Кто и почему молчал о ЧП на Левобережных очистных сооружениях

«Незаконный сброс стоков промышленным предприятием». «Потенциальный виновник определён». «Я буду настаивать на возбуждении уголовного дела». «Мы ещё и экологический ущерб посчитаем, там всё серьёзно». Первые две цитаты в стиле газетных заголовков — из сообщения администрации Воронежа от 11 апреля. Вторые — из заявлений губернатора Александра Гусева 12 апреля. Все они касаются удушающей вони и химического запаха на левом берегу.

Причиной вони, как оказалось, стала крупная авария на Левобережных очистных сооружениях, возникшая не по вине ЛОС. Но в этом материале мы хотим осветить не столько само ЧП, сколько странную и запоздалую (особенно в наше время) реакцию на него «РВК-Воронеж», администрации города, правительства области, Росприроднадзора, Роспотребнадзора и прочих контрольных органов. А также органов, которые занимаются мониторингом постов воронежцев в социальных сетях.

Что произошло на сетях канализации и очистных сооружениях

Принцип работы городской канализации состоит в том, что все её трубопроводы сходятся в коллектор, который ведёт к очистным сооружениям. На левом берегу Воронежа это ведущий на Левобережные очистные сооружения главный левобережный коллектор, трасса которого в основном проходит вдоль берега водохранилища.

Река из стоков на очистных сооружениях попадает в бассейны-песколовки, первичные отстойники и аэротенки. Растворившиеся в воде фекалии в похожих на большие бассейны аэротенках с помощью пузырьков воздуха и специальных микроорганизмов (их называют активный ил) превращают в жижу, которая на выходе должна лишь слегка пахнуть болотом.

Переработанные фекалии сливаются для высушивания на иловые карты. По технологии неприятный запах, конечно, должен присутствовать. Но в радиусе двух-трёх километров от очистных сооружений. В 2018 и 2019 годах, как вы помните, этот запах распространялся на весь Воронеж.

Как сообщила мэрия Воронежа 11 апреля, с 4 по 7 апреля «специалистами «РВК-Воронеж» был зафиксирован залповый сброс в систему водоотведения сточной жидкости с повышенной концентрацией загрязняющих веществ». Компания «РВК-Воронеж» в своём сообщении использовала иной термин — «с высоким содержанием химических веществ». В любом случае эти вещества убили активный ил, участвующий в переработке фекалий.

Приостановить работу очистных сооружений в принципе невозможно. Поэтому в случае гибели активного ила они продолжают функционировать. Однако тонны фекалий попадают на иловые карты в непереработанном виде. Чем они в этом случае пахнут — очевидно.

И здесь мы встречаемся с первой странностью.

Лаборатория очистных сооружений должна была узнать о случившемся сразу

В постановлении правительства России № 644 «Об утверждении правил холодного водоснабжения и водоотведения» есть «Перечень веществ, материалов, отходов и сточных вод, запрещённых к сбросу в централизованные системы водоотведения». В их числе растворители, мазут, лаки, краски, отходы переработки мяса и рыбы, любые биологические массы пищевых производств и просто дурно пахнущие вещества (последние — в определённом количестве).

Это значит, что на каждых очистных сооружениях работает лаборатория, которая определяет, насколько поступающие по коллектору стоки соответствуют нормативам. По иронии судьбы 9 апреля в своём телеграм-канале компания «РВК-Воронеж» разместила новость под заголовком «Мы заняли второе место в конкурсе «За точность измерений».

«Лаборатория очистных сооружений стала второй из 70 участников в программе проверки квалификации «РОСА-2023», продемонстрировав стабильно высокое качество результатов измерений в течение года и получившая максимальные значения индексов точности, — говорится в ней. — Лаборатория занимается исследованием проб сточных и природных вод. Её штат составляет 28 человек. Специалисты анализируют воду по более чем 50 показателям».

Это сообщение говорит о том, что уже 4, максимум 5 апреля лаборатория очистных сооружений должна была знать, из чего состоял залповый выброс. Социально ответственная компания тут же проинформировала бы об этом горожан на своём сайте и в своём телеграм-канале, верно?

И здесь вторая странность.

Воронежцы уже жаловались на вонь, а на очистных сооружениях всё работало «в штатном режиме»

Первые жалобы воронежцев на сильную вонь и химический запах в Левобережном и Железнодорожном районах появились уже вечером 7 апреля. В первый рабочий день недели — 8 апреля — пресс-служба мэрии ответила воронежским СМИ, что Левобережные очистные сооружения работают в штатном режиме.

В сообщении от 11 апреля мэрия также утверждает, что на ЛОС 4 — 7 апреля «технологических нарушений или аварийных ситуаций на коммуникациях и оборудовании самих очистных не происходило — все системы функционировали в штатном режиме». Проще говоря, городские власти дают понять, что ил погиб позже. Но на какие же миазмы тогда жаловались воронежцы 7 апреля?

Даже если вдруг по какому-то уникальному стечению обстоятельств это была вонь не от ЛОС, 8 апреля городские власти в любом случае уже знали об опасных нечистотах, попавших на ЛОС. Напомним, «РВК-Воронеж» лишь концессионер, а принадлежат очистные сооружения муниципалитету. Кому, как не администрации города, сообщить воронежцам о происшествии?

А вот и третья странность.

