Гитарист «Сектора Газа»: «Мадонна поставила мою песню Гаю Ричи»

15 ноября впервые на одной сцене в Кремле встретились три гитариста легендарной воронежской группы «Сектор Газа»: Игорь Кущев, Владимир Лобанов и Игорь Жирнов. «МОЁ!» удалось поговорить со стоявшим у истоков коллектива Игорем Кущевым, который рассказал, почему покинул коллектив и каково ему было работать с Юрием Хоем.

— Вы играли с симфоническим оркестром в Кремле. Могли бы вы в молодости предположить, что такое когда-нибудь случится?

— Нет, конечно, предположить такое было невозможно. Это дело случая. А впечатления остались хорошие. Сначала, правда, начался негатив. Организаторы ужасно поступили. Нас никто не встретил, а должны были. Созванивались с организатором, нам объяснили, какое метро, как нам подъехать. Нас девчонка встретила уже на входе в Кремль, проводила. Увидел там Жирнова с Лобановым: стоят понурые, головы опустили. Я говорю: «Что случилось?» А они мне: «Ты слышал, как оркестр играет? Они играть не умеют». Я сказал: «А мне всё равно, умеют они или не умеют играть. На нас будут смотреть. Мы должны показать, на что мы способны». Хотя я к оркестру обратился перед тем, как выходить на сцену: «Ребята, так не пойдёт. Вы не академический концерт играете». Они всё поняли и как-то завелись все вместе.

— Какие у вас ощущения во время самого выступления были?

— Я вышел на сцену под рёв трибун, подумал, что меня сейчас ступор стебанёт. Но потом понял: раз зал кричит, значит, нравится, всё нормально будет. Потом легче стало, нервяк спал. И первая песня была «Плуги-вуги».

Я не первый раз на сцене, но уже давно на стадионах не играл. Помню, когда мы первый стадион вместе с Хоем собрали в Воронеже, «Буран», было семь тысяч человек. Действительно жутко было, столько народу. А тут спокойно на сцену вышел, без лажи всё сыграл, нота в ноту, как положено.

Оркестр потом заиграл получше. То ли музыканты нас боялись, то ли чего-то стеснялись. А тут они кураж и кайф поймали. Если не кайфуют музыканты, то и публика тоже. Поэтому я им и сказал: «Ребят, драйва побольше, это «Сектор Газа»! Лажайте как хотите, лажайте на каждом углу! Но драйв дайте, драйв!» Если будешь дрожать над каждой нотой, то это залу передаётся.

Дирижёр выходит, шапку-ушанку надел, кирзовые сапоги и так, пританцовывая, жестикулирует. Поэтому и драйв пошёл, когда они расслабились.

На этом концерте оркестр оставил нам коридор, чтобы мы могли солировать. Иногда бывает так, что оркестр играет, а ты не знаешь, где тебе воткнуться. Всё заполняет.

Самый яркий момент, когда мы втроём выскочили на сцену и скомандовали: «Дайте «Колхозный панк»!» Зал орал так, что перепонки лопались. Я привык к децибелам, но там… Море автографов было. Люди не верили, что нас троих собрали. Я в Москве в последний раз был лет десять, наверное, назад. Не забыли, помнят. Примета такая есть: если всё идёт сразу замечательно, то, значит, какая-нибудь лажа будет. А вот если началось через пень-колоду, то всё будет хорошо.

После концерта дико устал. Приехал, в этот же день концерт — и сразу домой. Можно в молодые годы ещё побегать по метро, но когда в 65 лет бегаешь, то уже так бодро себя не чувствуешь.

Знаете, любой концерт уникален. Двух одинаковых не бывает. Каждый концерт — это новое. Не угадаешь. Ну, кто-нибудь играл-играл и вспомнил свою любимую девушку. А где любимая девушка? Умерла. Я вот сочинил песню. Она всем полюбилась. Называется «Веришь ли ты». Она посвящается девчонке Маргаритке, моей однокласснице. Она умерла. И раз — что-то бац, и всплакнул. Иногда поешь песню того же Хоя, его вспоминаешь, тоже раз — и заплакал.

