«Таскать сына на руках за 30 лет я привыкла». Как государство поставило на колени инвалида из Таловой

Ирина распахивает входную дверь, и с ног сбивает оглушающий той-терьер Джек: мгновение — и парень у меня на груди.

— Не бойтесь, не укусит! У нас ещё один есть, зовут Чой.

Голос Толи доносится слева — я понимаю, что это Толя: голос человека с ДЦП не спутать.

Голос идёт снизу. Я опускаю Джека на пол и встречаюсь с глазами, полными счастья.

— А в Воронеже ливень. А у вас сухо, — роняю невпопад, чтобы дать себе секунду — успокоиться.

Толя ловко выползает в коридор, пытаясь удержать Джека, провожает меня в зал, и мы болтаем дальше о какой-то чепухе. Вообще, Толик везунчик: врачи внушали его маме, что он не сможет двигаться и говорить, а тут — пожалуйста: даже нормы ГТО сдавал в спортзале. Окончил девять классов (хорошист!) — учителя приходили домой, но иногда Толя сидел на уроках вместе со всеми ребятами, и на утренники его приглашали обязательно. Любимый предмет? Русский язык! И литература. Больше всего ему нравилось произведение...

...По его лицу пробегает тень: вот досада — не вспомнил книгу. Зато пишет он грамотно. На компьютере, конечно, — рукопись даётся с огромным трудом, на одно слово по полчаса. Зато во «ВКонтакте» Толя ведёт Таловскую городскую группу — почти восемь тысяч подписчиков — и получает за это копейку к пенсии по инвалидности. А ещё он обожает кататься по улице на своей коляске, гуляя с друзьями.

— Он весь посёлок знает, а в посёлке каждый знает его! У него друзей куча! — мама включается в болтовню и на мой обязательный вопрос переходит на заговорщический шёпот: конечно, девушка есть — правда, разругались, ох…

Бастрыкин уже знает

Анатолию Фёдорову из Таловой 31 год. Он инвалид с детства, I группа: врождённый церебральный паралич. Мама Ирина Григорьевна — молодая ещё женщина, но с 50 лет на пенсии как мать ребёнка-инвалида. Райцентр Таловая, где живут Фёдоровы, — 11-тысячный унылый посёлок на железнодорожной ветке ЮВЖД, забываемый Богом.

12 ноября о «подворонежской» дыре Таловой, Толе Фёдорове и его маме узнала вся страна. Днём в группе регионального отделения Общероссийского народного фронта появляются душераздирающие кадры: подъезд, лестница, женщина (Ирина) застилает её красной ковровой дорожкой, парень (Толя) сползает по дорожке на коленочках со второго этажа — из квартиры — на улицу. И так же заползает назад. «Фронтовики» сообщают, что ещё летом подавали сигнал бедствия в прокуратуру, прокуроры указали поселковой администрации «устранить нарушения», та написала в районное управление соцзащиты. Но Толя Фёдоров продолжает ползать.

Новостные ленты запестрели заметками, видео разлетелось по сети. Через несколько часов, в 16:45, региональное управление СКР сообщает, что организовало доследственную проверку. Естественно, Александр Бастрыкин мимо такого пройти не мог. В девять вечера на сайте федерального главка СК России появляется короткое: руководителю воронежского Следкома Кириллу Левиту поручено «доложить о ходе проверки, а также о мерах, принимаемых для восстановления прав гражданина». Потому что Россия — страна всё ж цивилизованная и её граждане передвигаться ползком не должны.

С тех пор в квартире Фёдоровых — в доме № 131 по Советской улице в Таловой — аншлаг: следователи, чиновники, прокуроры, журналисты. «Даже врачи приехали, хотя мы их не вызывали», — Ирина пожимает плечами.

...На нашем сайте заметка о Толе вызвала бурю эмоций и расколола народ. С одной стороны — бабы-яги, которые всегда против («Им все обязаны? А чего селились на втором этаже, раз человек больной?»), с другой — идеалисты-гуманисты («Государство должно защищать свой народ!»).

