«Женщине нужно выбирать профессию, которая её прокормит»

Елене Меньшиковой 32 года, работает в сфере IT почти десять лет, основательница воронежской компании MITLabs. И все эти годы ей приходится опровергать распространённое представление о том, что компьютерные технологии — неженская сфера. 

В 26 лет она возглавила команду программистов и начала разрабатывать веб-решения для бизнеса. В феврале 2020 года её компания вышла в финал международного конкурса Startup World Cup, на котором представила свой новый продукт — виртуального юридического помощника, созданного на основе искусственного интеллекта. Данная разработка помогает составлять договоры на оказание услуг, извлекая сведения из устных переговоров или переписки в чатах, напоминает о дедлайнах и пр. В российском полуфинале в Москве проект занял первое место, поэтому воронежская компания будет представлять Россию в финале конкурса в Кремниевой долине. Главный приз — инвестиции в проект в размере $1 млн.

«За красивые глаза»

Когда я училась в школе, мечтала работать в банке: белая рубашка, костюм, высокие каблуки. Но недобрала на олимпиаде по математике двух баллов для зачисления на экономический, зато без экзаменов поступила на факультет прикладной математики, информатики и механики Воронежского госуниверситета. Хотя точные науки считаются мужскими, у нас на факультете было женское большинство. С первого курса я понимала: если хочу стать профессионалом, нужно сразу начинать работать. Ещё на заре, когда все только начинали делать сайты, я сидела и делала их сама, устроившись студенткой работать в веб-студию, и, когда на них заходили люди, это было непередаваемое ощущение. 

Работать в банке я все-таки попробовала после окончания университета — пока устраивалась, прошла пятьдесят тысяч кругов ада и собеседований, посмотрела на эту бюрократию и поняла, что мне туда не хочется. А хочется в технологии, стартапы и веб-разработку. Потом попала в компанию, которая занималась развитием телефонии через интернет. Пришла я туда в апреле, а уже в августе меня сделали начальником технического отдела, мне было 21. Директор компании, окончил в Штатах два университета, но не имел российского высшего образования, без которого на приличное место в России его не брали. В итоге он создал свою компанию, в которой сидели ребята-технари, сисадмины, программисты. Каждый делал что-то, но что именно — никто не понимал. Технический директор, место которого я в итоге заняла, сидел в серверной каморке, курил и ни фига не делал. Когда я все это увидела, пришла к начальнику и говорю: «У тебя тут все через одно место, ни дедлайнов, ни ответственности, мы никогда не сделаем нормальный продукт. Нужно делать так и так». Он говорит: «Отлично, ты этим и займёшься». 

На следующий день на планёрке он объявил об этом, и началось. Ко мне подходили девушки и в лоб спрашивали: «Лена, спишь с начальником, да?» Все усугубилось, когда мы вместе стали ездить в командировки в Москву для встреч с инвесторами, где я представляла техническую часть. Но постепенно у меня выработалось философское отношение к разговорам о том, что я получила свою должность за красивые глаза. 

Женский стиль 

В какой-то момент мы с генеральным директором разругались из-за того, что он перестал платить сотрудникам отдела разработки. А мы тогда получили грант «Сколково», прежде всего благодаря работе моего отдела, но зарплату с этого гранта выдали бухгалтерии, юристу и прочим, а моим ребятам-разработчикам не выдали. 
Позже он переехал в Европу, со временем перестал брать трубку и отвечать на сообщения — бросил нас. Отдел разработки оказался никому не нужен. Я забрала его себе вместе с долгами по зарплате и вот уже шесть лет веду этот бизнес.

В тот момент у меня было два варианта: всех распустить, продать технику и хотя бы частично выдать зарплату либо начать заниматься заказной разработкой. Я выбрала второй, и нам пришлось перепрофилироваться. 
Заниматься заказной разработкой означало начать делать сайты. Надо понимать, что для программиста делать сайты — стрёмно, примерно как для журналиста заниматься рекламой. Но мы работали — сайтики поменьше, сайтики побольше. За восемь лет мы сделали больше трёхсот сайтов различной сложности. Среди них есть сайт Росэнергоатома, который был одним из первых, но до сих пор выглядит прилично. Сегодня мы сотрудничаем с самыми разными организациями — от Минздрава до неформальных музыкальных фестивалей. А в данный момент разрабатываем телемедицинские системы по федеральному заказу. 

