Истории пожилых воронежцев, для которых дом престарелых был бы лучшим вариантом

Отдать своего родственника в дом престарелых или интернат долгое время считалось чуть ли не аморальным. Но сегодня это нормальная практика. Изменился и уровень подобных социальных учреждений. В некоторые попасть считается даже чуть ли не престижным.

В министерстве соцзащиты Воронежской области журналистам «МОЁ!» рассказали, что в интернаты или дома престарелых в 2024 году было оформлено 936 воронежцев. А за три месяца 2025-го — уже 331.

Обстоятельства порой складываются таким образом, что подобные заведения — это спасение и благо. О таких историях и о том, что нужно сделать, чтобы достойно встретить свою старость, — в материале «МОЁ!».

22 кошки и слепой дед

Ему было 90 лет, ей — 80. Они 13 лет прожили вместе в микрорайоне Масловка на улице Кольцевой. Василий Л. и Валентина Б. Одинокие, детей у обоих не было, и старики, как могли, коротали свой век вместе.

Журналистов однажды позвала их соседка Галина. 80-летняя бабушка загремела в больницу — ноги стали отказывать. Никого в дом к себе старушка до этого не пускала. А тут ключи оставила соседке и попросила покормить своих кошек и слепого деда.

— Зашла я в дом — и волосы у меня на голове зашевелились: там 22 кошки! И дедушка в собственных экскрементах и в червях «плавает» на страшном диване... У него борода чуть ли не по пояс, волосы до плеч. Весь в струпьях, а над ним мухи роем кружились, — в жутких подробностях рассказывала женщина.

По словам соседки, она и ещё несколько добровольцев смогли кое-как отмыть деда, постричь его и перетащить с того страшного дивана на другой, получше. Кошек соседи увезли и раздали по знакомым. А диван, который кишел червями, сожгли...

Вскоре из больницы вернулась та самая бабушка — Валентина Васильевна. Ее диван занял Василий Дмитриевич, и несколько суток ей пришлось просидеть в кресле, потому что других спальных мест в доме не было.

Вот тогда-то соседка пожилых людей и стала бить во все колокола, звать на помощь журналистов.

Когда я оказалась в доме стариков, Валентина Васильевна твердила, как мантру: «Заберите от меня этого несчастного деда, я сама еле жива, нет у меня сил за ним ухаживать!»

Бабушка даже не могла самостоятельно ходить в магазин — платила местным таксистам, чтобы те раз в неделю привозили ей продукты.

Ситуация была вопиющей, и я обратилась за помощью в социальную службу Левобережного района. Бывшего танкиста (дедушка до пенсии служил в армии) забрали в военный госпиталь. Как только старика вытащили из дома, он потерял сознание. Оказалось, так подействовал на него свежий воздух — пенсионер три года не был на улице.

Десять дней дедушка провёл в военном госпитале, а потом соцработники подыскали ему частный пансионат. Деньги на него — всю пенсию деда — передала Валентина.

Дедушка поселился в Отрожке. В добротном особняке — частном пансионате, став там восьмым постояльцем. По сравнению с его жильем в Масловке — царские хоромы. Чисто, светло — живи да радуйся. Через пару месяцев его планировали перевести в государственный дом престарелых. Но дедушка до этого не дожил. Несмотря на прекрасные условия, захандрил, стал отказываться от еды. И незадолго до Нового года ночью у него остановилось сердце.

Самое удивительное в этой истории, что всего через несколько часов после его смерти скончалась и Валентина Васильевна. Об этом мне рассказала все та же соседка Галина.

— Как деда увезли, мы бабушке новый диван купили. Навели порядок в доме. Валентину Васильевну полечили в больнице — с ногами у неё лучше стало, — рассказывала она. — Тут бы ей выдохнуть и зажить спокойно, но она вдруг загрустила.

По словам женщины, у нее стало скакать давление, пропал аппетит. А в тот день, когда умер её сожитель (бабушка об этом так и не узнала, к слову), у неё случился эпилептический припадок. Первый раз в жизни.

— Мы вызвали скорую. Её забрали в больницу, но там ей стало хуже, впала в кому, — объясняла соседка. — Потом мне позвонили из частного интерната, куда определили Василия Дмитриевича, и сказали, что он умер — в два часа ночи остановилось сердце. А в три часа дня не стало и бабушки — Валентины Васильевны.

Хоронили их в один день, правда, на разных кладбищах. Бабушку — в Масловке, рядом с бывшим мужем. А дедушку — в Боево, рядом с могилой сына, который трагически погиб в 18-летнем возрасте.

Вместе старики жить уже не могли, но и порознь, как оказалось, тоже.

Итог судьбы

Считается, что человек во многом сам определяет свою судьбу. И старость — итог жизни во всех её смыслах. Чего нажил, чего добился и что было главным. Очень редко бывает, когда уж на самом деле фатальное стечение обстоятельств. Об этом мне говорили в отделе соцзащиты Левобережного района. А заодно вспомнили одну историю.

— Помогали мы как-то одному 73-летнему дедушке. Всю жизнь он порхал — женщин любил. Менял их как перчатки, жил с ними без регистрации. С последней случилась беда. Ее забрали по скорой, отвезли в онкологию, оказалось — терминальная стадия. Она из больницы больше не вышла, а её родственники тут же захлопнули перед дедом дверь. Он, к слову, тоже угодил в больницу — сломал шейку бедра. А когда вернулся, оказалось, что деваться ему некуда. Уж и не знаю, кто его доставил к дверям того подъезда. Забили тревогу соседи. Октябрь, ночью подмораживает, а дед на лавочке лежит… Долгая была эпопея, как мы его пристраивали в интернат. Но был там и показательный момент. Вспомнил дед, что у него есть дочь. Правда, впервые за 25 лет. Адрес назвал. Мы его туда повезли. Встретил внук. Говорит: «Не знаем мы никакого деда». Рассказали ему про ситуацию, оставили телефон для связи. Никто не позвонил. Ну и кого осуждать в данной ситуации?.. А деда того мы, конечно, не бросили, пристроили в Аннинский интернат, — поделилась работник соцслужбы.

Что нужно, чтобы попасть в интернат

Всего, по информации министерства социальной защиты Воронежской области, в нашем регионе 34 государственных дома-интерната для пожилых и беспомощных людей, которые могут принять в общей сложности 4 930 человек. И ещё как минимум восемь частных. Тех, кто зарегистрирован официально. Число людей, на которые они рассчитаны, в соцзащите не уточнили.

Оформление в государственный интернат — это сложная многоходовая бюрократическая процедура. Чтобы определить человека в интернат, нужно сдать разные анализы, пройти шесть врачей и четыре диспансера. Кроме того, получить справку с места жительства, документы о размере пенсии и льготах. Собранный пакет отдаётся на согласование в департамент соцзащиты региона. Там должны определить, нуждается ли человек в интернате. Если да, кандидата ставят в лист ожидания. При этом очередь может растянуться и на две недели, и на месяц — в зависимости от интерната.

По словам соцработников региона, начинать нужно с обращения в управление социальной защиты населения по месту жительства с личным заявлением или с заявлением законного представителя. Оно может быть написано от руки или в электронной форме.