Игорь Прокопенко в Воронеже: «Я не занимаюсь пропагандой, я показываю то, что хотят видеть люди»

22 июня в Воронежском концертном зале был аншлаг — воронежцы пришли на встречу с автором-документалистом, ведущим программ «Военная тайна», «Территория заблуждений», «Самые шокирующие гипотезы» на РЕН-ТВ, Игорем Прокопенко. Игорь Станиславович, наш земляк, приехал повидать маму, а заодно и встретился с поклонниками его программ.

Несмотря на популярность, телепроекты Игоря Прокопенко в последние лет 5-7 вызывают неоднозначную реакцию. Талантливый журналист, он с начала 90-х работает на РЕН-ТВ, с 1996 года ведёт «Военную тайну», которая в своё время чуть ли не единственная освещала серьёзнейшие проблемы российской армии, проводила расследования о коррупции, воровстве бедственном положении военных. Сам Прокопенко снял целый ряд качественных документальных фильмов, которые получили множество российских и международных премий, в том числе шесть «ТЭФИ» — «Чеченский капкан», «Возвращение в Норд-Ост», «Лихорадка Эбола — тайна вируса смерти», «Доктор Лиза» и другие.

Однако в последние годы политика канала, да и программы Игоря Прокопенко изменились. Кто-то из зрителей просто смеётся над бесконечными рептилоидами, инопланетянами и масонами с их мировыми заговорами, фигурирующими в передачах. Другие всерьёз критикуют проекты за «лженаучность», подмену обоснованных теорий полуфантастическими версиями. Более того, в последние 3-4 года программы стали обвинять в открытой пропаганде власти и антизападных взглядях. Почему Игорь Прокопенко в последнее время предпочитает делать программы о рептилоидах и «плохой» Америке, а не о социальных проблемах россиян? Об этом его спросили корреспонденты «Ё!»

— Канал «РЕН-ТВ» лет десять назад был, скорее оппозиционным. Марианна Максимовская, ваша «Военная тайна». Что с ним и с вами произошло потом?

— Я из либерального общества конца 80 — начала 90х. Но в какой-то момент стал понимать, что с либеральным движением что-то не то. Помню, ещё в 90-х сделал фильм о правозащитной организации и рассказал, что её финансирует Госдеп США. Мне редакторы сказали: нет, этот фильм выпускать не надо. Почему, ведь это же правда! Не надо и всё. Я постепенно стал понимать, что в России скорее псевдолиберализм.

— Почему?

— Я воспринимаю либерала как человека мыслящего, для которого истина превыше всего. А у сегодняшних псевдолибералов так: если Путин против, значит я за. Вне зависимости от происходящего. Я закончил Донецкое высшее военное училище, Донбасс знаю, как свои пять пальцев, в том числе и что там происходит. До чего нужно было довести ситуацию, чтобы штурмовик бомбил центральную площадь Донецка, где стояли мирные люди, чтобы парень из-под Винницы пошел на Донбасс, нарисовав на голове свастику. Говорят, вы занимаетесь пропагандой. Не я, это власти Украины занимаются, когда говорят, например, что устроят фильтрационные лагеря в Донецке.

— Но, помимо отношений с Украиной и Америкой у нас много собственных проблем. Раньше вы о них рассказывали в «Военной тайне». Теперь же основная тема программ — Путин велик, Америка плохая…

— — О том, что Путин велик, я не говорю в программе, хотя я с этим согласен. На самом деле и сейчас я поднимаю много социальных проблем, связанных с чиновничьей коррупцией. Может быть, эти материалы не настолько заметны. Потому что зрителю сейчас интересен мир, в котором мы живём. Я всегда старался показать то, что волнует зрителя. И меня всегда критиковали. В 90-х это была Чечня, и тогда мне говорили, мол, что ты всё по больному и по больному… В начале «нулевых» зрителей стали волновать белые пятна истории, особенно советской. Потом мы сделали потребительское расследование, чем нас кормят. И вслед пошло на многих каналах — про колбасу, как красят креветки. Я в какой-то момент взмолился, когда же зритель уже наестся этой гнилой колбасы. В 2006 или 2007 году я сделал для Первого канала проект «Вторжение на землю» об НЛО, и его смотрели 49% телезрителей! Это доля больше, чем у новогоднего обращения президента. Константин Эрнст называет меня самым рейтинговым автором на нашем ТВ. Хочу я или нет, но должен делать то, что вызывает зрительский интерес. Потому что коммерческое ТВ работает по тем же законам, как, скажем, пивной или цементный завод: прибыль, спрос… А потом случалась Украина и Майдан. И мы поняли, что зрителя больше всего интересует, почему это произошло? Что мы просмотрели, почему же мы больше не братья? Я как-то встретил Ирену Лесневскую (создательницу РЕН-ТВ — Ё!), она мне: «Ну что вы снимаете, а!» Я ей: «Каков мир, таков и эфир!»

Почему телеведущий считает, что мы стоим на пороге войны, что он считает главной проблемой российской науки, каким бы он снял фильм о Путине — читайте в следующем номере «МОЁ!»