Я очень долго боялась взять на себя юридическую ответственность за то, что делаю, и открыть собственную компанию. Но постепенно созрела — открыла новое юрлицо и перевела туда всех ребят. 

Сначала команда не очень верила в мою легитимность как руководителя: приходилось работать, налаживать отношения. Каждый в отдельности может быть классным специалистом, но не даст результата, если его правильно не «приготовить». На одного нельзя повышать голос, другой начинает работать, только когда ему объяснишь важность и срочность задачи. Свою компанию я позиционирую как компанию семейного типа: у нас нет жёсткой иерархии, нет главных и неглавных, достаточно свободные условия посещения или непосещения офиса — кому-то нравится работать дома, кто-то интроверт, кто-то экстраверт. Коллеги воспринимают меня не как начальника, а как лидера — человека, готового нести личную ответственность за то, что мы делаем. 

У меня, если хотите, женский стиль управления бизнесом, и я этого не стесняюсь. На работе я вью гнездо — собираю птенчиков, закладываю каждому в клювик денежку, стараюсь, чтобы было уютно. Сейчас в офисе в Воронеже работает двадцать человек, часть команды — на удаленке, в других городах. В общей сложности с нами ежемесячно работают 83 человека. 

Сексизм

В России сексизм сильно влияет на положение дел в бизнесе. «Женская логика», «украшение коллектива», «женский мозг меньше мужского» — все это я слышу регулярно. Вдобавок я ростом метр шестьдесят два и хрупкого телосложения. Прихожу к заказчику в государственное бюджетное учреждение, меня встречает пятидесятилетний дядя и говорит: «Это вот с тобой надо контракт заключать?» Причём это в открытую говорит, без стеснения. Как-то мы долго не могли дождаться оплаты от одного из заказчиков, пришлось назначить очную встречу. Входим в кабинет, заказчик, оценив меня взглядом, заявляет: «Если бы я знал, что вы такая красивая, мы бы давно решили все вопросы». Или приезжаем на встречу в «Москва-Сити», встречающий нас клиент говорит моему коллеге: «А девушку вы с собой для отвода глаз берете, чтобы прикрыть дыры в продукте?» То, что женщина может участвовать в принятии решений, в их представления о мире не укладывается. 

«Ты думаешь как женщина» — фраза, которую я терпеть не могу. Никто не говорит мужчине, что он думает по-мужски. Образ мышления не зависит от пола. Как будто женщина не может соображать в IT и разбираться в работе сложных высоконагруженных систем. Когда во время переговоров мужчины-заказчики предлагают плохую схему выполнения проекта и я им объясняю, что так нельзя, у нас будет падать база данных, мне говорят: «Вы так думаете, потому что вы женщина». Я не понимаю, какое отношение база данных имеет к тому, что я женщина.

Домогательства и откаты

Другая проблема — когда заказчики через одного пытаются пригласить меня на ужин или после встречи начинают писать сообщения личного характера, сальные вещи. 

Есть ещё такая история, что со мной никогда не обсуждают условия откатов. Могу сказать положа руку на сердце, что ни одному заказчику я ничего не заносила, со всеми мы работали строго по договору. Большая часть IT-компаний работает на откатах, получая на этих условиях заказы, то есть это существующая модель: ты пришёл, договорился, выиграл конкурс на 20 миллионов, потом процент с них откатил. Со мной такие вопросы не обсуждали ни разу. Заказчики и в принципе не готовы обсуждать финансовые вопросы с женщиной. 

Согласовать смету проекта — проблема! Отправляю я заказчику смету на три миллиона — если на той стороне мужчина, он никогда не признается, что для него это дорого. Не будет со мной обсуждать другие условия. С женщинами проблем нет, они всегда говорят: знаете, мы не рассчитывали на такую сумму, давайте подумаем, что можно сделать. Мужчины просто молча удаляются, как обычно: что-то не понравилось — ушёл в тину.

