«Мы бесправны». Исповедь жертвы домашнего насилия в Воронеже
В России сейчас широко обсуждается законопроект о профилактике семейно-бытового насилия. Его критикуют и юристы — за нечёткость формулировок, и сторонники «традиционных» ценностей. Документ предусматривает выдачу «агрессорам» специальных предписаний от полиции, которые запретят любым образом контактировать со своей жертвой. Также предполагается социальная адаптация и реабилитация пострадавших.
О том, с какими проблемами сталкиваются жертвы домашнего насилия в Воронеже, рассказала наша читательница Ольга. Женщина написала нам письмо, где подробно рассказала о своём печальном опыте:
«Сейчас все говорят о профилактике семейно-бытового насилия. Хочу рассказать, в каком кошмаре я живу.
У меня двое детей: сын 23, года и 12-летняя дочь — инвалид с ДЦП. Была нормальная семья, но после рождения дочки муж стал выпивать, потерял работу. Чтобы не умереть с голоду, я была вынуждена выйти на работу, когда дочке было два месяца. Трудилась в двух местах сразу, приходила вечером, брала коляску, гуляла с маленькой, потом возвращалась домой и готовила еду для всей семьи.
При этом муж постоянно был недоволен, устраивал скандалы. Я терпела, думала, всё наладится. Но скандалы и рукоприкладство не прекращались, и в 2012 году я подала на развод. И вот тогда в нашей жизни начался просто кошмар.
Разменять квартиру не получилось. Муж стал пить ещё больше. Однажды он кинул в нас с дочкой нож для разделки мяса, но промахнулся. Тогда он просто разбил стеклянную дверь на кухню. Надо видеть, когда твой ребёнок залезает под стол и визжит от страха!
Я была? как зомби. Боялась угроз мужа, боялась подавать на него заявление в полицию. А когда в 2014 году всё-таки это сделала, мне отказали в возбуждении дела и порекомендовали решать свои проблемы самой. Заявления в полицию просто не регистрировали. Ведь ничего же не случилось! Ну, подумаешь, ударил, с кем не бывает!
Год назад съехала с детьми на съёмную квартиру. Когда мне дочка сказала: «Мама, я так счастлива здесь!», я прорыдала весь вечер. Сейчас я оплачиваю квартиру, где остался муж, потому что он не хочет платить даже за себя, и съёмную квартиру. Одновременно занимаюсь здоровьем и развитием дочки.
Я не хочу возвращаться в ту страшную жизнь. А в это время муж живёт припеваючи в нашей общей квартире. Когда говорят: «Бегите от таких мужей!», хочется спросить: «Куда?». И главное, «На что?»
Может быть, я сумбурно всё написала, но хочу объяснить, что мы, жертвы семейного насилия, не имеем никаких прав!»