Гитарист «Сектора Газа»: «Хой мстил мне, как мог»

Первую часть интервью гитариста легендарной воронежской группы «Сектор Газа» Игоря Кущева читайте по ссылке. Музыкант рассказал, как Мадонна поставила его песню Гаю Ричи, а также почему в песнях коллектива так много мата. 

«Идея, была идея»

— Как вы придумывали песни в «Секторе Газа»?

— Однажды Хой говорит: «Что б сейчас такое написать, чтобы народу понравилось?» Я говорю: «Знаешь, Юра, наш народ любит сказки». Он на меня посмотрел: «Ну и что?» — «Ну напиши сказку. О лягушке-царевне напиши». Он мне: «Что, правда, что ли?»

Вот, например, идея тоже была. У них в СССР рай везде был: райсобес, райком. Я ему говорю: «У нас сарай, а у них рай везде. Давай про это песню напишем. Мы живём в сарае, а они в раю живут». До этого не дошло. Ничего не написали. Идея, была идея.

Так же вот, как и «Допился», идея. Мне звонит Володя Бочаров (воронежский автор текстов, преимущественно в стиле шансон) и говорит: «Слушай, Кущ, есть идея написать песню. Как ты на вылазку поехал с подругами. Там вурдалаки полезли, черти полезли все, ты перепился, подрался». Я сел, лысину почесал. Да, думаю, наверняка, и создал песню вот эту — «Допился», которую взял Гай Ричи. Судьба у песни очень странная.

«Мстил мне, как мог» 

— Как группа отреагировала на ваш уход из «Сектора Газа»?

— Ужасно. Во-первых, Хой сказал мне: «Кущ, сколько ты сделал для «Сектора Газа». И сейчас ты уходишь? Тебя и в Москве никто не поймёт». Я говорю: «А почему Москва?» — «Да тебя вообще никто не поймёт, зачем ты уходишь».

А у меня причина такая получилась. У меня мама умерла. Я не знаю, понравится ли моё объяснение, но я считал, что мать потерять — это все потерять. Потому что для меня она была святой человек. Во-первых, она была врач. Незаменимый врач. Она столько жизней спасла, свою только не смогла сберечь. Вот гроб выносят. Я сознание потерял. Потом в себя пришёл, а мне надо ехать в Измайлово. Концерт был. Там три концерта на стадионе, всё битком, народу тьма. Мне для выступления уготовили мотоцикл «Ява», чтоб я на нём выезжал и начинал: «Мне на днях исполнилось 16 лет, захотел я двухколёсный драндулет». И вдруг меня нет.

Хой, конечно, разозлился так, что… Он ко мне пришёл потом, выпили: «Кущ, я этого не понимаю. Ну, может, ей там хорошо. Может быть, она хотела, чтобы ты играл в этой группе. Она же хотела, чтобы ты играл. Всё нормально. Почему?» Он долго понять не мог и невзлюбил меня потом. Мстил мне, как мог. Я говорю: «Юр, я к гитаре своей год не подходил». Я её брал в руки, и у меня слёзы были. Почему? Потому что гитара куплена была на её деньги. Если честно, не лукавя, не хотел больше играть в «Секторе Газа».

Потому что в своё время Хой выпалил такие слова: «Я наберу других музыкантов, которые мне будут жопу лизать за то, что я им буду платить 50 рублей с концерта». Я услышал эти слова. Мы только начали концертную деятельность, только в Люберцах отыграли, в Рязани, как он уже заявил, что наберёт других музыкантов, если будем выделываться. После этих слов у меня внутри революция произошла. Я думаю: «Зачем же я тут на тебя время трачу-то? Мне-то, оказывается, цена — 50 рублей. Ты можешь любым заменить меня». Но тогда ещё мама жива была моя. Она умерла, и у меня просто отчаяние появилось. Я вообще гитару взял свою и разбил: «Нету больше «Сектора Газа»!» И прям гитару об стенку. Правда, я её потом собрал, жива-здорова.

А потом эти же слова он и Тупикину говорил, поэтому тот ушёл из «Сектора Газа». Какое хамство, какое величие, как он вообще к людям относился... Ну как можно с таким человеком работать? Возомнил из себя царя. А ведь царя делает свита.

После моего ухода Татьяна Фатеева (бывшая бэк-вокалистка «Сектора Газа») меня из Воронежа выписывает в Москву на показ у Сергея Кузнецова  — директора Gala Records. Я привожу материал. Он прямо тут же говорит: «Всё, делаем в студии». А там должен был Леонтьев работать. В итоге подвинули Леонтьева, всех подвинули. И привезли мне в студию семь гитар марки Gibson (3 — 4 тысячи долларов за инструмент. — «Ё!»). Он спрашивал у меня: «Ты когда-нибудь держал семь «Гибсонов»? За один день!» Я говорю: «Никогда!»

— Как вы думаете, если бы Юрий Клинских был жив, каким сейчас был бы «Сектор Газа»?

— Очень сложный вопрос. Во-первых, Юра поменял стиль. Типа сlawfinger у него последние работы были — тяжёлый строй на опущенных струнах. Я к нему приходил домой, он мне в записи ставил, я не знал, что это. Он говорил: «Ну ты послушай, ты послушай». И вот он подсел на эту музыку. В этом что-то есть, но это было далеко от «Колхозного панка». И очень далеко от того, с чего мы начинали. За что полюбили нас? За такие песни, как «Ночь перед Рождеством», ну за русские народные песни в общем-то. Поэтому мне сейчас сложно сказать, что было бы. Я его хотел назад вернуть в наш народный рок-н-ролл. Он обещал ко мне заехать. И я до сих пор жду.

— Скажите, а как вы относитесь к идее установить памятник Хою в Воронеже?

— Я за, почему бы и нет? Группа известная. В 90-е не у каждого таксиста была кассета группы «Кино», а «Сектора Газа» — да, заслушивали до дыр.