«Женя бежит и кричит: «Мне правую руку оторвало»
Одна из самых страшных трагедий в истории Воронежа — бомбардировка сада Пионеров в 1942 году — в воспоминаниях очевидцев
Я сижу в Государственном архиве Воронежской области. Передо мной пухлая папка с надписью «Воспоминания очевидцев бомбардировки сада Пионеров в г. Воронеже 13 июня 1942 года. Рукопись, фотография».
Это документы из фонда Ольги Капитоновны Кретовой — воронежской писательницы, чьим именем названа улица в Коминтерновском районе, краеведа, автора десятков книг и очерков.
Развязываю матерчатые тесёмки, и перед глазами оказывается кипа пожелтевших листов — в клеточку, линеечку, альбомных. Записи бесед и письма. 27 документов, 83 листа. Часть из них относится к 1942 — 1944 годам, часть — к 1982-му и 1985-му: это отклики воронежцев на очерки «Бомба для детей», «Этого забыть мы не вправе!» и «Создадим аллею памяти», в разное время опубликованные в газете «Коммуна».
...Сад Пионеров находился между проспектом Революции и улицей 11 Мая (современная Театральная). 13 июня 1942 года в нём был детский праздник. Остальное расскажут пожелтевшие листы.
«Мёртвые и раненые были повсюду»
Сидорова Анна Ивановна:
«Я брала воду во дворе, в колонке, а рядом, через решётку — сад Пионеров. Слышу — летит самолёт. Начали бить зенитки. И сразу взрыв. Меня волной отшвырнуло на землю, посыпались стёкла... Всё это мгновенно. Над пионерским садом встал огромный чёрный столб. Я бросила ведро, подбежала к изгороди и перескочила через неё в сад. Смотрю, много детей <...> и растерзанных, и раненых. Меня поразило, что мёртвые и раненые были не в кучке, а повсюду, как будто их что рассеяло. Живые дети забились под кусты, в павильоны. Испуганные, с побелевшими лицами. Но никто не плакал. Они точно омертвели.
Я сразу кинулась к себе во двор. Дома были женщины из санитарного звена: Галина Ивановна Иванова и Лидия Ивановна Лу...ова (неразборчиво. — Авт.). Мы взяли медикаменты и побежали вместе в Пионерский сад. Когда я опять увидела мёртвых и искалеченных детей, мне стало плохо, и я на один момент растерялась. Но я понимала, что надо действовать быстро.
Первой мне попалась девочка лет девяти. Глаза у неё были застекленевшие. Казалось, что она без памяти. Я поднесла ей понюхать нашатырный спирт. Потом вижу — у неё на руке выше локтя рваная рана. Я сделала перевязку. Только после этого девочка очнулась и заплакала. <...>Я не разговаривала с детьми, не могла. <...> В саду в это время было уже много людей из других групп самозащиты, были медицинские работники и санитарные машины. Нам дали указания помогать в уборке трупов.
Девочки из нашего двора лет по 12 лежали, взявшись рука за руку, как бежали, одна навзничь, другая — боком. И сумочка с пирожками в другой руке. Были и совсем маленькие дети, лет пяти-шести. Трупики ещё не остыли, и казалось, что держишь уснувшего ребёнка».
Я кладу ручку и выхожу в коридор. Я плачу.
«Бежит и синеет прямо на глазах»
Исаева Полина Осиповна:
«Это произошло внезапно. Я окучивала картошку у себя в палисаднике. Вдруг какой-то гул <...> Меня сбило с ног и бросило через открытое окно прямо в комнату. А в другом окне вижу: в саду Пионеров пожар.
<...> Мне навстречу бежит девочка лет двенадцати. Я её узнала. Это с нашей Алексеевской улицы дочь пианистки из кинотеатра «Комсомолец». Смотрю, бежит и почему-то, бедняжка, прямо на глазах синеет. Я её подхватила, а у неё весь бок вырван. Тут и умерла у меня на руках».
Перебираю конверты. Письма жителей улиц Таранченко, К. Стрелюка, 25 Января, Еремеева, Героев Стратосферы, Берёзовая Роща, Остужева, Героев Сибиряков, Чайковского, Лизюкова, Среднемосковской...
На следующем листе пометка Ольги Кретовой: «Те, у кого я была лично».