Сизая дымка

Этот термин можно употребить как в прямом, так и в переносном значении. Если в прямом, то вечером 9 апреля такая вонючая дымка стелилась над Ленинским проспектом, а в вечером 10 апреля — над улицей Новосибирской. А если в переносном, то сизой дымкой было окутано сообщение в телеграм-канале «РВК-Воронеж» от 10 апреля. Его явно писал профессионал.

В сообщении предприятие впервые признало, что «распространение неприятного запаха в разных частях города связано с залповым сбросом жидкости с высоким содержанием химических веществ в главный левобережный канализационный коллектор». Но: «На состояние воздуха в городе влияет целая совокупность факторов, в том числе деятельность промышленных предприятий. Поэтому еще раз отметим, что химический запах и запах жжёной резины не относятся к результатам деятельности воронежского водоканала».

Не искушённый в пиаре человек здесь точно запутается. Поэтому расшифруем — это сообщение ни о чём. Сам водоканал, действительно, не может производить ничего, что пахло бы химией. Но вот пахли ли химией попавшие на ЛОС стоки, водоканал умолчал. На самом деле пахли. Об этом мы расскажем ниже.

И на этом странности не кончаются.

Надзорные органы не спешили

Регулярный мониторинг атмосферного воздуха на территории Воронежа обязано проводить региональное управление Роспотребнадзора. Столичные коллеги воронежских санитарных врачей после первых же жалоб москвичей на неприятный запах — в социальных ли сетях, в сообщениях ли СМИ — сразу же выезжают на место и берут пробы воздуха. Более того, во всех регионах специальная структура уже давно проводит мониторинг жалоб в соцсетях и поторапливает государственные органы.

Но в нашем случае управление Роспотребнадзора по Воронежской области не выясняло, что же стало причиной химического запаха, на который жаловались воронежцы. Знаете, как это объяснили в управлении? Оказывается, у Роспотребнадзора не было обращений от воронежцев.

Ещё одно ведомство — Росприроднадзор — прибыло на ЛОС с внеплановой проверкой через трое суток после первых жалоб на вонь, 10 апреля.

«Установлено, что в водохранилище в месте сброса ЛОС сбрасывается сточная вода коричнево-кирпичного цвета с резким химическим запахом, не характерным для очищенных хозяйственно-бытовых стоков, — сообщил Росприроднадзор. — В ходе выезда специалистами отобраны пробы сбрасываемых сточных вод с целью определения негативного воздействия на компоненты окружающей природной среды».

Так что же произошло?

Итак, 10 апреля «РВК-Воронеж» признал, что вонь в Воронеже связана с залповым выбросом химических веществ в левобережный канализационный коллектор. Одновременно с этим министр ЖКХ и энергетики Воронежской области Евгений Бажанов в своём телеграм-канале первым сообщил, что это ЧП нарушило технологию очистки сточных вод.

Вечером 11 апреля мэрия Воронежа привела подробности происшествия.

«Водоканал составил план зонирования левобережной части города для того, чтобы была возможность быстрее установить, в какой именно коллектор мог быть сброс загрязняющих веществ, — говорится в сообщении. — Так, определено, что совершён он был в трубопровод, расположенный между улицами Остужева и Димитрова. Этот коллектор принимает как хозбытовые, так и промышленные стоки. В результате муниципалитетом потенциальный виновник определён — это одно из крупных промышленных предприятий левобережья. Установлено и конкретное место, где мог быть выполнен незаконный слив отходов производства. На коллекторе, через который был осуществлен сброс, отобрали пробы. Сети силами городской дорожной службы тампонированы и опечатаны, чтобы физически воспрепятствовать повторению такой диверсии».

По данным мэрии, регенерация активного ила на очистных сооружениях в ближайшее время должна ликвидировать неприятные запахи от ЛОС.

Использовав слово «диверсия», городские власти, похоже, уже знали о настрое губернатора Александра Гусева, у которого ещё до ЧП на 12 апреля был запланирован прямой эфир в соцсети «ВК».

«Сейчас, на мой взгляд, «Росводоканал» оперативно занимается устранением, самые негативные последствия пройдены, — заявил 12 апреля Александр Гусев. — Понятно, что ещё неудобства для жителей остаются. Я извинения свои приношу в этом плане. Мы расследование своё ведём сейчас, ищем того, кто это сделал. Мы передадим все материалы в правоохранительные органы. Я буду настаивать на возбуждении уголовного дела и уголовном преследовании тех людей, кто эти решения принимал и исполнял. Собственникам этого предприятия советую уволить людей, которые это сделали. И уволить руководителя предприятия, потому что без его ведома это сделано быть не могло. Ещё раз — самый жёсткий ответ на это будет. Судебные инстанции мы готовы пройти. Компромиссов с теми людьми, которые умышленно приводят к таким серьёзным последствиям, нет. Мы еще и экологический ущерб посчитаем, там всё может быть гораздо серьёзнее».

Вот так неожиданно власти сменили осторожность на гнев. Правда, в течение восьми дней — с 4 до 12 апреля. И это, как нам кажется, очень тревожный признак. Признак того, что без вмешательства первых лиц у нас никто из исполнителей и руководителей среднего звена не хочет, не готов и не умеет брать на себя ответственность и принимать решения. В том числе и об информировании горожан. А если случится что-то посерьёзнее?