Воронежский правозащитник спас от забвения память тысяч жертв Большого террора
Сегодня, в среду, 10 декабря, во всём мире отмечают День прав человека. Это повод вспомнить о замечательном человеке, воронежце, который реально боролся за эти права
Его не стало всего через несколько дней после этого праздника, так уж совпало. 14 декабря 2022 года в своей квартире на Никитинской умер Вячеслав Ильич Битюцкий. Ему было 85 лет. Много лет он входил в состав общественного совета при уполномоченном по правам человека в Воронежской области. Для меня это был тот самый человек, который не просто сидел в комиссии, а реально отстаивал права маленького человека. И кажется, с его уходом образовалась дыра.
Его похоронили в Полыновке, в районе Дубовки, недалеко от тех мест, где захоронены жертвы политических репрессий. Уже одна эта мемориальная зона, которая появилась там благодаря его усилиям, должна была сделать его почетным гражданином нашего города. Не сделала, к сожалению.
Он стал первым уполномоченным комиссий по восстановлению прав жертв политических репрессий в Воронеже. В конце 1980-х инициировал раскопки в лесах Дубовки, где в годы сталинских репрессий расстреляли тысячи людей. Он сделал все, чтобы вернуть из небытия память жертв Большого террора. Для него было очень важно, чтобы об этой черной странице нашей истории не забывали.
…Вячеслав Ильич говорил: «Я с детства был глубоким пессимистом, но с возрастом это прошло». Смотрел на меня лукаво и заливался смехом: «Теперь я оптимист, потому что знаю: скоро все это закончится»…
Смех у него заразительный, но мне было не смешно: я-то именно рядом с ним наполнялась оптимизмом. Мне надо было знать, что есть такие люди — вот он, рядом! Без тени пафоса, желания чего-то сделать напоказ, кого-то наказать или вывести на чистую воду.
Негромкий, незаметный, со шкиперской бородкой в какой-то древней куртке, смешной вязаной шапочке и с трещащим по швам портфелем. На улице никому и в голову не пришло бы, что вот идет знаменитый правозащитник. К нему, в его кельдим на улице Цюрупы приходили за помощью те, кому уже и податься было некуда. Либо в петлю, либо на большую дорогу, либо к Битюцкому. За 20 лет своей правозащитной работы через его руки прошли под десять тысяч человек. Как минимум, половине он помог. Но помнил лишь о тех, с кем не получилось. У него годами пылились вещи людей, которые вышли из тюрьмы и оставили их у него «на пару дней», и они как укол совести.
— Я вижу, что человек хотел воспрянуть, — вздыхал Вячеслав Ильич. — Он выходил из тюрьмы на подъеме, ему мерещилась какая-то новая жизнь. Но ничего не вышло. Много таких, которых назад затолкала безвыходность. Я видел, как он старался, ходил, собирал эти справочки, хотел стать человеком. А государство его погнало в суд, и там он уперся лбом в стену. Это так наглядно — кошмар… Вообще взаимоотношения человека с обществом очень жестоки. Нет конкретного Васи, Пети, Маши — с их больными ногами, пятерыми детьми или смертельным диагнозом. Есть нарушители тех или иных пунктов законов, которых нужно наказать, вытолкать, и отчитаться о проделанной работе.
Битюцкий типичный шестидесятник — сын эпохи оттепели. Галич, Вертинский, Высоцкий, Окуджава — его менестрели. «Они все поют для одного человека, а не для масс», — говорил он. Это его история, когда разговор личный. Васи, Пети, Маши всегда были для него предельно конкретны.
Его нет уже три года. И к сожалению, оптимизма с его уходом в моей жизни всё меньше.