Что дозволено Юпитеру

Солнечный луч ненавязчиво сверлил пятачок задумчиво лежащего кабана. Хотелось чихнуть – но выяснить принципиальный вопрос, оставшийся нерешенным с античных времен, хотелось еще больше. Что дозволено Юпитеру – не дозволено быку. Кабан был не силен в астрономии, но твердо помнил: Юпитер – планета. Бык – бык. Планете дозволено ходить по орбите и крутиться. Быку тоже дозволено ходить и крутиться, но масштабы были явно не те. Грудь колола обида на несправедливость и еж – кабан увлекся, ворочаясь, и не заметил, как придавил живую душу. Ироничный отсыл к звериному миру людей! Жернова истории и алчности мелют в труху безликих странников на дороге в вечность. Разве плачет кто-то о раздавленном муравье? Рвет ли на себе кто-то одежды по безвременно прибитой мухе на грязном оконном стекле? Мертвые глаза уродливых саркофагов домов смотрят на проносящуюся мимо жизнь: ее дыхание замирает на окраинах безликих городов. Кабан усилием воли подавил в себе хандру и заскрипел карандашом по примятым листам блокнота:
Юпитеру дозволено… Многозначительные многоточия оставляют легкий шлейф недосказанности, ненавязчиво намекая на неординарность автора. В современной же письменной речи многоточия так же уместны, как уместен обоссанный матрас посреди цветочной оранжереи: эклектика! Вызов! Модернизм! Все это интересно, но Юрию было интереснее узнать, когда сосед кончит ремонт. «Бесконечность – не предел!» - с таким девизом начинается каждое благое дело. «Но благими делами выстлана дорога в ад», – подумал Юра и решительно нажал кнопку звонка. Дверь не открылась. Живущий за ней был самодостаточен и в компании не нуждался. Набравшая силу волна бездарно разбилась о невозмутимый утес. Едкие соленые брызги не потревожили жирную чайку – что ей до них? Ветер, взъерошивший кроны дубов, не покачнул их могучий покой. Свет погасших звезд не согрел пустоту ледяного космоса. Тварь дрожала, лишенная всех прав. Лишь Юпитеру дозволено все. Даже сверлить в воскресное утро.