...Калашников Иван Игнатьевич, преподаватель Дворца пионеров, находился с массовиком на танцплощадке, играл «Во саду ли, в огороде» вместе со своим учеником Валей Орловым. Ребятня стояла рядом, образовав два круга.
«Я только помню, что впереди меня появилось красное пламя и был удар. Не помню, свалило ли меня волной. <...> Женя Баранова бежит и кричит: «Иван Игнатьевич, мне правую руку оторвало», — рассказывал педагог.
На последнем листе его воспоминаний набросан план сада Пионеров. Прямоугольниками обозначены читальня, буфет, спортплощадка с брусьями и гигантскими шагами (аттракцион, представляющий собой столб с верёвками, на которых кружились по кругу), эстрада, игротека, бильярд, танцплощадка и помещение без окон, где показывали кино, а зимой выдавали лыжи. Настоящее царство детства, ставшее в тот день садом смерти.
«Дворник нас не пустил в сад»
А теперь воспоминания тех, кто пережил эту трагедию, будучи ребёнком.
Богданов Алексей Андреевич 1933 года рождения: «В этот садик мы часто бегали с ребятами, там было очень весело, можно было взять за справку от домоуправления напрокат педальный автомобиль, велосипед, там работал открытый летний кинотеатр, в «раковине» играл оркестр. <...> За два дня до 13 июня 1942 года по городу всюду висели афиши, извещающие о том, что состоятся массовые гулянья. <...> Я сначала бегал возле проката, потом меня там нашёл мальчишка с соседней улицы и сказал, что возле ворот меня ждёт мой дружок, которого не пропускают. Я прибежал к входу в садик. Мой друг попросил что-нибудь купить в буфете. Я стоял в очереди и был уже почти у продавщицы, как вдруг раздался гул самолёта и впереди взметнулся столб дыма. Взрывной волной меня и ещё какого-то мальчика отбросило к барьерчику, который был возле буфета. Какой-то милиционер перебросил меня через барьер. <...> Я прямиком из сада побежал через улицу домой. Вся улица была усеяна битым стеклом, висела плотная сетка пыли, и было странно, что будто вся улица вымерла. Лишь минут через 15 со всех сторон к садику стали сбегаться люди, матери звали своих детей. Около садика было выставлено оцепление. Детей выносили и грузили в трамвай, который тогда ходил по проспекту».
Молянов Константин Иванович:
«Времена были голодные, а в саду Пионеров работал буфет, и там можно было что-нибудь купить. У входа в сад на воротах стоял дворник, который не пропустил нас, потому что мы были босиком. Шурику мама связала тапочки, поэтому он сумел пройти в сад. (Трое же друзей — Лёнька, Михаил и сам Константин — пошли домой. — Авт.). Дома я сел за стол, и в это время послышался гул самолёта и где-то в отдалении захлопали зенитки. <...> Когда мы с ребятами подошли к саду Пионеров, нас не пустило оцепление со стороны проспекта. Тогда мы зашли к ограде со стороны улицы 11 Мая. <...> Через забор сада Пионеров была видна ужасная картина. Всюду были дети, одни из них неподвижные, другие ещё шевелились, многие кричали от страха. <...> В этот день я потерял и своего друга Якимова Александра».
Наверное, это тот Шурик, которому мама связала тапочки...
Письма перекликаются. Вот пометка: «Письмо, написанное левой рукой.
Е.И. Носова (Женя Баранова, потерявшая руку 13 июня 1942 года)».
Та самая девочка Женя, о которой рассказывал баянист Иван Игнатьевич.
Сначала кажется: я не прочитаю это никогда. Это невозможно разобрать. С белого листа обрушивается лавина одинаково круглых букв с наклоном в левую сторону. Но всматриваюсь — и начинают выступать слова: «Я очевидец и пострадавшая Носова Евгения Ивановна (осколком бомбы мне оторвало правую руку) присоединяюсь к голосу большинства об установлении мемориальной доски на месте бывшего сада Пионеров, где теперь находится магазин «Рубин».
Женя Баранова научилась писать левой рукой, работала кассиром в парикмахерской на улице Мира.
Лепихова Зоя Трофимовна:
«Ни забыть, ни простить того, что было в саду Пионеров 13 июня 1942 года, мне всю жизнь не даёт протез на левой ноге. Я с братом и подружкой <...> пошла в сад Пионеров. Мне было 11 лет, брату 8. И пирожков мы купили, но есть их не пришлось, так как они потом были испачканы моей кровью.
