Мусорный оператор-миллионер судится с ветераном труда из-за пяти тысяч рублей

Минули полчаса ралли по-пластунски, когда редакционная «Лада» продиралась сквозь лесные дебри по замысловатой тропке. И я приготовилась петь. Вот это самое про «поворачивай к чёрту». Не может тут жить никакая бабушка. Тут вообще никто не может жить, кроме, вон, зайцев…

Русак, понаблюдав за невиданной громадной дичью на круглых лапах, дал дёру по кустам. А через десять минут я узнала: по тем кустам не только скачут русаки — там кабаны шастают. А в Битюге с 10 января перестала ловиться рыба. А в траве — берегите ноги! — рыскают гадюки... И ещё много удивительных новостей.

***

Лесная тропа таки оказалась дорогой в Светлый Путь — посёлок в Аннинском районе, — который мы уже отчаялись отыскать. И этот Путь — действительность российской глубинки в миниатюре: гиблое место среди чащи с единственным оставшимся жителем — 81-летней Зоей Борисовной Родионовой, которую пытается засудить мусорный оператор, выбивая долг в пять тысяч рублей за вывоз мусора, который не вывозит. Но самое прекрасное, что по нашим законам он прав.

Свалкам — бой

Сагу о борьбе Зои Борисовны Родионовой с «Вегой» — оператором по обращению с твёрдыми коммунальными отходами — сейчас изучает председатель СК России Александр Бастрыкин. Он затребовал доклад о проверке у воронежских следователей. Те включились в работу вскоре после того, как в середине мая внук Зои Борисовны Юра поднял волну в соцсетях. В Светлый Путь помчали журналисты из Воронежа, Юрины заметки растиражировала федеральная пресса — и привет, федеральный скандал.

В этом посёлке, слившемся с природой среди леса на побережье Битюга, Зоя Борисовна Родионова — последний абориген.

— Тут и в лучшие времена дворов мало было, — говорит Зоя Борисовна. — Мы с мужем перебрались из Воронежа в 1993-м. Он сам из этих мест, из соседнего села Старый Курлак. Как зачем? На чистый воздух! Мне и по здоровью положено. Я всю жизнь проработала на ЮВЖД — ветеран труда. Муж — строителем. Вышли на пенсию — и сюда. А ещё мы ж рыбаки! Конечно, до сих пор ловлю (тащит из сеней вязанку таранки. — Авт.) На лодочку с удочками — и вперёд. Самый мой знатный улов — щука на девять кило…

Муж Зои Борисовны Валерий Анатольевич умер в 2003-м. В том же году ушла единственная соседка Родионовых.

Ни мусорных контейнеров, ни уж тем более особых площадок для сбора барахла в посёлке отродясь не было. Куда девается мусор? Зимой в печку. Летом — в компостную яму и на удобрение. А то, что не горит и чем не «сдобришь», лежит во дворе или в гараже: так было в российской деревне всегда.

1 января 2019-го вступили в силу поправки в федеральный закон «Об отходах производства и потребления»: началась так называемая мусорная реформа. Посыл: наладить цивилизованную схему обращения с твёрдыми коммунальными отходами (ТКО) — от раздельного сбора до экологичной утилизации — и избавить страну от стихийных свалок и разрастающихся гниющих полигонов. Региональные власти определяют лицензированные компании — региональных операторов по обращению с ТКО — и делят между ними территорию субъекта. Федералы разрешили на местах годовую отсрочку, чтобы подготовиться. С 1 января 2020-го реформа заработала. И вскоре Зоя Борисовна Родионова стала получать квитанции от какого-то ООО «Вега» за то, что оно якобы вывозит из её посёлка какой-то мусор.

— Никто за мусором ко мне никто никогда не приезжал! — Зоя Борисовна показывает пальчиком на экран компьютера.

На экране — весь её посёлок как на ладошке: по периметру бабушкиной избы — восемь видеокамер. Раз никто не вывозит — платить бабушка и не собиралась. Квитанции, упорно присылаемые, складывались в папочку и ждали своего часа.

