Воронежские музыканты: «Сейчас люди, выучив три аккорда, выходят на улицу»
Скрипачи поделились своими профессиональными правилами
Всеволод Феррони и его супруга Ирина продолжают рассказывать о тонкостях работы уличными музыкантами. Первая часть тут.
Работа как хобби
На скрипке, по словам Севы и Ирины, можно сыграть многое, но далеко не всё.
— «Кино», например, чисто технически сыграть можно, но это будет неинтересно. А вот «Аквариум» проще, там часто встречается мелодика ирландских баллад. Сегодня на улицах Воронежа играет порядка 40 — 50 человек. Есть те, кто сделал это своей работой, так, как мы, а есть — выходящие разово, случайно. Когда я читаю лекцию в вузе, скрипка для меня хобби, а когда играю, то хобби уже, кажется, работа.
Ближе к концу беседы Ирине наконец-то удалось прорваться через бурлящий поток высказываний её супруга:
— Для инструмента хуже всего сырость. Вот одна из скрипок повелась от влаги, мастер берётся с ней что-то сделать, но предлагает какую-то странную вилку от 20 до 50 тысяч рублей. Наши с Севой скрипки стоят по несколько сот тысяч рублей, но точную цену никто не скажет, и продаются они либо на аукционах, либо с рук на руки. Около 10 лет мы с мужем играем по отдельности. Для меня лучшее место у парка «Алые паруса» или в самом парке. Я играю с колонкой, то есть скрипка звучит как бы под фонограмму на фоне оркестра. Это даёт возможность расширить репертуар от джаза до классики. И хотя иногда мы становимся вместе с мужем, но обычно играем порознь. Пробуем ездить «на гастроли» по разным городам России, были в Пятигорске, Калуге, Туле, сейчас лет 6 — 7 подряд летом живём в Сухуми. Там поначалу на улицах вообще никто не играл, сейчас пара человек кроме нас появились. Абхаз музыканту мелочь никогда не положит — ему будет стыдно. Но и крупную купюру тоже не выложит.
По словам музыкантов, их скрипки стоят по нескольку сот тысяч рублей и продаются на аукционах либо с рук
«Целые оркестры будут выходить на улицы»
В один из майских праздничных дней мы общались с четой Феррони на их рабочем месте — возле памятника Высоцкому, где они играли вдвоём (редкий случай за последние годы!). Дело шло к полудню, прохожих было немного.
— У музыкантов есть свои «понятия», и на чужое место они не лезут. Свои же места мы сначала обошли, смотрели, сколько народу проходит, какой примерно контингент и только после этого начали работать именно там. Наш среднестатистический слушатель — девушки до 25 лет и люди 55+. Женщины, конечно, слушают нас чаще мужчин. Девочки платят охотнее и больше. Те, кто старше 55, — меньше, — рассказала Ирина, настраивая колонку.
Метрах в 50 от четы Феррони раскладывал своё добро уличный гитарист.
— Для начинающего музыканта самое главное — научиться играть. Сейчас люди, часто выучив три аккорда, выходят на улицу, — вполголоса говорит Сева. — Важно соблюдать корпоративную этику — не влезать на чужие места, не глушить соседа. Недавно стою на этом месте, рядом — парень с гитарой с колонкой, он просит меня уйти. Я объясняю, что играю тут с 11:00 до 13:00 уже давно, а он в ответ заявляет, что сейчас заглушит меня. Видимо, не знал, что скрипку могут заглушить только другие скрипки — и больше ни один инструмент этого не сможет сделать. Одну скрипку можно заглушить, например, 10-ю скрипками, играющими в унисон ту же мелодию. Я закончил играть ровно в 13:00, он стоял слушал и сказал потом: «Да, вы музыкант, а я так...».
И уже напоследок Сева выдал, как мечту:
— Если при каждом нашем вузе, как это практикуется в США, будет свой симфонический оркестр, если музыка перейдёт в разряд хобби, а не способ заработка, то уличных музыкантов, конечно, станет меньше. А если экономическая ситуация в стране останется такой же, то нас станет ещё больше, может быть, целые оркестры будут выходить на улицы.
Директором воронежского цирка был представитель династии Феррони
Основателем одной из самых знаменитых в России цирковых династий считается Дионисий Феррони — итальянский канатоходец, исполняющий прыжки, сальто-мортале и танцы на канате. Из Италии в Российскую империю он перебрался в 1870-е годы, выступал в Москве, держал цирки в других небольших российских городах, возглавлял свой семейный цирк. Его жена Матильда Феррони — танцовщица на канате, наездница, директор цирка. Многие потомки четы Феррони пошли по стопам родителей.
Цирковая династия Феррони насчитывает порядка 300 — 400 человек, живущих в Италии и России. В Воронеже до недавнего времени было трое представителей этой династии: Дедушка Севы — Виттори Бениаминович, родившийся в 1912 году и проживший 89 лет. В 2021 году на 85-м году жизни умер ещё один из воронежских Феррони — директор воронежского цирка, знаменитый дрессировщик Борис Бирюков. А третьим представителем этой фамилии как раз является Всеволод — сегодняшний герой нашей публикации. Кстати, во Флоренции и сегодня находится родовой замок Феррони.