибшей в мае Елены Ушаковой. Два снаряда прилетели во двор их дома в Журавлёвке, и женщину ранило осколками. Один задел артерию на ноге, и Елена умерла.

— В соцсетях всякую чушь про неё писали, что на огород поехала и там её убило. Это не так! — говорит Владимир. — У нас внучка родилась 21 мая. Надо было вещи взять в Журавлёвке. Собирались уже уезжать — и тут прилёт, два снаряда. Я в гараже был, а Лена в доме. В гараже стёкла повыбивало, я зашёл в дом, а жена уже лежит. Пробило дверь в дом, а её ранило в правую ногу — под коленом перебило кость в двух местах и артерию. Собака у нас была, такса, её тоже ранило. Ребят позвал, с кровати сняли одеяла, положили жену, и я повёз в госпиталь МЧС, она ещё живая была. Потом её повезли в больницу. В час ночи она скончалась.

В гостинице Владимир живёт с 95-летней тётей, за которой ухаживает. Он на пенсии, а раньше работал на птицеферме. Но работать, по его словам, стало невыгодно — ферма далеко, а за тётей надо присматривать. Ему очень хочется вернуться в Журавлёвку и восстановить дом.

— Жену похоронили за счёт государства. На похоронах подходил глава Белгородского района Перцев, говорил, что нам три миллиона положено. А потом позвонили из соцзащиты старшему сыну и сказали: «Привозите документы — выплату на 3 миллиона оформлять», — рассказал мужчина. — Сын поехал, а ему сказали: не положено, ещё будет следствие, на каком основании вы были там, в селе.

«Боюсь, умру, а детей больше не увижу»

В одном из номеров гостиницы живут три бабушки, как они сами о себе говорят — «три Шуры»: Александра Васильевна, Александра Карповна и Александра Тихоновна. Все они — односельчанки из Журавлёвки.

78-летняя Александра Васильевна (на фото — справа) среди них самая молодая и самая бодрая, хотя и ходит, держась за ходунки из-за проблем с позвоночником. Двум другим бабушкам — 87 и 90 лет, они плохо слышат и с трудом ходят. Пенсионерки рассказали, что в гостинице им нравится: кормят бесплатно и вкусно, персонал вежливый — и одежду зашьют, если надо, и переоденут. Но всё равно всем троим очень хочется домой.

— Обстрелы были страшные, просто невыносимые. Утром встанешь — стреляют, сядешь в обед перекусить — тоже стреляют! — сокрушается Александра Васильевна. — Вы посмотрите на меня, я еле хожу. Куда мне прятаться, в какой подвал? Крышу у меня и окна в доме пробило. Правда, быстро крышу потом перекрыли, но жить всё равно там невозможно. У меня трое детей, два сына и дочь. Дочка в Харькове, когда получается — звонит мне. Говорит: «Мама, в Россию нам выехать не дают, за такое в спину стреляют».

Александра Карповна о себе почти ничего не рассказывает и плачет: двое её детей где-то на Украине. Раньше они жили в Харькове, а теперь там нет ни света, ни тепла, ни газа, и они куда-то выехали.

— Раньше звонили, а теперь вот уже недели три от них нет никаких вестей, — утирает слёзы женщина. — Так хочется сейчас их обнять. Боюсь, что умру, а детей больше не увижу.

«Из села мы уехали последние»

72-летний Владимир Васильевич Щёлоков ухаживает за парализованной женой, которая уже шестой год прикована к постели. Из Журавлёвки они уехали последними — с лежачим больным далеко не уедешь. В гостиницу переселились, когда в селе стали отключать свет и газ.

— Я родился в Ленинградской области, мать у меня блокадница. Сам я бывший военный, в 1998-м демобилизовался, в Харькове жили дети, решили быть к ним поближе и купили в Журавлёвке хатку — из Харькова в Журавлёвку автобус по четыре раза в день ходил, а из Белгорода — всего раз в день, — рассказывает мужчина.

Владимир Васильевич показал осколок снаряда, который попал в его дом. Говорит, что дома давно не был, а когда он смотрит на этот осколок, желание вернуться в село пропадает.

— В доме окна маленькие, памперсами окна позакладывал. Думал, если бабахнет — памперсы на себя все осколки возьмут, — вспоминает Владимир Щёлоков. — Уехали мы из села, когда уже выгонять стали. Невестка и внучка в Харькове. Звонил им недавно.

Рассказывая об этом, мужчина плакал навзрыд.

— Пока жена живая, Бог меня тоже здесь держит. А раз она шестой год живёт, значит, ей хорошо, — считает Владимир Васильевич.

«Картошку посадили и выкопали под пулями»

Валентина Ивановна Самойлова живёт в гостинице вместе с дочерью Инной, внучкой Софией, зятем Александром и его мамой Анной Тимофеевной. Из этой семьи я пообщалась только с женщинами — зять был на работе.

— Я родилась в Журавлёвке и всю жизнь там прожила, работала медсестрой, сейчас на пенсии, — рассказывает Валентина Ивановна. — 24 февраля в 5 утра мы проснулись от громких выстрелов. В подвал не полезли, но поняли, что жизнь наша сильно изменилась и прежней уже не будет. Первая наша эвакуация из села была 24 марта — в детский лагерь им. Гагарина под Разумным. Оттуда нас расселили по гостиницам, в «Патриоте» живём со 2 мая, ездили в Журавлёвку — у нас там огород, хозяйство было. Картошку сажали и копали под пулями, заготовки на зиму тоже сделали под пулями. Птицу домашнюю пришлось порезать — её же в гостиницу не заберёшь. Кошки и собаки остались в селе — что с ними, неизвестно, очень жалко их, в селе мы уже давно не были. Газа, света в Журавлёвке нет.

Дочь Валентины Ивановны Инна до 24 февраля работала в кафе барменом. Когда начались обстрелы, предприниматель кафе закрыл, с тех пор женщина не работает.

— Муж работает в Бессоновке, там живёт у брата — спасибо, что его приютили, а к нам приезжает на выходные, — рассказала Инна. — Когда обстрелы начались, мы с младшей дочкой жили у старшей дочки в Прохоровке. Но потом переселились сюда — у них всё-таки семья молодая и квартира съёмная.

15-летняя София дистанционно учится в 9-м классе. Говорит, что на дистанционке тяжело — когда материал объясняет на уроке учитель, разобраться в нём намного проще, чем самостоятельно. Да и общения с одноклассниками не хватает.

— У меня сестра живёт в ЛНР, в Антраците. Когда у них в 2014 году начались боевые действия, она какое-то время у меня жила. Теперь у них поутихло — зовёт к себе, — рассказывает Валентина Ивановна. — Но мы пока не решаемся. Если получится, поедем к ней в гости на Новый год. А вообще, больше всего хочется вернуться в свой дом, в своё село — в Журавлёвку.