Насмерть замёрзшая девочка-сирота звонила в «112» не один, а два раза
Второй раз она смогла произнести лишь одно слово: «Пожалуйста…»
Трагедия маленькой девочки в Борисоглебске выворачивает наизнанку. Каждый пункт в ней — нелепость, за гранью, беспомощное «почему?»
Искали кинологи с собакой
Почему тётя-опекун — её зовут Людмила — написала заявление в полицию лишь на третьи сутки после исчезновения Ани?
Последний раз она видела племянницу — свою крестницу — утром 10 марта. Та пошла гулять. Вечером не пришла. В понедельник не пришла. И только 12 марта в 17.30 в районном отделе МВД зарегистрировали заявление опекуна о пропаже ребёнка. Учителя рассказали мне, что звонили Людмиле во вторник в первом часу дня, и та уже тогда им сказала: «Аня исчезла, пишу заявление». Я ещё спрошу об этом полицию, но вот что говорит руководитель Борисоглебского межрайонного следственного отдела регионального СУ СКР Юрий Абуладзе:
— Нам из МВД сообщили примерно в это же время — около 17.30 вторника. Мы сразу организовали поиски. Привлекли полицейских, в том числе кинологов с собакой, и 10 добровольцев из местных жителей. Девочку нашли примерно спустя два часа. Она лежала на снегу, практически на открытой местности, на берегу реки Вороны — это окраина Борисоглебска. Если въезжать в город по автомобильному мосту (здесь его называют «красным»), то справа от него.
Экспертиза — когда, во сколько и от чего умерла Аня — пока не готова. Но предварительные выводы — элементарно от холода. По словам подружек, с которыми девочка гуляла в последний свой день, она убежала от них около семи вечера: «Начала плакать, куда-то рваться — говорила, хочет к своему парню. Мы её раз догнали. Она опять убежала. И уже не догнали…»
Тётя расскажет потом: Аня, случалось, до этого пару раз не приходила ночевать. У девочки первая любовь: хороший мальчик, Аня с крёстной его познакомила. И она, Людмила, в воскресенье вечером подумала, что девочка может быть с ним. Когда тётя наконец ему позвонила и оказалось, что Аня не у него, начала звонить подружкам и ждать. На это ушёл ещё день.
Что заблудилась, сказала только парню
О Людмиле и учителя девочки, и соседи говорят хорошо: порядочная, ухаживала за родным братом, отцом Ани, когда тот мучительно умирал от тяжелой болезни. Очень набожная, записала крестницу в воскресную школу. Но молитвы Аню не спасли. И вот здесь возникает ещё одно «почему»: перед тем как набрать около полуночи 10 марта 112, девочка звонила своему молодому человеку — тот студент, был на практике в другом районе. И говорила ему, что «заблудилась». Почему он не вызвал спасателей, не сообщил опекуну — тёте Люде?
— По словам парня, он давал ей советы по телефону, как выйти к дому, — говорит Юрий Абуладзе. — Связь была плохая. И юноша сейчас очень тяжело переживает всё, что произошло.
Ладно мальчик. Но почему всё-таки Аню не стали искать даже после звонка в Единую дежурно-диспетчерскую службу (ЕДДС)? Я слушала запись её разговора с диспетчером «112» Петром Рогожиным и фельдшером по приёму вызовов борисоглебской скорой помощи Мариной Плужниковой. Слушала не в интернете, а на месте, в диспетчерской скорой. Девочка задыхалась. Это даже через помехи связи слышно совершенно чётко: задыхалась. Всё, что она смогла сказать: «Аня, 16 лет (почему-то прибавила себе год. — Авт.), я у понтонного моста, мне очень плохо». Очень — именно так — плохо.
— Диспетчер Рогожин не предпринял никаких мер, чтобы выяснить, где находится ребёнок и что с ним происходит. Не задал ни одного наводящего вопроса, хотя по интонации девочки можно было заподозрить, что ситуация серьёзная. Он сразу переключил её на скорую помощь, — говорит Юрий Абуладзе. — Где находилась Аня, когда звонила в «112», мы сейчас точно сказать не можем. Она действительно убежала от подруг через парк к понтонному мосту. Мы потом нашли её следы там. Они и привели собаку к телу девочки у другого моста — автомобильного. Это примерно в двух километрах. Вероятно, она бродила по окрестностям и думала, что всё ещё находится у понтона. Сотовые операторы должны автоматически передавать на ЕДДС координаты заявителя в режиме реального времени, однако из-за слабого сигнала погрешность бывает очень большой — в радиусе до 2,5 километра. Именно поэтому важна роль диспетчера — приложить все усилия, чтобы максимально точно понять местонахождение заявителя и его проблему.
Алкоголь, страх, холод
Связь действительно отвратительная. Звонок Ани, которая находилась в Борисоглебске, МТС почему-то перевела на Единую дежурно-диспетчерскую службу соседнего Грибановского района. А её директор Александр Левковский мне рассказал, что на них порой переключают вызовы аж из Рамони — даже напрямую это почти в 190 километрах.
Подружки Ани говорят: перед тем как убежать от них, она выпила полтора литра алкогольного коктейля (да, эту дрянь продают детям). Правда или нет, пока тоже неясно — сколько промилле было у неё в крови, скажут эксперты. Но на троих школьницы купили две полторашки «кошмара», и даже если каждая приняла литр... Плюс Аня страдала гипертонией. В итоге девочка могла просто потерять ориентацию в пространстве: от спиртовой химии, болезни, страха и холода. Диспетчер же Рогожин мог спросить у неё: что ты видишь вокруг? «Красный» мост, возле которого нашли Аню, ночью хорошо освещён, там всегда много машин — это Курская трасса. У понтонного сейчас глушь, темень и сугробы по колено.
Петра Рогожина и начальник, и коллеги-диспетчеры называют опытным сотрудником — больше 10 лет на службе — и просто хорошим, отзывчивым человеком. Может, он устал. График сутки через трое, за эти сутки порядка 70 — 80 звонков, на сон всего четыре часа. Следователи возбудили уголовное дело о халатности — до пяти лет колонии. Свою вину Рогожин не признаёт.
P.S. Написав эту заметку, я позвонила главному врачу отделения скорой помощи Борисоглебской ЦРБ Владимиру Торгашину. Фельдшеры, приезжавшие на понтонный мост, — они видели следы? Те самые, которые потом привели полицию и следователей к замёрзшей Ане.
— Наверное, не видели — они же не поисковики. Может, разминулись с девочкой. Я вообще не представляю, как оттуда сейчас можно пройти к «красному» мосту, по такому снегу. Вы напишите лучше, почему детям безнаказанно продают спиртное. А главное — 15-летний ребёнок не приходит ночевать домой, и никому нет до этого дела. Если бы на тот момент в полицию уже поступил сигнал, что девочка пропала, и диспетчер был бы сориентирован на её поиски, подключал бы другие службы, а не только скорую помощь.
…В одной из социальных сетей друзья спросили Аню: «На сколько процентов ты считаешь себя счастливым человеком?» Её ответ: 99,9.
Подробности шокирующей истории читайте в одном из ближайших номеров «МОЁ!» и в цифровой версии газеты plus.moe-online.