«Враги немые!» Как оккупанты издевались над воронежцами во время войны

Хохольский район – одно из немногих в России муниципальных образований, на территории которого сразу два мемориала оккупантам времён ВОВ. В Рудкино расположено крупнейшее за пределами Венгрии кладбище мадьярских солдат и офицеров (там лежат останки около 20 тыс. воинов), а в Еманче – единственное в Воронежской области немецкое кладбище, где покоятся останки 1 143 гитлеровцев.

Из-за этого Хохольский район стал настоящей меккой для потомков оккупантов. Почтить память дедушки-«героя» ежегодно приезжают десятки немцев и венгров.

- Как-то ко мне в музей зашла женщина, - рассказывает директор военно-исторического музея «Донской рубеж. Гремячье» Юрий КАШКИН. – Долго ходила, всё внимательно рассматривала. А потом говорит с акцентом: «Вам, русским, должно быть стыдно». Я удивился: с чего вдруг? А она: «Посмотрите, какие на вашей земле ставят мемориалы оккупантам, которые принесли вам только боль и страдания! И взгляните на то, в каком состоянии находятся братские могилы ваших воинов»…

Оказалось, что эта женщина приехала в Хохольский район из Германии посетить немецкое кладбище, а заодно съездила в Рудкино посмотреть на венгерский мемориал. И именно впечатления о масштабах венгерского кладбища, в которое было вложено около миллиона долларов и которое местные прозвали «фашистский Мамаев курган», подвигли её на то, чтобы пристыдить русских в лице директора гремяченского музея.

Сами местные жители к кладбищам оккупантов на своей земле относятся по-разному.

- Поначалу, когда узнали, что в Рудкино будет венгерское кладбище, многие возмущались, - рассказывает Юрий Кашкин. – Даже не самому факту создания кладбища (бог с ним, солдаты врага тоже люди), а тому, насколько помпезным сделали этот мемориал и какими почестями сопровождалась церемония открытия. Но со временем люди привыкли. И к немецкому, и к венгерскому кладбищу. Да а кому возмущаться-то? Стариков, которые помнят войну, всё меньше. А молодёжь зачастую этим вообще не интересуется.

86-летняя Прасковья Куксова из Ивановки – одна из немногих, кто ещё помнит, как венгры «гостили» в Хохольском районе. Помнит Прасковья Егоровна, как её с мамой и ещё четырьмя детьми венгры выгнали из родной избы, и им пришлось зимовать в землянке. Помнит, как мадьярский офицер чуть не застрелил мать только за то, что та пробурчала под нос: «Враги немые». Помнит, как оккупанты отняли у них единственную корову.

- Мы всех считали немцами, раз они не русские – мы их называли немцами, - рассказывает Прасковья Егоровна. - Но мадьяр в жёлтой форме мы отличали. Потому что они были самые жестокие. Родителей расстреливали на глазах у детей...

Рядом с домом Прасковьи Егоровны – заброшенная изба, заросшая бурьяном. Хозяева давно умерли, а наследники выставили дом на продажу. И ничего в этой избе примечательного, если бы не несколько круглых отверстий на одной из бревенчатых стен. Аккурат на уровне груди.

Во время оккупации села в этой избе жили два венгерских офицера. А дырки – это отверстия от пуль, которые насквозь прошивали тела заподозренных в связи с партизанами селян и застревали в стене, к которой этих несчастных ставили мадьяры.

О зверствах мадьяр по отношению к мирному населению на территории Хохольского района мы подробно писали в цикле материалов «Подвиг народа». Уже название того материала говорит само за себя: «За неплотно закрытые окна заставили копать себе могилу».

Вот такую память о себе оставили на Хохольской земле те, кому сейчас отдаются почести на помпезных мемориалах и кого на обелисках называют «жертвами Второй мировой войны».

Подробнее о том, кто и зачем создаёт мемориалы оккупантам на Воронежской земле, сколько у нас таких захоронений и за чьи деньги они обустраиваются, читайте в «МОЁ! Плюс».