Внук Юра рассказывает:

— Почтальон до бабушкиного посёлка не доберётся — оставляет все письма и квитанции в соседнем посёлке Кушлев у бабушкиной знакомой. А кто-то из нас — родственников — забирает, когда едет к бабушке в выходные. Мы всё глядели на эти платёжки за мусор и ждали, что его начнут вывозить — тогда, думаем, и заплатим. Никто же не понимал толком, как эта система работает. Но мусор так и не вывозили, и в конце 2022-го мы с отцом стали пытаться с этой «Вегой» разобраться. Ездили туда, звонили, писали претензию — просили сделать перерасчёт и аннулировать долг, ведь услуга бабушке фактически не оказывается, а деньги требуют! На контакт с нами не пошли...

18 октября 2023-го «Вега» выкатывает к Зое Борисовне судебный иск: взыскать 4097 рублей и 1 копейку — столько ей поначалу насчитали долга с 1 января 2020-го по 31 декабря 2022-го.

Юра кидает мне во «ВКонтакте» папку с бумажками с кодовым названием «Переписка с госорганами». ГЖИ, прокуратуры районная и областная, региональное министерство ЖКХ и энергетики… Протокольная шелуха. Заступиться за Зою Борисовну попытались в территориальном управлении Роспотребнадзора — стали судиться с «Вегой», требуя перерасчёт за не оказанные старушке услуги. Но Родионовы решили защищаться сами, санитарные врачи иск отозвали.

28 марта судья Аннинского районного суда Денис Пысенков встаёт на сторону мусорщиков. И решает: взыскать в их пользу с Зои Борисовны Родионовой 4 860 рублей 58 копеек долга за вывоз мусора (уже с 1 декабря 2020-го по 30 ноября 2023-го). Плюсом к ним — 5 тысяч расходов «Веги» на представителя в суде. И целых 79 рублей 80 копеек убытков, понесённых конторой на почтовые отправления.

Юра и его папа Анатолий — сын Зои Борисовны — у неё сейчас за адвокатов. И настроены по-боевому: «Дойдём до Верховного Суда!»

«А мусорщики не виноватые»

История за гранью здравого смысла? Да. Но, друзья, это классика жанра: по российским деревням таких валом. Мусорный оператор туда не приезжает, а платёжки людям присылает и требует денег. Не приезжает же из-за бездорожья или потому, что в деревне нет специально оборудованной площадки для сбора отходов или даже элементарного контейнера. Нет же их там потому, что «нецелесообразно» государству тратиться на граждан, которых в деревне осталось наперечёт по пальцам. Большей частью люди безропотно платят. С теми, кто не платит, мусорные операторы судятся. И абсолютно большей частью выигрывают. Да! Потому что — давайте удивимся вместе:

— Региональный оператор по обращению с ТКО отвечает за весь цикл обращения с отходами в своей зоне ответственности: от погрузки в мусоровоз до захоронения на полигоне, — объясняет юрист в сфере ЖКХ Ольга Дятлова. — В федеральном законе «Об отходах производства и потребления» очерчены способы накопления ТКО: тарный (контейнеры на площадках), бестарный (так называемый помешочный, когда мешок мусоровоз забирают от дома, — при малоэтажной застройке, в частном секторе). И тут вся загвоздка: способ вывоза на своей территории выбирает местное самоуправление, а не регоператор. Именно местная администрация формирует и ведёт реестр площадок (и оборудует эти площадки), а также определяет места помешочного сбора. Все данные передаёт оператору, и он ездит по адресам. Если какой-то потерянной в лесах или полях деревни нет в реестре и в списке помешочного сбора — он туда и не обязан ездить. Зато каждый житель нашей страны обязан соблюдать правила обращения с ТКО — выбрасывать их только в отведённые места. А не в ближайший овраг, лес, на огород. За нарушение есть административная ответственность по статье 8.2 КоАП РФ: штраф от двух до трёх тысяч рублей, за рецидив в течение года — от трёх до пяти тысяч. И по умолчанию считается, что каждый гражданин сознательный и выкидывает мусор в отведённые для этого места. Задача регоператора его там погрузить, вывезти и т. д. Ну и выставить гражданину счёт. Остальное не его забота, а местных властей.