Я тоже съездила в Таловую.

«Нормальное жильё купить было сложно»

Толя родился в Петербурге. Мать Ирина Григорьевна работала продавцом, отец — шофёром. Первый ребёнок, беременность спокойная. О диагнозе узнали через семь месяцев, когда пошли по больницам, заметив неладное.

Ирина поднимала больного сына одна. Классика жизни: от гнёта семейных тягот папашка поник, потом — бутылка, распускание рук. Ирина, рассудив здраво, указала дорогому на дверь. И, получив развод, 30-летняя, с «безнадёжным» (как уверяли доктора) дитём на руках, приехала к родителям — в деревню Новая Чигла Таловского района.

Только благодаря матери Толя не просто до сих пор жив — он развитая, активная, социально вовлечённая личность. По врачам она таскала его с младенчества. К 11 годам мальчик пережил девять операций, после которых ушли мышечные спазмы, намертво сжимавшие его тело в пружину. Он подрос на пять сантиметров. Правая ножка была на семь сантиметров короче другой — это удалось выправить. Он не мог глотать — теперь лихо уплетает мамкины пирожки. Чтобы Толя заговорил, Ирина возила его на лечебный спецкурс в санаторий в Павловске.

— Ему было уже пять лет. Приехала забирать, а педагоги смеются: мол, учтите, он матерится!

Когда Анатолию исполнилось 13, Ирина решила: в деревне сыну не место — ни для учёбы, ни для развития возможностей нет. Тем более в родительском доме жила вся огромная семья: её мать и отец, бабушка с дедушкой, она с Толей, сестра с ребёнком… Всего — 11 человек.

Трёхкомнатную квартиру в центре Таловой — эту самую — в 2005 году купила в кредит. На соседней улице школа — очень удачно. Рядом и рынок, куда устроилась продавцом. Пахала, платила кредит, жила Толей. А то, что квартира на втором этаже в доме безобразнейшего состояния, который трещит по швам...

— Сложно было купить в посёлке жильё, я это еле нашла, — объясняет Ирина. — Да, коридорчик узкий, инвалидная коляска не протискивается. В санузле не развернуться. Второй этаж без пандуса. Но знаете… Я привыкла его на себе таскать.

Колясок Анатолию государство презентовало сразу две — обычную и с электроприводом: они замечательно трамбуются под лестницу в подъезде на первом этаже.

...Кривая двухэтажка, где живут Фёдоровы и ещё пять семей, 1937 года рождения. Раньше относилась к железной дороге, которая тянется рядом: тащится мимо состав — кирпичный скворечник качает в такт. У соседа в квартире напротив недавно вывалилась из стены каменюка. Вместо канализации — выгребная яма. Фасад треснул. Крыша в дырках, сквозь дырки чудесные виды на небо. Это к вопросу, которым задавались некоторые: а чего не меняются на первый этаж? Кто желающий — лес рук?

Роковая глупость

Ирина говорит: о том, что могла встать в очередь на улучшение жилищных условий как мать ребёнка-инвалида ещё до 1 января 2005-го, она не задумывалась («Мы такие люди — законов не знаем»). А в 2005-м вступил в силу новый Жилищный кодекс РФ, и с ним новые правила для льготников. Те, кто успел встроиться в жилищную очередь, теперь на особом положении: закон обратной силы не имеет, и государство им многим обязано. Для них, например, есть возможность получить не только жильё по соцнайму, но и безвозмездную субсидию из федерального бюджета на улучшение жилищных условий. У нас на эту тему написан закон Воронежской области № 66-ОЗ от 7 июля 2006-го, субсидиями заведует региональное министерство соцзащиты. Только Толя Фёдоров, ползающий на карачках со второго этажа и обратно, в него не вписывается.

