«У Бога нет других рук, кроме наших»

14 мая писатель Александр Лапин отметит своё 70-летие. Обычно в интервью его спрашивают о литературе или политике. В канун юбилея мы решили поговорить с ним о жизни. Правда, без литературы и политики дело всё же не обошлось.

«Теперь мне не стыдно за русских»

— Ну и времечко же вам выпало для юбилея, Александр Алексеевич! Я по поводу спецоперации.

— То, что мне выпало жить в такое время, лично для себя считаю невероятным везением! Происходят важнейшие изменения в стране и в мире. И мне интересно, чем это всё закончится. Чем бы ни закончилось — всё равно интересно.

— А как лично вы относитесь к происходящему на Украине?

— У меня полно знакомых и друзей на Украине. Я же работал там. И мне все последние восемь лет было стыдно за то, что Россия, великая держава, попустительствует тому, что в Донбассе убивают русских людей, что попирают наш язык. Для меня Украина стала нацистским государством с того момента, как там ввели закон о языке. У меня друг живёт в Киеве. У него внучка — русскоязычная. Дома разговаривает на русском, а в школе их учат на украинском. Даже говорить по-русски запрещают. Ребёнок приходит домой и плачет. Закончится всё тем, что она ни русский не будет знать, ни украинский. Будет говорить и писать на суржике. С такими языковыми познаниями она даже в Россию не сможет приехать, чтобы работать или учиться. А уж за рубеж тем более. Да и на Украине жить не дадут. Друг говорит, что боится в магазин ходить. По-украински говорить не может, а по-русски — страшно. Прицепится языковой патруль — влепит штраф в 2 тысячи гривен (всю пенсию) и привет! Вот за такое положение русских людей мне было стыдно. А теперь мне не стыдно. Не знаю, что из этого получится. Но мы хотя бы не смолчали. Вот это мне нравится.

— Но ведь на Западе мы теперь враги номер один. Русофобия, санкции, эмбарго на российскую нефть и газ…

— Да я каждый день молюсь: «Господи, ну когда же они от нашего газа откажутся?» Ну сколько можно продавать свои ресурсы за фантики! У нас только две трети страны газифицировано. Мы продаём за рубеж 150 миллиардов кубометров газа, который бы могли прекрасно использовать у себя. Вон у меня приятель не может газ провести в родной деревне. С него там три шкуры спускают. Пенсионеры, у кого денег нет, о газе и мечтать не могут. А сколько предприятий у нас до сих пор работают на солярке и угле! В стране нет лишнего газа. Эти 150 миллиардов кубометров прекрасно бы разошлись по России, и все бы жили как люди, не таскали бы уголь и дрова на горбу. Посёлки перестали бы вымирать. Вон я в Сенное провёл газ — так там теперь жизнь кипит. И такая жизнь кипела бы везде!

— Разве мы не сами посадили себя на нефтяную иглу?

— На Западе нас всё время этим попрекают. Мол, кроме нефти и газа, у нас ничего нет. А мы, дураки, стесняемся того, чем владеем. Да мы должны гордиться своими ресурсами! Потому что наше благосостояние не строилось тем, что мы пахали как немцы или работали на конвейере как китайцы. Мы народ-воин. И все наши территории и природные богатства, которыми распоряжается наше государство, были завоёваны кровью!

— Теперь Запад грозится разрушить нашу экономику санкциями.

— Единственное последствие санкций — это повышение цен. Всё. Но если послушать западных экспертов, то наша экономика должна вот-вот рухнуть, а мы все умрём. Да мы 90-е пережили! Когда страна распалась, развалилась экономика, сменился общественный строй. Тогда ситуация была гораздо страшнее, чем сейчас.

«Смысл жизни — реализоваться»

— Давайте вернёмся к вашему юбилею. Довольны ли вы тем, как прожили 70 лет? Всё ли задуманное реализовали?

— Я чрезвычайно доволен своей жизнью. Все мои планы исполнились. Всё, что я хотел в этой жизни, я получил. Меня часто спрашивают: в чём смысл жизни человека? Смысл жизни — реализоваться. Если у тебя есть Божий дар и талант — его надо реализовать. Чтобы потом, на старости лет, не корить себя, что мог сделать — а не сделал. У меня такого нет.

