Куда пропали все участковые полицейские

Признайтесь, когда вы в последний раз видели своего участкового? Скажите, век бы его не видать? Ну, для тех, кто кое-где у нас порой преступает закон, такое отношение вполне объяснимо. Но остальным рискну сказать, что в этом «невидении» нет ничего хорошего. Народ должен знать своего участкового в лицо, а еще желательно по имени-отчеству, а также его телефончик.

Помнится, накануне десятых годов в Воронеже прошла акция «Узнай своего участкового» — в публичных местах были размещены таблички с данными тех, кто обслуживает тот или иной квартал и микрорайончик и кто там старший. Участковые методично обходили дворы подведомственных им территорий, пытались себя показать и на других посмотреть. Такая обратная связь с населением делала институт участковых эффективным оружием не только в профилактике, но и раскрытии преступлений.

И, соответственно, в отсутствие такой связи бывает наоборот. Ведь не секрет, что криминальную погоду в определенных местах делает так называемый спецконтингент. Выявлять и контролировать его — прямая обязанность участковых инспекторов. В нынешних условиях внутренней и внешней миграции сделать это без помощи коренных жителей крайне проблематично. На освоение участка у полицейского уходит минимум 2 — 3 года, за которые он должен набраться профессионального опыта, наработать источники информации и доверительные знакомства. Однако вот уже который год в этой, пожалуй, второй по значимости (после уголовного розыска) службе полиции нет кадровой стабильности, и участковые меняются с пугающей быстротой. Изучить свой участок у них нет даже гипотетической возможности, и это характерно не только для новых жилищных комплексов. Почти во всех регионах России, а Воронежская область здесь не является исключением, серьезно не хватает участковых. В среднем по стране дефицит кадров достигает 36%, пишет в своем исследовании проект «Если быть точным». А реальный дефицит, похоже, ещё выше. За последние два года по стране со службы могли уйти около 10 тысяч сотрудников. При этом увольняются и относительно опытные: каждый второй из покинувших МВД в 2024 году имел выслугу более 10 лет, что по нынешним временам уже немало. Причины ухода — резкое превышение нормативной нагрузки (работают и за тех парней), сравнительно низкая (ниже учителей и врачей) медианная зарплата, ненормированный график работы.

О том, что далеко не всё хорошо в «полку участковых», свидетельствуют и, как правило, закрытые двери опорных пунктов полиции или патрульных участков, где участковые должны принимать граждан в вечернее время суток, разбираться с задержанными патрульной службой. Сужу по своему пункту, мимо которого частенько прогуливаюсь. Обычно темны его окна или плотно зашторены, неприветлива закрытая дверь. Допускаю, что закрыта она бывает и изнутри, чтобы не докучал народ своими «домогательствами» отписываться по уже имеющимся жалобам и обращениям, за которые начальство спросит. Среднестатистический участковый рассматривает 280 обращений в год, выходя на место и оформляя документы, как и при царском министре МВД Горемыкине, вручную — цифровизация службы мало коснулась. А в былые времена, помнится, двери опорных пунктов милиции не закрывались до 10 — 11 вечера, а то и позже. Там постоянно дежурил кто-то из участковых, инспекторов ИДН, а также представителей общественности в лице сотрудников ДНД и внештатников. Понятно, что времена изменились, что ДНДшники повторили судьбу динозавров, с внештатными сотрудниками тоже засада, да и доставлять на эти участки правонарушителей практически некому — полицейский патруль на наших улицах стал большой редкостью, и в ППС немало проблем с кадрами…

Уже давно ходят слухи об объявлении принудительной мобилизации в органы МВД, которые тут же опровергаются. Кстати, в СССР она называлась партийным или комсомольским призывом. Понятно, что появляются такие предложения не от хорошей жизни. Может, частично кадровая проблема МВД будет решаться за счет демобилизованных по окончании СВО солдат и офицеров, по-видимому, уже сегодня надо к этому готовиться.