По 17-й статье Федерального закона от 24.11.1995-го № 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов» «(…) инвалиды и семьи, имеющие детей-инвалидов, нуждающиеся в улучшении жилищных условий, вставшие на учёт после 1 января 2005 года, обеспечиваются жилым помещением в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации». То есть в порядке общей очереди, отвечает муниципалитет — не соцзащита. Однако Фёдоровы по меркам государства не вписывались ни в одну казённую бумажку, по которой могли бы затесаться в эту очередь и что-то требовать. Жилплощади на двоих — «дворец»: их трёшка — 54,6 «квадрата», хоть хороводы водить. Не малоимущие: вместе с Толиной пенсией по инвалидности (20 тысяч рублей с небольшим) и маминой заслуженной в 13 с лишним они даже сейчас, когда Ирина не работает, «богачи».

Поупражнявшись 10 лет с колясками под лестницей и дорожками на лестнице, устав смотреть на мучения сына («С его коленок мозоли не сходят!»), Ирина осознала: мальчик вырос, а ей уже не 30, чтобы «таскать на себе». И совершила глупость: в 2015-м продала квартиру сестре. Фёдоровы стали фактически бомжами (деревенский родовой дом после смерти стариков продан за невеликие деньги), за счёт чего получили возможность попасть в общую очередь на улучшение жилищных условий по 51-й статье Жилищного кодекса РФ. Анатолий подал документы в поселковую администрацию Таловой. Его поставили на учёт как нуждающегося с 1 февраля 2016-го. Фёдоровы, однако, продолжали жить в «проданной» квартире...

Вы понимаете, да. Государство тоже сообразило быстро: уже 11 мая 2016-го Фёдорова выкинули из льготной очереди минимум на 5 лет — по 53-й статье ЖК РФ о последствиях намеренного ухудшения жилищных условий. Но.

Даже несмотря на попытку его обмануть — не от лучшей доли, к слову, — государство инвалиду Толе, ползающему перед ним на коленках, было обязано.

Законы сочинили. А исполнять?

О правах людей с ограниченными возможностями и доступной среде чиновники с депутатами говорить любят: беспроигрышный политтехнологический приём, бьёт прицельно в народное сердце. И ведь не только говорят — делают: законов нагородили лабиринты.

Жилищный кодекс РФ, статья 12: «К полномочиям органов государственной власти Российской Федерации в области жилищных отношений относятся: (…) установление (…) порядка обеспечения условий доступности (жилых помещений. — Авт.) для инвалидов».

ФЗ «О социальной защите инвалидов», статья 15, подкрепляет обязанность власти всех уровней — от местного до федерального — обеспечить инвалидам беспрепятственный доступ кругом, в том числе к жилью.

В Воронежской области с 31 декабря 2013-го действует областная госпрограмма «Доступная среда» — её утвердил своим постановлением № 1194 прежний губернатор Алексей Гордеев. Финансирование — федеральная казна плюс регион (до 2022-го были ещё местные бюджеты и бизнес). Область выделяет муниципалитетам субсидии, которые те добавляют к своим расходам на мероприятия по обеспечению той самой среды людям с ограниченными возможностями. С 2021-го в рамках программы предусмотрено и приспособление жилого помещения и общего имущества в многоквартирных домах, где есть хоть один инвалид, для его нормального существования. Отвечает региональное министерство ЖКХ и энергетики: именно оно решает вопрос о выделении субсидий на эти цели. Один из ключевых аргументов за — акт обследования квартиры инвалида и МКД, где он живёт, муниципальной спецкомиссией с заключением: необходимых удобств нет, но их можно обеспечить, было бы столько-то денег.

