Какую музыку воронежцам стоит слушать во время пандемии 

Сонаты Эдварда Грига и Жана Катуара, дивертисмент Игоря Стравинского и пьесы для скрипки и фортепиано Фрица Крейслера — столь разноплановую программу представили в понедельник, 21 сентября, в зале филармонии музыканты с мировым именем — пианист Борис Березовский и скрипач Никита Борисоглебский. 

Отметим, что молодой музыкант Никита Борисоглебский уже выступал на воронежской сцене на нынешнем Платоновфесте — 16 сентября в проекте «Струнные секстеты Брамса». В перерыве между концертами Никита уехал в Москву и там вместе с давним партнёром Борисом Березовским они, по их словам, разучивали программу, многое в которой исполняют впервые, а ещё... Играли в бадминтон. 

— Катуара и Крейслера мы оба играем впервые, — рассказали участники дуэта перед концертом, — Нам нравится открывать зрителям хорошую, но редко исполняемую музыку. Сонаты Жана Катуара ещё в 60-х, наверное, годах играл Ойстрах, а после, кажется, о них позабыли. А он эдакий Скрябин для скрипки, и, кроме того, современник Платонова. У нас было несколько вариантов программы, при этом организаторы фестиваля попросили, чтобы в программе были нити, ведущие к Платоновскому времени. Именно поэтому у нас Катуар, Стравинский. Как мы готовились? Учили программу и играли в бадминтон в одном спортзале, где Михаил Васильевич Плетнёв (пианист, который тоже был на фестивале с сольным концертом), кстати, тоже любит бывать. Музыкант расходует большое количество энергии, поэтому нам нужно поддерживать хорошую физическую форму. 

О Платоновском фестивале оба собеседника отзываются как об уникальном мероприятии, которое может похвастаться именами высочайшего класса — таких артистов способен пригласить далеко не каждый форум даже в мировом масштабе. 

концерт Бориса Березовского и Никиты Борисоглебского

фото Андрея ПАРФЁНОВА

Конечно, разговор зашёл и о пандемии, которая сильно повлияла на культурную жизнь в стране и во всём мире. Никита Борисоглебский признался, что в некотором смысле был даже рад карантину.

— Карантин, как это ни странно прозвучит, очень хорошо повлиял на моё психологическое состояние. До карантина ты живёшь в сумасшедшем ритме, не успеваешь вздохнуть, стресс скапливается, и в итоге даже на сцене ты чувствуешь себя напряжённо, тебя беспокоят маленькие недоделанные вещи, заботы. А тут у меня появилась возможность выдохнуть, подумать. Первые дней десять, когда всё отменилось и не было понятно, когда вернётся, я понял, что это время надо использовать, чтобы от всего отдохнуть, и я отложил скрипку подальше и занялся совсем другими делами. Но спустя две недели надо было уже брать  инструментв руки, так как форма быстро теряется. Ещё у меня появилась новая скрипка. Она сделана так, что если человек непрофессиональным взглядом посмотрит, он будет уверен, что это старинный инструмент, он сделан с искусственным состариванием дерева. Но, на самом деле, скрипке всего два месяца, она дитя карантина. 

— У вас, наверное, коллекция скрипок?

— Коллекции нет. У меня есть старая скрипка 18-ого века, на которой я играл последние пять лет. И если я возьму эту, я ещё пока не определился окончательно, у меня будет маленькая коллекция из двух скрипок (смеется).

— Никита, вы участвовали в проекте «Домашний сезон» Московской филармонии, играли концерты для онлайн-трансляций. Каково это — играть в пустоту?

— Сначала я думал, мне будет некомфортно, играть в пустой зал. Но ты выходишь на сцену, видишь камеры и понимаешь, что за ними очень много ушей и аудитория у тебя на самом деле больше,чем любой концертный зал. Главная проблема. когда ты играешь например в студии, на записи — ты играешь в пустоту, нет эмоционального отклика. Там, конечно, тоже  не было, но ты понимаешь, что играешь для кого-то. А потом я ощутил множество «плюсов» — никаких шорохов, телефонов, никто не кашляет (смеётся). Это хороший опыт, но на постоянной основе он не приживётся, нужно живое общение — и нам, артистам, и публике.

— Каким музыкальным произведением, на ваш взгляд, можно проиллюстрировать современную ситуацию в мире?

— Наверное, это вопрос к современной музыке, которая очень сложна, запутана, нервозна, бесформенна,  из хаоса созданная. Это многим не нравится, это неблагозвучно, но так звучит наше время. Но если брать мои предпочтения, я люблю в таких непростых ситуациях слушать что-то такое, что тебе возвращает  гармонию: Баха, Моцарта, Шуберта, что-то очень чистое. Я к великим старикам люблю сейчас возвращаться. Если к общей нервозности добавлять нервозную музыку, это будет явно перебор.