«Из-за бездорожья у нас люди умирают, а властям хоть бы что!»

Скандал с семилукским хутором Красный разгорелся с подачи Общероссийского народного фронта. Местные жители обратились туда, устав бороться с местными властями — администрацией своего Медвеженского сельского поселения и района. В Красном когда-то кипела жизнь, но сейчас осталась всего одна улица — одноимённая — и дороги там нет в принципе: сплошная непреодолимая грязь. Мы собирались туда на прошлой неделе, но местная жительница Лариса Лаврентьева нас тормознула: «Дождь прошёл. Я бы вас встретила, но развезло так, что даже на внедорожнике не выберусь!»

— У нас же чернозём. Малейшая непогода — хутор отрезан от внешнего мира, — объясняет она по телефону. — И дело не в простых неудобствах: мы тут в прямом смысле жизнями рискуем. В конце декабря 2018-го был у нас случай. Мужчина пошёл за дровами и упал с инсультом. Уже замерзать начал, когда около 9 утра его нашла соседка. Скорая выехала из Семилук, но остановилась в селе Медвежье — дальше не смогла пробиться: дорогу снегом замело. До нас оттуда километра два с половиной. Пешком врачи не пошли. Лишь в 4 часа дня мы своими силами на «УАЗике» еле-еле несчастного мужчину довезли до скорой. Но спасти его медики уже не смогли. 

У Татьяны Черногорской на хуторе дача. Раньше она приезжала сюда с мужем — жили с весны до осени: цветы, природа — красота. Сейчас Татьяна Ивановна здесь одна. Супруг — Евгений Котов — 2 июля 2021-го умер. 

— В то время бушевал ковид. В последние дни июня у него внезапно стала подниматься температура: сначала 37, потом до 39, — вспоминает Татьяна. — Я звонила в скорую в Семилуки, но мне ответили: мол, у нас одна машина, а у вас там дорога плохая — если застрянем, весь район останется без помощи. А тут ведь мало того, что дорога плохая. Есть у нас мостик через речку Трещевку — узенький, железный, без перил... Это экстремальное движение, не одна машина там перевернулась уже! Несколько дней я куда только ни звонила. В платных скорых рисковать из-за нашей дороги тоже не решались. В МЧС сказали, что ничем помочь не могут. В итоге лишь 1 июля я нашла платную скорую в Воронеже, которая согласилась приехать за 12 тысяч рублей. Врачи добрались до села Медвежье. Там я, перейдя через наш мостик, их встретила, и показала дорогу в объезд. Мужа забрали, но уже поздно — на следующий день он умер от пневмонии. 

Евгению Фёдоровичу Котову было 73 года, полковник полиции: 27 лет службы в МВД. Жена Татьяна объясняет: дороги на их хуторе нет в любую погоду — колеи в трясине высыхают, превращаясь в непроходимые буераки. У её соседки Ларисы Лаврентьевой пачка отписок от чиновников. Если бы не разные даты в бумажках, можно подумать, что их размножили на ксероксе. Один из ответов — от 27 мая 2020-го за подписью и. о. замглавы Семилукского района Марины Золотарёвой — на пике цинизма: «улица Красная включена в план мероприятий по ремонту дорог, но, так как не является плотно заселённой и не имеет социально значимых объектов, отсыпка (…) будет произведена после первоочередных ремонтных работ на других улицах». То есть мало вас, людей, чтобы деньги на вас тратить.

Красненцы надеялись на следующий год, 2021-й. Но тогда «приоритет был отдан дороге, ведущей к социально значимому объекту (СОШ) в селе Медвежье»: то, что в кавычках, — цитата из ещё одного чиновничьего ответа, с автографом замглавы Семилукской районной администрации Олега Говорухина.

Глава Медвеженского сельского поселения Наталья Концова вздыхает: да, народу мало — официально прописаны в Красном только пять человек, а чтобы сделать там нормальную дорогу, по её подсчётам, нужно порядка 10 миллионов рублей. Кто же даст сельсовету такие деньжищи, чтобы спустить их на пятерых. Потому что 10,4 миллиона — это весь бюджет поселения на 2023 год. И порядка 8 миллионов из них отсыпет район, ещё 113 тысяч — область в виде субвенции на «осуществление первичного воинского учёта».

Эта проблема — системная. Марина Золотарёва в своём ответе ссылается на некую «Программу развития дорожной инфраструктуры ремонта дорог местного значения» (грамматика авторская). Опознавательных знаков — когда и кем принята — товарищ чиновник не называет. Документа с таким названием нет ни на сайте администрации Семилукского района, ни на сайте Медвеженского сельсовета. Зато написана целая государственная программа Воронежской области «Развитие транспортной системы», утвержденная постановлением правительства области от 31 декабря 2013-го № 1188. По ней сёлам и деревням на строительство и ремонт дорог выделяют субсидии из регионального бюджета. Так вот: чтобы у населённого пункта вроде хутора Красного — без связи с большой землёй — был шанс получить деньги, в программе прописан ряд критериев: минимум 60 постоянных жителей, наличие общественно значимых объектов (школы, больницы и т. п.), проведение мероприятий по развитию АПК, протяжённость до нормальной дороги — не более 5 км.

Областная программа работает: по данным департамента дорожной деятельности, с 2018-го по 2022-й на ремонт дорог в сёлах и деревнях из регионального бюджета в общей сложности выделили 11,56 миллиарда рублей, отремонтировали за это же время 1 545,1 километра. Но в том и беда системы, что это петля обратной связи и она порочна. Нежелание властей вкладываться в развитие деревни приводит к тому, что и люди развивать деревню не «не хотят» — боятся. Лариса Лаврентьева объясняет:

— Потому и не прописываются здесь, на хуторе, чтобы не быть привязанным к той же медпомощи. Некоторые приезжают только на лето, когда по дороге более-менее ещё можно пробираться. У нас тут 30 домов, ни одного брошенного. Но постоянных жителей — человек 15. Люди с удовольствием бы здесь жили и работали — земля благодатная. Почему же такое к нам отношение? У нас и газа тут нет, и освещения. Объяснения у чиновников те же: мало народу зарегистрировано, чтобы что-то делать. Говорят, мол, бросайте всё и переезжайте. А с чего это мы должны бросать свою малую родину?

…Пару лет назад Лариса лично выпросила на одном из воронежских заводов 240 тонн колотого бетона, чтобы присыпать дорожное болото. Говорит, сельсовет обещал помочь — оплатить доставку и дать технику.

— Доставка не оплачена до сих пор, кучи бетона лежат вдоль обочины. Мы сами голыми руками потихоньку его разбрасываем, чтобы хоть немного утрамбовать грязь.

Кто из чиновников и что обязан был сделать, чтобы люди не жили в скотских условиях, сейчас выясняют в региональном управлении Следственного комитета. Ещё одну проверку следователи проводят после трагедии в селе Рыкань Новоусманского района. Там из-за разбитой дороги скорая помощь не доехала до умирающего старика. Местные власти — сельсовет и районная администрация — тоже много лет футболят людей обещаниями ремонта. После нехорошей истории они попытались себя выгородить: заявили, якобы врачей вызывали, чтобы уже «зафиксировать смерть» человека, а не спасать его. Но мы поймали их на вранье.