Комиссия создаётся на местах по постановлению правительства РФ № 649 от 9 июля 2016-го «О мерах по приспособлению жилых помещений и общего имущества в многоквартирном доме с учётом потребностей инвалидов». Работать должна без мольбы самих инвалидов и пинков от прокуроров и следователей, а сама, по плану: ходить по квартирам и домам, где живут инвалиды, и обследовать. В том же постановлении — как обследовать и требования, которым должно соответствовать жильё и МКД человека с ограниченными возможностями. Не соответствуют — муниципалитет должен довести до ума: за счёт своего бюджета, у области попросить (хотя наша область до этого снизошла пять лет спустя). Если комиссия делает вывод, что обеспечить адекватные условия нет технической возможности, реконструкция и перестройка экономически нецелесообразны, жильё инвалида признаётся «непригодным». А это автоматом даёт человеку с ограниченными возможностями право получить другое жильё — адекватное его потребностям. Причём вне очереди: статья 57 Жилищного кодекса РФ. Обеспечить обязан муниципалитет.

Анатолий Фёдоров, даже не находясь в общей очереди, даже из-за мухлежа с законом, получил такое право ещё шесть лет назад. В Таловой комиссия для исполнения 649-го постановления тоже есть — с 6 октября 2016-го: председатель — глава посёлка, среди членов представители ЖКХ, ГО ЧС, соцзащиты. В июле 2017-го делегация побывала в доме № 131 по Советской улице и в самой халупе Фёдоровых, сделала вывод о «технической невозможности» приколотить хотя бы пандус, составила акт.

— Никто с нами не связывался, — Ирина разводит руками.

* * *

Прежний таловский мэр Олег Кувшинов, создавший ту комиссию, в декабре 2021-го ушёл в отставку.

— Что делали? — звоню нынешней главе Валентине Токаревой.

— Не знаю, — вздох. — Я второй год в должности. Многие, кто тогда работал, уже не работают.

Подозреваю, не делали ничего. Валентина Васильевна признаёт: свободного манёвренного фонда у муниципалитета нет («ничего не строится»), а если появляется — там бывает такая «среда», что хорошо бы для здоровых приспособить за бюджетные деньги.

— Много у вас таких инвалидов, как Фёдоров? — спрашиваю.

— Кроме него, никто не обращался...

Почему государство, обязанное само приходить к людям с ограниченными возможностями и выяснять, удобно ли им и доступно ли, обязанное само обеспечивать удобство и доступность, это делает не всегда и без энтузиазма — вы понимаете. А если нет — забейте в поисковике: «инвалид добивается пандуса». Увлекательные истории по всей стране.

«Износ дома 60%, люди довольны»

Фёдоровы, как и другие семьи из их скворечника, надеялись на капитальный ремонт. Тем более в декабре 2015-го депутаты Облдумы внесли поправки в региональный закон № 106-ОЗ от 8 июля 2013-го «О порядке подготовки и утверждения региональной программы капитального ремонта общего имущества в многоквартирных домах (...)», добавив в перечень возможных работ установку пандусов в МКД, где живут инвалиды. Но капремонт убожества по улице Советской, 131 в Таловой в старой программе предусмотрительно отодвигался. А незадолго до принятия новой — с «шок-контентом» — депутаты пандусы из списка работ вычеркнули.

— Хоть бы крышу залатали! — Толя смотрит на меня ясными глазами. — В старой программе её ремонт постоянно переносили, наконец поставили на 2020 — 2022-й. Опять ничего не сделали. А в новой поставили аж на 2029 — 2031-й. Остальное ещё дальше.

Анатолий стал осаждать жалобами областной Фонд капремонта. Там над людьми привычно поиздевались: замдиректора Владимир Зигунов надоумил провести общее собрание собственников, проголосовать за перенос сроков на более ранний, прислать пачку документов в тогда ещё департамент ЖКХ на рассмотрение — порядок такой…

— А вот ответ, — Толя протягивает мне бумажку за подписью Зигунова. — 22 сентября заседала комиссия по нашему обращению и решила оставить сроки, как есть.