Признаться женщине, что у твоей компании нет энной суммы, видимо, все равно что признаться, что не можешь принести в пещеру мамонта. 

Для солидности я теперь беру на встречи своего делового партнёра — крупного представительного мужчину, который помогает во время переговоров блокировать сексизм. 

После работы с психотерапевтом я перестала реагировать на обидные замечания и бояться, что меня не будут воспринимать всерьёз. Психотерапия — необходимый фитнес для моего мозга, который сделал меня антихрупкой. Сейчас я могу найти решение в любой ситуации, могу быть и сильной, и гибкой. 

Сразу после родов на работу

Дудя с его фильмом про Силиконовую долину я считаю сексистом. Огромное количество предпринимательниц работает в сфере новых технологий, знаю их лично. 

Почему так сложилось, что в сфере IT мало женщин? Возможно, девушкам просто внушают, что они не смогут. 
История с уходом в декрет тоже добавляет сложностей. У нас в стране рождение ребёнка означает, что женщина на два-три года выпадает из рабочего процесса, потому что должна сидеть дома. А если ты не сидишь дома — значит, ты плохая мать. Допустим, женщина дисциплинированно провела три года в декрете, вернулась на рабочее место, а там мир изменился до неузнаваемости. В сфере IT вообще каждые три месяца что-то меняется. 

Сама я сидела в декрете три с половиной месяца, но сразу после родов уже отвечала на рабочие сообщения. Потом у нас появилась няня. 

Мне несложно совмещать работу и материнство, но многих шокирует такой подход. Помню, в первый месяц после родов мне нужно было еженедельно созваниваться с заказчиком. Я сижу перед ноутбуком, держу сына на руках и даю ему грудь, каждый раз как только он начинает плакать, потому что собеседник с той стороны не может переносить детский плач: «Елена, вам нужно правильно расставить приоритеты — или ребёнок, или работа». То есть подразумевается, что женщина, которая родила, должна принести себя в жертву. 

Однако карантин многое изменил. На видеоконференциях с заказчиками, в основном мужчинами, вдруг появляются дети, теребят моих собеседников — папа, папа. Внезапно оказалось, что у всех есть личная жизнь и что дети могут влезать в кадр или сидеть на голове, пока ты беседуешь с кем-то о важном. 

Не вижу ничего плохого и в том, что мужчина тоже посидит в декрете. Я считаю, это время и эту возможность нужно делить пополам, как происходит в европейских странах. Мои приятели в Швеции, у которых недавно родился ребёнок, сидят с ним по очереди: три месяца — мама, три месяца — папа. 

Женщина должна быть независимой

Женщине нужно выбирать профессию, которая её прокормит. Существует заблуждение, что главное — удачно выйти замуж. Я бы посоветовала девушкам не рассчитывать на то, что мужчина всегда будет рядом, нужно сохранять независимость. Если у женщины не будет профессии, которая её прокормит, ей, возможно, придётся зависеть от человека, с которым плохо. Выстроить рабочий процесс можно даже с ребёнком на руках. Пока он спит, можно сделать что-то по работе или учиться. 

Мой нынешний мужчина тоже работает в IT, у него своя компания — мы на равных позициях и все делим пополам. Расплачиваемся в кафе пополам, едем в отпуск — платим пополам или по очереди. Хотелось бы мне, чтобы за меня платили? Нет, я чувствую себя неуютно. У нас на мужчину тоже много всего навешивается — должен одно, второе, третье. Мне кажется, если расходы делить и подстраховывать друг друга — то и отношения будут здоровыми и сильными. Поначалу мой мужчина психовал из-за того, что я не позволяю за себя платить, но теперь он говорит: это уважительно, я не чувствую, что меня используют. Раньше у него была девушка на полном иждивении и с большими запросами. Он платил-платил-платил, а взамен получал: посмотри, какая я красивая. Продажа себя как товара — унизительная история. В нашей паре никто ни от кого не зависит. Мы оба знаем, что проживём друг без друга, но мы вместе, потому что нам так хочется. 

Ещё больше историй на сайте проекта.