Помню несколько выстрелов зенитных орудий и нарастающий вой бомбы. <...> Брат успел спрятаться под стулья, его ранило легко — осколком в лопатку, а меня на ступеньках веранды ранило тяжело, почти вся левая голень раздроблена.
<...> Нас с братом посадили в легковую машину и повезли в скорую помощь. Когда везли по саду, то не только он был усыпан трупами детей, но их останки висели на деревьях».
Я не выискивала специально строки пострашнее. Просто письма. Ужас в каждом.
Мария Селезнёва:
«На грузовиках вывозили что-то такое, что и на бойне никогда не увидишь» <...> Сколько погибло детей, я не знаю, но слышала, что 900, а сколько взрослых, никто не говорил».
«Мама искала девочку с тёмными косичками»
Сопотов Г. П. в тот день находился с дежурным взводом аварийно-восстановительного полка на территории строительства театра оперы: «Под вечер <...> пролетел немецкий самолёт и сбросил несколько бомб на сад Пионеров, сад Милиции и сад Дома офицеров. <...> Десятки детей были убиты, многие искалечены, но пострадали не только дети. В саду Милиции (нынешний сквер за «Спартаком». — Авт.) мы нашли 12 человек убитых. Никогда не забуду одного мужчину, у которого были вырваны кишки, оторваны обе руки, обезображено лицо, к нему он тянул обрезки рук. Минут через пять он умер. Несколько человек были убиты в саду Дома офицеров».
И ещё одно письмо. Его прислала сестра девочки, погибшей в саду Пионеров. С чёрно-белой фотографии смотрит темноглазая девчушка. Две косички с бантами на концах, кофточка в полоску.
Переворачиваю фото и...
«Народный комиссариат внутренних дел СССР
отдел актов гражданского состояния
Свидетельство о смерти № 665
Гр. Кадашевич Элла Исааковна умер(ла) 13 июня 1942 года о чём в книге записей актов гражданского состояния за 1942 г. 15 числа июня м-ца произведена соответствующая запись под № 665.
Место смерти: город Воронеж
Возраст и причина смерти: 10 лет, огнестрельное ранение шеи и головы
Место регистрации: город Воронеж
15 июня 1942 года.
Саликова Любовь Исааковна писала: «В саду Пионеров 13 июня 1942 года погибла наша сестра Элла Кадашевич. Мне было в то время около двух лет, и всё, что я расскажу сейчас, сохранилось в памяти по рассказам моих родителей».
Эллу мама не хотела пускать в сад, но она очень просила пойти с подружкой, сказала, что там продают пончики, и обещала принести младшим сестрёнкам-близнецам. Её отпустили. Мама дала ей денег и беленькую сумочку...
«Наша мама всё искала свою дочку и спрашивала, не видел ли кто девочку 10 лет с тёмными косичками в голубом платьице и с белой сумочкой. Кто-то из соседей ей сказал, что видел нашу сестричку, когда она ещё до взрыва покупала пончики в буфете. <...>Мама во дворе услышала, как женщина-сандружинница рассказывала соседкам, что поднимала вчера в саду на дорожке двух девочек-подружек, которые держались за руки, да так и погибли, а рядом — белая сумочка с пончиками...»
Любовь Исааковна просила редакцию дать ей адрес женщины, чьи воспоминания о девочках-подружках напечатали в «Коммуне». Письма перекликаются...
Память
Первой, кто заговорил о необходимости увековечить память о событиях 13 июня, была Ольга Капитоновна Кретова.
В 1992 году на территории бывшего сада Пионеров, между домами 32 и 34 по улице Театральной установили памятный знак — камень с табличкой.
В 2022-м на его месте открыли мемориал «Детям войны». Он представляет собой скамью с лежащим на ней медвежонком. С сиденья падает платок, а на земле лежит перевёрнутая корзина с выпавшими из неё пирожками...
На табличке первого памятного знака был текст: «13 июня 1942 года в бывшем городском саду Пионеров от бомб, сброшенных фашистами, погибло более 300 детей».
Впоследствии выяснилось, что число жертв указано неверно. По документам в тот день в Воронеже погибли 30 детей и 41 взрослый.
Но я прекрасно понимаю, откуда взялись цифры 300 и 900... А вы?
При подготовке статьи использованы
материалы Госархива Воронежской области.
Ф. Р-1388, оп. 2, д. 436.