Комиссия решила, прекрасно зная историю Фёдорова: представители Фонда капремонта летом были в его доме, видели всё. Потому что первый раз в региональное отделение ОНФ он обратился ещё 22 мая, просил разобраться именно с капитальным ремонтом кровли. «Фронтовики» сняли разгромный сюжет — с ползающим Толей, дырявой крышей, написали в облпрокуратуру и департамент ЖКХ. 21 июля получили ответ от прокуроров, из которого выяснились удивительные вещи. Мол, сами Фёдоровы «пояснили, что, несмотря на плохое состояние крыши, затопления (…) не происходит. Они каждую осень проводят работы по латанию щелей (…), как и другие жильцы дома» (ни УК, ни ТСЖ у этой рухляди нет, домом управляют непосредственно жильцы).

Из прокурорского ответа помимо прочего оказалось: в доме Фёдоровых, как и в других домах региона, ФКР в прошлом году провёл обследование технического состояния — за счёт взносов жителей. Вывод: износ дома — всего-то от 20 до 60% (предлагаю Фонду капремонта и министерству ЖКХ открыть в этом чудном здании филиалы). Прокуроры, однако, указали таловским чиновникам на нарушение прав инвалида, внесли главе Валентине Токаревой представление.

И песня началась сначала

26 июля к Фёдоровым вновь прибыла комиссия — обследовать дом на предмет «пригодности», и вместе с ней как раз приходили из ФКР. Вновь появился акт «о технической невозможности» элементарно оборудовать пандус.

— Слишком крутая лестница, — объясняет Валентина Токарева. — Рассматривали вариант сделать подъёмник к их балкону, но тоже отказались: постройка старая.

Результатом стало послание Анатолию из администрации от 20 сентября за подписью замглавы Алексея Перова: «Направлено письмо в управление соцзащиты района с целью оказания содействия в приобретении жилого помещения в собственность инвалиду…» (хотя за таких, как Фёдоров, отвечает муниципалитет, напомню).

— Но на связь с нами опять никто не выходил! — удивляется Толя.

Именно поэтому он опять написал в ОНФ, тот опять примчался и сделал сюжет ещё разгромнее — такой, что проняло аж Бастрыкина.

* * *

13 октября на волне событий таловская администрация вернула Анатолия Фёдорова в муниципальную очередь на улучшение жилищных условий. Он девятый. Но напомню: ему государство обязано ВНЕ очереди.

— Что собираетесь делать? — спрашиваю главу Валентину Токареву, прекрасно понимая, что вариантов здесь ровно один.

Есть в областном бюджете резервный фонд, им распоряжается губернатор. Тот самый фонд, откуда взяли 200 с лишним миллионов покрасоваться на выставке «Россия» в Москве. Деньги из него можно — и, думается, нужно — тратить на такие вещи, как «материальная помощь гражданам» и содействие муниципалитетам «в реализации социально значимых мероприятий». Это цитаты из постановления правительства области от 5 апреля 2010-го № 254 «О порядке расходования бюджетных ассигнований резервного фонда (…)».

Наверное, Толя Фёдоров и его мама это заслужили.

— Напишите губернатору, — предлагаю Валентине Васильевне.

На следующий день она перезвонила:

— Татьяна! Это и оставьте в моей прямой речи: «Администрация посёлка направила обращение в правительство Воронежской области о финансовом содействии в приобретении жилого помещения для инвалида I группы Фёдорова Анатолия Владимировича…»

...В пятницу, 17 ноября, в прямом эфире ОНФ о готовности помочь Толе Фёдорову высказались руководитель района Виктор Бурдин и министр социальной защиты области Ольга Сергеева. Более того, администрация Таловой уже даже отыскала ему квартиру — просторную, в нормальном доме. Но... Фёдоровы отказались наотрез: мол, в нашей двухэтажке продаётся квартира на первом этаже, коляска там помещается — согласны только туда. Доводы, что халупа дышит на ладан, пока не действуют. Чиновники ломают головы, можно ли в подъезде приладить добротный пандус к трём ступенькам, которые ведут в «хоромы». Чем закончится история с новосельем, мы обязательно расскажем.