Вот так. Я вам больше скажу: есть у нас СанПиН 2.1.3684-21, где прописаны максимальные расстояния от площадок для сбора мусора до жилых домов — 100 метров. Не дальше. Если же ближайший контейнер стоит дальше, и вы таскаться туда не в силах — это тоже по закону головная боль не оператора-мусоровоза, а местных чиновников (или — когда площадка на придомовой территории многоэтажки — управляющей компании). Оператор же всё равно в полном праве трясти с вас деньги.

О законе и логике

Ближайшая к Светлому Пути окультуренная мусорка — в посёлке Кушлев. Не оборудованная площадка, а просто контейнер — его водрузила сама компания «Вега», когда только началась история с мусорными нововведениями. Добираться до Кушлева по лесной звериной тропе, где по кустам кабаны, порядка 2,5 километра. Даже на лодке Зое Борисовне туда не добраться — чтобы мусор-то свой в соответствии с законом выкинуть. Да и как бы несколько поодаль установленного санитарного норматива.

— Слушайте, — говорю юристу Ольге Дятловой, — а для суда нет логики, что 81-летняя старушка негодна для таких прогулок?

— Абсолютно нет. Есть закон по обращению с ТКО, граждане обязаны его соблюдать. Государство не обеспечило площадку у дома, ты не можешь далеко ходить — проси родственников, соседей, чтобы на машине твой мусор эвакуировали, куда следует. Пиши жалобы в администрацию. Жалуйся на её бездействие в Роспотребнадзор и прокуратуру. Но мусорному оператору платить обязан, потому что он работает — мусор из отведённых для сбора мест вывозит.

И где-то в Фонде капремонта сейчас усмехнулись…

Только в случае с Зоей Борисовной есть ещё минимум три проблемы. Во-первых, в суде представитель «Веги» уверял, якобы мусорка исправно в Светлый Путь ездит. Даже притащил путевые листы, где в маршруте мусоровоза написано многозначительное «Аннинский район». И распечатки с картинками ГЛОНАСС — дескать, вот линия движения: прямиком в посёлок.

— Эта линия ведёт не на улицу посёлка, а на технический проезд для тракторов на наш огород! — говорит внук Юра. — Как они могли нарисовать эти ГЛОНАССы, остаётся только фантазировать. Мы пытались объяснить суду. Нам сказали, проводите экспертизу. Но это же очень дорого…

Во-вторых, на схеме точек для сбора мусора, выданной конторе администрацией сельского поселения, посёлка Светлый Путь, никогда не было: глава мне это позже подтвердит. С какого великого альтруизма мусоровоз туда катался?

Наконец, элементарно — дорога. В дождь и зимой в Светлый Путь прорваться, мягко говоря, нелегко. А в тех же СанПиН 2.1.3684-21 — чёткое предельное время накопления отходов в зависимости от среднесуточной температуры за последние трое суток: от +5 и теплее — ровно сутки, до +4 включительно — трое. В пределах таких сроков оператор обязан вывозить мусор.

— Всё перечисленное логично, но для суда тоже не аргументы, — подтверждает адвокат Евгений Ермилов. — В гражданском праве человек защищает себя сам, сам добывает доказательства. Если родственники бабушки уверены, что ГЛОНАСС — подделка, надо было проводить за свой счёт экспертизу. Это доказательство. Но да — её стоимость, боюсь, даже не в 10 раз выше суммы иска… В апелляции провести уже нельзя. Исключение — если бы люди в суде первой инстанции просили об экспертизе, но им необоснованно отказали. Плюс у нас в целом судебная система по подобным мелким гражданским делам такова, что там работает формальный подход. Истец предъявил ГЛОНАСС, их подлинность ответчиком не опровергнута, плюс истец ссылается на нормы закона — всё (и аннинский судья Пысенков в итоге так и указал в решении — «нет оснований не доверять» ГЛОНАСС. — Авт.). А «Вега» действительно не при делах, что в бабушкином посёлке нет контейнеров: вопросы к администрации.

Весь бюджет — на мусорки?

Звоню в администрацию Новокурлакского сельского поселения, куда входит Светлый Путь.