Матерились, чтобы запомнили

— Как вы попали в «Сектор Газа»?

— Был такой Сергей Тупикин, на бас-гитаре играл. Он меня привёл туда, с Юрой познакомил. Сергей вообще музыкант от Бога. Он и соло придумал «Колхозного панка», вступление. Раз мы с Хоем выступаем, бас играет, а Тупого нет на сцене. Я подхожу, говорю: «Где Тупикин?» А за кулисы захожу, он играет, а ему наливают, он тут же пьёт, а гитару не бросает. Играет всё чётко и тут же выпивает. Я ему говорю: «Ну ты, ну ты даёшь! Что ты хоть пьёшь-то?» Самогон. Сможет вот так пить кто и играть продолжать? Уникальный человек.

И ко мне Юрка как-то пришёл домой и говорит: «Кущ, иди к нам в группу, мы с тобой попрём». Хотя я думал, что из этого мало что выйдет. Ну по крайней мере мы вложили в это свою дурь. И вот когда я первый раз услышал «Сектор Газа»: я тогда ехал на троллейбусе, там магнитофон был, и играл «Колхозный панк» на весь троллейбус, — понял, что группа популярна становится.

— Почему в песнях «Сектора Газа» активно используется мат?

— Юрка мне объяснил. Я-то был против. Говорил ему: «Хватит. Ну хватит ругаться. Мы уже наругались выше крыши». А он говорит: «В нашу группу хоть кто-нибудь копейку вложил? Нет. Вот поэтому мы и ругаемся, чтобы нас запомнили. Это фишка». А я-то не знал. Думал, что он ругается просто потому, что дурак. А он не дурак был. Далеко не дурак.

Была такая ситуация. Он на концерте в Рязани подходит ко мне, толкает, говорит: «Давай «Снегурочку» сыграем». А нас предупредили: все обкомовские люди сидят на первых рядах, с детьми пришли. Я ему говорю: «Ты что, какая «Снегурочка», совсем, что ли?» А он плевать на всё это хотел. Гитару включает и говорит: «Презентация песни». И погнал один. Я не знал, куда деваться. Ну я-то знал эту песню, но басист нет.

И вот к нам милиция подходит: «Поехали». Забирают всех с концерта и увозят в воронке. Все сразу: «Ни фига себе, «Сектор Газа» увезли». А когда приехали в отдел, ко мне милиционер подходит и говорит: «На, расписывайся». Я говорю: «Чего расписываться?» — «Пиши вот здесь вот: «Коляну». Я не понял. «Пиши, — говорит, — «Коляну». Я пишу: «Коляну». «Здесь пиши: «Вовану». И мы на протоколах дознаний давали свои атографы. Нас потом сажают в машину и назад везут на концерт. Мы приезжаем, и все такие: «Ни фига себе, «Сектор Газа» на чём приехал». Привезли, как уголовников, на концерт.

Я говорю Хою: «Юра, ещё раз ты дурака сваляешь…» Но дело в том, что, если бы он таким не был, может, и популярности бы не было.

Я вот у жены спрашиваю: «За что ты меня полюбила?» Она говорит: «За дурь». И у Хоя тоже дури хватало. Но дураком он не был.

«Мадонна выбрала за дурь»

— А как песня «Допился» из вашего сольного проекта попала к Гаю Ричи в саундтрек к фильму «Рок-н-ролльщик»?

— Я могу передать только со слов. Дело в том, что Мадонна в то время была женой Гая Ричи. И она ему сказала: «Послушай, вот есть чувак один, гитарист, сумасшедший, он играет нестандартно, не похож ни на кого». И вот эту песню «Допился» поставила. Он послушал, это как мне рассказывали, говорит: «То, что надо». Там и русско-народное встречается, и в то же время рок. Смешение жанров. Можно сказать, за ту же дурь меня Мадонна выбрала. Хотя я этой песне не придавал никакого значения. Просто я её сделал от души, вот как она легла на записи, я захотел вот такое сделать. Я даже не думал, что её кто-то возьмёт. Так, для себя сделал. А оказалось — в Америку попал.