Идело

- Что за странное слово «идело», - удивлялся кабан, лениво жуя дубовую ветку и задумчиво глядя сквозь бесконечные кроны кедров в небесные пустоши. – Может, это как-то связано с погодой? На улице идело? – непонятно.

«В том-то и дело!» – это словосочетание не давало ему покоя, назойливой мошкой заполняя окружающее пространство внутри полостей головной кости. – В чем и что именно идело? – Кабан не был глуп. Кабан был художником, творцом словоформ. – «Не годится свин-творец на банальный холодец», - любил говаривать кабан, хваля себя за очередной шедевр литературной инженерии. Но сейчас – ступор. Это странное и новопридуманное слово «идело» разрывало его могучую свиногрудь, трепетной рассветной птицей просясь ввысь – воспарить над миром бренного тлена бессмысленных приземленных мечт, квинтэссенция и амбиции большей части которых никогда не выходили за рамки плебейского «денех побольше и шоб ничо не делать». Кабан вздохнул, достал из нагрудного кармашка уютной клетчатой жилетки блокнот и химический карандаш и записал:

На улице идело, и Николай решительно купил баклажан. «Экий оксюморон происходит!» - сплюнул он от досады. И купил спичек, корм для моржа и пару черных носков. «Мало ли, вдруг снова голод в стране!» - такой аргумент было не перебить даже тем фактом, что безногий моржефоб Николай никогда не голодал. Кривой диагональю небо рассек облезлый голубь, и Николай понял: до Нового года еще далеко. Так и проходила жизнь. Так и вершились судьбы мира – в тот миг, когда ничего не подозревающий безногий моржефоб Николай провожал тоскливым взглядом улетающую вместе с журавлями мечту о прекрасном завтра.