«40 минут я жил без сердца». В груди воронежца четыре года бьётся женское сердце

Михаил Дибцев серьёзно заболел в 2015 году. 35-летний здоровый мужчина, предприниматель, семья, хобби, путешествия — и вдруг внезапные приступы удушья с дикими болями.

— Первый приступ произошёл внезапно: прямо перед Рождеством у меня заболел желудок. Я вызвал скорую, фельдшер которой равнодушно бросил: «Ну понятно, Новый год, майонез, спиртное, вот кишечник и не выдержал. Лечитесь дома», — вспоминает Михаил. Но после этого приступы начали повторяться. Тогда мужчина не знал, что при заболеваниях сердца болят грудная клетка и желудок: «Я был во всех больницах, где меня лечили от панкреатита. Сто раз я глотал трубку (фиброгастроскопия (ФГС) — это диагностическая процедура по исследованию верхних отделов пищеварительной системы с помощью эндоскопа. — «Ё!»), чего сердечникам категорически делать нельзя, проходил всевозможные УЗИ. Дошло до того, что в одной из городских больниц мне начали ставить по 12 уколов за раз. Я ездил из больницы в больницу, но потом боли прекратились так же внезапно, как и начались, — рассказывает Михаил.

Прошло три года. В 2018 году Михаил снова попадает в больницу, из которой впоследствии его практически перестают выписывать. Жена подала на развод: «Зачем мне инвалид?»

— Я не мог дышать, ходил с трудом, дома спал, обняв колени, чтобы хоть как-то заглушить боль. Врачи продолжали ставить панкреатит. «Вы же не врач!» — так они говорили мне в ответ на просьбы изменить тактику лечения. При моём заболевании, которое тогда ещё не было диагностировано, очень низкое давление, которое нужно поднимать. А в скорой после очередного сильнейшего приступа мне вкололи лекарство, которое ещё больше его понизило. В больницу меня привезли с давлением 60 на 0 и кое-как откачали. Тогда по совету знакомой я обратился в платную клинику, где мне поставили диагноз «инфаркт».

«Врач дал мне четыре месяца»

— В один из дней очередной госпитализации я встретил своего будущего лечащего врача — Булынина Андрея Андреевича. Он поставил мне одну-единственную капельницу, после которой я сразу встал и пошёл, хотя скорая привезла меня в приёмное отделение практически умирать. В областной больнице впервые после стольких лет мучений мне наконец-то озвучили верный диагноз — «ишемическая болезнь сердца», попросту увеличенное сердце. И этим спасли мне жизнь. Доктор дал мне четыре месяца на то, чтобы решиться на его трансплантацию. Сейчас инфаркт стремительно помолодел, мужики в тридцать лет умирают…

Воронежцы узнали, почему от инфарктов стали умирать 30-летние

В ТЕМУ

У Михаила с детства была врождённая аритмия, но на фоне стрессов заболевание стало развиваться, а сердце — увеличиваться в размерах. Вот почему у мужчины часто перехватывало дыхание: сердце перекачивает кровь, как мотор, питая органы, а если оно увеличивается, начинает давить на лёгкое, и человек перестаёт дышать. Стоит отметить, что за все годы приступов ни один врач не направил его к кардиологу.

— Вариантов у меня не было — или я соглашаюсь на трансплантацию, или умираю. Всех ребят с таким диагнозом направляют в Москву, но я был в таком состоянии, что не выдержал бы дороги, меня нельзя было перевозить даже на реанимобиле, поэтому столичные врачи сами приехали в Воронеж, чтобы спасти мне жизнь. В пятницу меня отпустили домой на пару месяцев, пока не найдётся нужный донор. Через два дня звонок — до 12 я должен быть в больнице. На 8 утра следующего дня была назначена операция. Мама с сестрой плакали, а у меня не было никаких эмоций…

На сложнейшей операции, пока что являющейся первой и единственной в Воронеже, была бригада врачей из 31 человека. Донором сердца стала молодая девушка, умершая от инсульта в одной из городских больниц. Её тело вскрыли одновременно с грудной клеткой Михаила, который в этот момент находился в областной больнице. Донорское сердце изъяли, передали лечащему доктору, который повёз его в облбольницу. Михаил в это время 40 минут находился на операционном столе без сердца, за него работал специальный аппарат. Он с улыбкой рассказывает: «Я врача спрашивал: «Андрей Андреевич, а если пробка на дороге, что будете делать? Бегом побежите?» Операция длилась 3,5 часа.

— А потом начался кошмар. Я неделю лежал в «коробочке», куда никого не пускали: 4 стены и единственное окошечко в мир. Меня сразу предупредили: если после операции в течение полугода ты заболеваешь ОРВИ, гриппом, другим инфекционным заболеванием, то все, ты труп. Не откачают. Если прожил год, будешь жить дальше. Первое время я не мог встать, выйти в коридор, сходить в душ, а через три месяца сел за руль, потихоньку начал ходить по стадиону, отжиматься — без фанатизма, но не особо жалея себя.

Доктор, как дальше жить?

— С появлением другого сердца во мне ничего не изменилось. Машина же не меняется после того, как в ней заменят мотор. Вот и сердце — такой же мотор, в этом нет никакого мистицизма и двойных смыслов. Вместе с донорским органом в меня «вживили» сахарный диабет: чтобы сердце прижилось, организм должен сопротивляться. Каждый год меня госпитализируют для проведения биопсии: вставляют в вену на шее проводки, с помощью которых у меня «откусывают» кусочки сердца, чтобы понять, как оно работает. Все это делается наживую, но это ерунда. Мне один раз кровь брали из пальца каждые полчаса на протяжении 12 часов: 24 раза за полдня, ощущения не из приятных. Кололи гормоны: после операции я весил 55 килограммов, а потом резко набрал до ста. И так несколько раз — организм был в ужасе. Лишний вес скинул просто: не ел после шести, отказался от хлеба, ходил по стадиону… Однажды я задал врачу вопрос: «Как дальше жить-то?», а он ответил просто: «Как жил, так и живи. Не становись инвалидом». Срок «жизни» донорского сердца — 10 — 15 лет, но я не смотрю в будущее так надолго, живу здесь и сейчас.

Михаил всю жизнь занимался любимым делом — производством изделий из дерева — и продолжает заниматься тем, что любит и умеет. Личная жизнь тоже в порядке: после операции он решил попытать счастья на сайте знакомств, где познакомился с Ольгой. Вместе они уже полтора года, о донорском сердце внутри себя он рассказал женщине практически сразу, её это не удивило и не оттолкнуло. Как оказалось, реакция бывает разной.

— Вы себе не представляете, как люди реагируют на то, что я носитель донорского сердца. Некоторые просто приходят в ужас, ни о каком продолжении общения и речи не идёт. Девушкам я сразу говорил об операции, но в ответ слышал: «Я боюсь», «А вдруг ты резко умрёшь?» Сейчас я полноценно живу: могу нырять, летать на самолёте, заниматься спортом, ездить на рыбалку. Мне дали новую жизнь… Я использую свой шанс по максимуму и говорю себе: «Живи, а не ной! Или не занимай чужое место».

В 2022 году в РФ выполнили 2 555 трансплантаций органов, из них 1 562 пересадки почки, 659 — печени, 310 — сердца. Наибольшее число операций выполнено: в НМИЦ ТИО им. В.И. Шумакова — 203 трансплантации, в НМИЦ им. В.А. Алмазова — 26 операций, и в НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний г. Кемерово — 11 пересадок сердца.