— Но ведь какие-то цели остались?

— Цель стоит — написать ещё одну книгу. Не побоюсь сказать — последнюю. Это будет продолжение «Крымского моста». Задумка такая была и до начала нынешних событий на Украине. Но я никак не мог придумать сюжет. А когда началась специальная военная операция — сюжет родился сам собой.

— Но ведь пока непонятно, чем всё это закончится.

— Чем бы ни закончилась спецоперация, я смотрю на эти вещи в историческом разрезе. Происходит переустройство мира. Мир больше не будет прежним. Россия снова на острие ножа. Я вот сейчас ездил на Куликово поле посмотреть на новую экспозицию. В истории было три разных поля, где решалась судьба России: Куликово, Бородинское и Прохоровское. Я считаю, что Донбасс — это четвёртое поле. У нас ведь накануне спецоперации положение было примерно такое же, как в 1380 году, перед Куликовской битвой. Я бы назвал это состояние полуколониальное. Как и во время монголо-татарского ига, мы платили дань, были встроены в систему, нами помыкали, управляли, командовали, разрешали и запрещали. Россия копила силы. И теперь мы выходим из своего колониального состояния. В 1380-м свергнуть иго окончательно не удалось. Потому что через два года пришёл новый хан Тохтамыш и сжёг Москву. И мы опять потом платили дань ещё 100 лет. Но попытка была. Сейчас ситуация похожая.

— Получается, за сотни лет после ига мы не сделали никаких выводов, раз всё повторяется?

— История движется по спирали. Всё повторяется, только на другом уровне. Перед нашествием монголо-татар централизованное российское государство распалось на княжества. А потом пришли кочевники и всех подмяли. И 350 лет мы находились под игом. То же самое произошло в 1991 году. Корыстные личные интересы наших князьков и первых секретарей развалили страну. И мы снова попали под иго. На этот раз западное. Но вот прошло 30 лет, и мы собрались с силами, чтобы дать решающий бой. Что будет — посмотрим. Но будет интересно.

Журналистика — самая свободная профессия

— Вы себя реализовали как писатель, журналист, издатель, бизнесмен. Но в чём секрет вашего успеха? Это труд, талант, везение?

— Да нет никакого секрета. Я всегда, что бы ни происходило, говорил: «Мне Бог помогает». Бывают моменты, когда кажется: ну всё, выхода нет. А потом раз — и всё как-то само собой выстраивается. Когда-то я думал, что все события, которые с нами происходят, — это результат внешнего воздействия. Но позже пришёл к выводу, что человек сам формирует свою жизнь. В этом и есть сермяжная правда. Если ты чего-то хочешь, ты этого добьёшься. Ничего невозможного в жизни нет. Кто-то возразит: я всю жизнь мечтал стать космонавтом — а сейчас шофёром работаю. Но для того, чтобы чего-то добиться, мало мечтать. Нужно делать какие-то шаги навстречу мечте. Хочешь стать космонавтом — запишись хотя бы в аэроклуб для начала. У Бога нет других рук, кроме наших. Даже если он очень хочет тебе помочь, но ты ничего не делаешь и лежишь на боку — он тебе не поможет.

— А вы кем мечтали быть в детстве? Ну наверняка же не писателем?

— Нет, я хотел стать капитаном корабля. Потом офицером. Но вот что интересно: если ты чего-то хочешь, но это не твой путь, то ты можешь биться головой о стену сколько угодно — и ничего не получится. Вот я хотел стать офицером. Но дважды не смог поступить в военное училище. Не проходил по состоянию здоровья. Зато меня забрали в армию. Как будто жизнь мне сказала: ладно, раз ты такой упёртый, поди послужи, посмотри, что это такое. И через 8 — 9 месяцев службы в армии я понял, что это абсолютно не моё. Для меня это каторга — сидеть в частях и ждать звёздочку. Жизнь серая, пыльная, скучная. После армии я мог поступить в любое военное училище, но мне это было уже не нужно.

— И вы решили стать журналистом. Почему?

