Первая Мировая война глазами добровольца-студента Кости, будущего великого русского писателя Константина ПАУСТОВСКОГО.

Напишу об этом в разделе "Кино". Потому что другой, более подходящего раздела для выдержек из дневников Константина Паустовского я здесь, к сожалению, не нашёл.

Костя Паустовский родился в Москве. Учился в Киеве, в одном классе с Мишей Булгаковым. Университет Киевский, затем Московский. Юношеские откровения, дневники молодого человека, вступающего во взролслую жизнь, в войну, в страдания...

1914 год. Первая Мировая. Такая далёкая от нас и почти незнакомая. Вот какой её увидел, в какую погрузился Костя Паустовский, самый младший из трёх сыновей в семье оставного унтер-офицера, мещанина Георгия Паустовского.

«Меня в армию не взяли из-за сильной близорукости. Кроме того, я был младшим сыном в семье и студентом. А по тогдашним законам, младшие сыновья, равно как и студенты освобождались от воинской службы..."

И все-таки в 1915 году близорукий студент, вслед за двумя своими братьями отправляется санитаром-доровльецем на фронт.

Мы шли по южной части Гродненской губернии, кормили беженцев, отправляли их в тыл, забирая больных и развозили по лазаретам.

Начались обложные дожди. Желтые пенистые лужи рябили на дорогах. Дожди тоже казались желтыми, как лошадиная моча. Шинели не просыхали. От них воняло псиной. Ветер непрерывно гнул кусты вдоль дорог и свистел ветвями как розгами. Попутные местечки – Пружаны, Ружаны, Слоним – были обглоданы как кости отступающими войсками».

Владимир Казаков пишет о скитаниях санитара Паустовского: "Толпы беженцев, ... где под Слонимом, он необученный санитар, в лесу принимает роды у беженки-белорусски, под Барановичами попадает в села зараженные страшной черной оспой. На его глазах умирают люди, незнакомые и знакомые, те, кого он не знал и те которых он успел полюбить. Смерть, грязь, ужас повсеместно".

И вновь - строки из дневников Пустовский:

"В октябре на фронте наступило затишье. Наш отряд остановился в Замирье, вблизи железной дороги из Барановичей в Минск. В Замирье отряд простоял всю зиму.

Ничего более унылого, чем это село, я не видел в жизни. Низкие обшарпанные хаты, плоские, голые поля, и ни одного дерева вокруг… …Поздняя осень пришла черная, без света. Окна в нашей хате все время стояли потные. С них просто лило, а за ними ничего не было видно...

...Я много ездил в ту зиму по маленьким городам и местечкам. Ездил то верхом, то на поездах. Белоруссия выглядела так, как выглядел бы старинный пейзаж, повешенный в замызганном буфете прифронтовой станции. Следы прошлого были еще видны повсюду, но это была только оболочка, из которой выветрилось содержимое...

... сейчас во время войны, установившийся быт... стерла до основания война. Она затоптала его, загнала в последние тихие норы, заглушила хриплой руганью и ленивым громом пушек, стрелявших и зимой, только чтобы прочистить горло. … Зима стояла гнилая. Снег падал и раскисал. И так стоял раскисший, неделями. Зима была покрыта грязной снежной кашей. Сырые ветры упорно дули из Польши, вороша перепрелую солому на белорусских халупах».

И наконец - страшное, поставившее точку на службе Паустовского-санитара с той раскисшей, разбухшей, сочащейся кровью и гноем Первой Мировой:

"Как-то от нечего делать я начал просматривать старую измятую газету. В нее был завернут сыр и газета была в жирных пятнах. В отделе погибших на фронте было напечатано: «Убит на Галицийском фронте поручик саперного батальона Борис Георгиевич Паустовский». И немного ниже: «Убит в бою на Рижском направлении прапорщик Навагинского пехотного полка Вадим Георгиевич Паустовский». Это были два моих брата. Они погибли в один и тот же день. Главный врач госпиталя, несмотря на то, что я был еще слаб (Паустовский был тяжело ранен и чуть не умер от потери крови. В.К.) отпустил меня. Мне дали санитарную повозку, и она отвезла меня в Замирье. А вечером я выехал из Замирья в Москву, к маме".

Война всегда одинакова. Война одинакова у Паустовского и Ремарка, у Хемингуэя и Бакланова, у Булгакова и Бондарева. Ровно о том же пишет сегодня и Захар Прилепин.

В то время, о котором говорит Паустовский, ни Ленин, ни Сталин ещё и близко не были теми, кем они стали позже. Большевики изнывали в подполье и на каторгах. Но война и миллионы жертв были. Были концлагеря и газовые атаки, голод и горе. Так почему сегодня, демонстративно громко оплакивая "жертв коммунизма", люди забывают о тех жертвах? - Россиянах, павших на фронтах Первой мировой? Или они - не наши сограждане? Или их просто не выгодно вспоминать? По той лишь причине, что придётся в связи с этим вспоминать и других, не только большевиков? 

Однако, вспоминать придётся. Вспоминать, листая документы и страницы прозы выдающихся писателей. Востанавливая постранично подлинную историю своей страны.

На фотоснимках (слева - направо): Константин Паустовский во время Первой и Великой Отечественной войн; Марлен Дитрих и советский писатель Пустовский.

О зверствах и варварстве Германии во время Первой мировой войны (См. документальный фильм - Первая Мировая. Самоубийство Европы ).