— Бабушка уже и в «МОЁ!» обратилась, — тоскливо на другом конце провода.

Ответом главы сельсовета Марины Поповой — горький вздох:

— Обращались мы в «Вегу», чтобы она организовала помешочный сбор из Светлого Пути. Нам оттуда даже не ответили.

Когда обращались? В нынешнем январе. Потому что раньше «жалоб от населения не поступало». А у «населения», ездит ли к нему мусорка, никто не спрашивал. Почему?

И в виноватом молчании главы — суть этого масштабного перформанса. Из районной прокуратуры ей уже прилетело представление — непорядки с вывозом мусора у бабушки из Светлого Пути «устранить».

В Новокурлакском сельском поселении кроме посёлков Кушлев и Светлый Путь ещё три села — в общей сложности 1 074 человека. Оборудованных администрацией площадок для сбора мусора, которые внесены в спецреестр, только две — в двух самых крупных сёлах. Ещё по поселению разбросаны 36 одиночных контейнеров, как в Кушлеве: поставлены «Вегой», но временно, и сельсовет всё равно по закону обязан оборудовать площадки в соответствии с СанПиН. 

Мусорная цивилизация не добралась только до Светлого Пути — ни контейнера, ни площадки. Потому что — вы понимаете. Сами мусорщики едва ли знают, с какого краю леса туда сунуться. А поселению обустроить одну площадку стоит порядка 160 тысяч рублей из казны (и это без контейнера). При собственном годовом бюджете в 3 миллиона 150 тысяч — по три тысячи на каждого поселенца. Выживают за счёт областных дотаций. На 2024-й, помимо прочего, от области привалила целевая субсидия размером с целый бюджет как раз — около 3 миллионов. Ещё 57 тысяч наскребли сами. Этого состояния хватит на 19 мусорных площадок, контракт уже заключён, сделать всё должны с 26 июня по 10 июля. Только в «целях» той субсидии Светлого Пути не было изначально — её выписывали до скандала с героической бабушкой.

— Будем делать там площадку за счёт поселения, — глава снова вздыхает. — В ближайшие недели. Уже наметили место, обозначили колышками. Дорогу туда накатаем грейдером — больше ничего сделать не можем: это земля лесфонда.

Колышки есть — факт. И после Зои Борисовны эта мусорка (расписная, с благодарностью «Спасибо за чистоту» на заборчике) останется там на века. Как памятник великому русскому «хотели как лучше, а получилось вот так».

P. S. По данным последней Всероссийской переписи населения, в 2020 году в Воронежской области было 103 села, где осталось меньше шести жителей, в которых в общей сложности насчитывалось 280 человек. Эти люди тоже получали платёжки за вывоз мусора. Те, кто ещё остались, получают и сейчас.

ООО «Вега» — один из трёх региональных мусорных операторов в Воронежской области. Получает, как и другие, субсидии из бюджета. Обслуживает семь районов. По данным из открытых источников, выручка за 2023-й — 464 миллиона рублей, прибыль чистыми — шесть миллионов, общая стоимость компании — 35 миллионов (рост за год — 20%). Директор и хозяйка конторы Оксана Сомова владеет и руководит ещё двумя фирмами — по производству древесины и целлюлозы, торговле электроэнергией, а также управляющей компанией. С финансами везде хорошо. На запрос «МОЁ!» Оксана Сомова сообщила:

«Дело о взыскании задолженности с гр. Родионовой Зои Борисовны находится на рассмотрении в Воронежской областном суде, в связи с чем комментарии преждевременны».

Долг Зои Борисовны меж тем уже перевалил за 5 тысяч рублей.

И ещё. Знаю: у вас вопрос по срокам исковой давности — как же с бабушки трясут долги за четыре года, когда по коммунальным платежам этот срок три? Проблема в том, объясняет юрист Ольга Дятлова, что в гражданском суде заявить о применении срока исковой давности должен сам ответчик: статья 199 Гражданского Кодекса РФ. Только так, по умолчанию он не сработает. То есть бабушка или её представители (внук и сын) должны были сказать суду чётко: прошу, мол, применить срок исковой давности. Имейте это в виду.