— Потому что это самая свободная профессия, которую я встречал в своей жизни. В армии ты встроен в жёсткую структуру. Он начальник — ты дурак. Ты начальник — он дурак. Подчиняешься либо ты, либо тебе. Или на стройке я работал — тоже ото всех зависишь. А я так не хотел. В конце концов я понял, что больше всего мне подходит профессия журналиста. И я не ошибся. Только эта профессия позволяет видеть мир объёмно, с разных точек зрения, встречать разных людей. К тому же не забывайте, что журналистику называют четвёртой властью. Я всегда говорил журналистам: мы работаем в сфере, которая является жизненно важной. Потребность в информации — это базовая потребность человека. Наряду с едой или сексом. С древнейших времён от наличия или отсутствия информации зависела жизнь человека, рода, племени и даже государства. Если эта базовая потребность удовлетворяется — человек спокоен. Если от человека что-то скрывают, в его голове возникают завихрения: значит, что-то не так. Какая бы правда ни была — плохая или хорошая, — её нельзя замалчивать. Особенно сейчас, когда идёт настоящая информационная война между Россией и Западом. Потому что если человек не находит ответов на насущные вопросы в официальной плоскости — он начинает их искать в других местах, в том числе в альтернативных источниках и на западных ресурсах. А уж там ему, как говорится, предложат по полной программе.

— Какой у вас самый запоминающийся подарок был на день рождения?

— А вот, посмотрите (показывает наручные часы. — «Ё!»). В 65 лет подарил губернатор. Я, когда на них смотрю, каждый раз вспоминаю, чей это подарок. А вообще самый лучший подарок для меня — это хорошая ручка. Для писателя ручка — это как инструмент для музыканта. Я, когда пишу книгу, могу штук 10 — 15 исписать. И редко когда попадается хорошая, которая не царапает, быстро не кончается и хорошо бежит по бумаге.

«Счастливый человек — тот, кого ничто не ест изнутри»

— Как вы отдыхаете от работы?

— От работы я отдыхаю переменой места. Больше всего устаёшь от монотонности и однообразия. Период пандемии, когда сидишь на месте, никуда не ездишь и ничего не видишь, — для меня тяжёлое время. Бывает, съездишь куда-нибудь дней на пять — у тебя впечатлений на целый месяц. А дома за эти пять дней ничего нового не происходит. То есть путешествия как бы удлиняют нашу жизнь. Долгое сидение дома меня очень сильно угнетает и утомляет.

— А где бы вы хотели побывать?

— Я сейчас в основном езжу куда-то только ради того, чтобы собрать материал для очередной книги.

— Тогда вам надо в Донбасс.

— Не поверите, но я туда собрался. Правда, возраст берёт своё — здоровье уже не то, что прежде. Но как иначе напишешь обо всех этих событиях, не побывав там, где они происходили? Так что поездка в Донбасс у меня в планах.

— Вы счастливый человек?

— Я думаю, что да. Счастливый человек — это тот, кого ничто не ест изнутри. Вот это самое главное.

— Какое бы напутствие сейчас, с высоты прожитых лет, вы бы дали самому себе 20-летнему?

— Сложно сказать. Никогда об этом не задумывался. Я ведь родился в очень бедной семье. И моё главное стремление было выбиться в люди, чтобы перестать заниматься тяжёлым каторжным трудом, на который я был обречён с детства. Но я это осознавал и без напутствий. Что бы я посоветовал себе 20-летнему… Наверное, по-другому относиться к людям. Я, как и многие, с молодых лет очень привязывался к людям и начинал считать их своей собственностью. Мол, если я тебя люблю, то ты тоже должен меня любить всю жизнь. Со временем приходит понимание, что у каждого своя дорога, у каждого своя жизнь. И ты чужой жизни ни одной минуты не проживёшь. Поэтому не надо со своей любовью и со своими претензиями цепляться к людям и требовать, чтобы они были такими, как тебе хочется. Они такие, какие есть. И как только ты это поймёшь, тебе станет намного легче отпускать людей и намного легче жить.

Редакция «МОЁ!» и «МОЁ! Online» поздравляет Александра Лапина с юбилеем и желает ему здоровья и исполнения всех творческих планов!