«Джазовая провинция»: викинги против стиляг

Концерт «Джазовой провинции», состоявшийся в минувшую среду, строился на двойном парадоксе: старперы и совки (квартет Игоря Бутмана) на нём представляли американскую школу джаза, а молодость и прогресс в фестивальную программу привнесли выходцы из старой Европы (трио Мортена Шанца). Впрочем, патриархи пока могут не опасаться молодой шпаны — и в мастерстве, и в умении выкладываться на сцене превзойти Игоря Бутмана крайне тяжело. Во всяком случае, в России к этому никто ещё не приблизился.

Признаться, я несколько предубеждён против Игоря Бутмана. Во-первых, быть знаменитым и преуспевающим некрасиво (слегка дополним Александра Блока). Во-вторых, он состоит в партии «Единая Россия», что для свободолюбивого джазмена как-то не фан. В-третьих, я равнодушен к музыке оркестра Бутмана. Говоря о последней, крайне трудно удержаться от слова «попса», во всяком случае, когда слушаешь её в записи.

Смутная неприязнь к блестящему саксофонисту, живому классику и «номеру один в российском джазе» после предшествовавшей концерту пресс-конференции только усилилась. На ней Игорь Бутман сообщил, что накануне катался на коньках с министром обороны («Действующим, а не прошлым», — подчеркнул музыкант, всегда знающий, куда дует ветер и кто в фаворе в самых верхах) и поделился секретами, как растрогать Владимира Путина, Билла Клинтона и Цзяня Цзэминя. Последнее — чтоб мы узнали, что он на короткой ноге с перечисленными. Такое же умение ненавязчиво льстить самому себе демонстрировал поп-художник Никас Сафронов во время открытия своей выставки в Воронеже.

Поэтому и на второй в этом сезоне концерт «Джазовой провинции» я шёл с неким внутренним вызовом: дескать, подтверди-ка на сцене свой статус первого и великого. Открыли выступление молодые датские музыканты из трио Мортена Шанца: клавишник, ударник и контрабасист. По-моему, они проходили кастинг на нордичность. Викинги. И музыка их напоминает о сером северном море, чёрных драккарах и осеннем крике ястреба. Ведущий концерта, блестящий джазовый журналист Кирилл Мошков, отметил, что школа джаза, сложившаяся в странах Северной Европы, разительно отличается от классической американской. Нордик-джаз часто основан на фольклорных мелодиях, которые, в свою очередь, сильно перекликаются с русскими. Музыка датского трио отточенно сентиментальна и меланхолична при всей положенной джазу звуковой эквилибристике. При этом имеет внутренний стержень, сделанный из того же материала, что и мечи викингов. От такой северной тоски чаще завоёвывают какую-нибудь Сицилию, чем пьют до соплей.

Правда, несколько сбивала с толку освобождённая женщина Востока — итальянка марроканского происхождения Аомари Рабаб. Время от времени она выскальзывала на сцену в красных полупрозрачных шароварах, широком поясе с монисто и украшенном многочисленными бляхами бюстгальтере и изображала что-то вроде танца живота. Это настолько не вязалось с северной музыкой команды Шанца, что публика потерялась в догадках, кто это: женщина-маракас? Звенела многочисленными висюльками с пояса и бюста она вполне в тему. Или эти викинги ограбили какое-то побережье, захватили в плен арабскую принцессу, а бросить в набежавшую волну забыли, вот она и слоняется по палубе без дела? Во всяком случае, позабавить и озадачить публику Аомори удалось. Не джазом единым жив человек.

А вот знаменитый российский коллектив, квартет Игоря Бутмана, демонстрировал как раз классический американский джаз. Во-первых, представления о джазовом стандарте сложились у Игоря Михайловича и его музыкантов лет сорок назад, вероятно, по подпольным пластинкам. Во-вторых, сам Бутман много лет жил и работал в США (и переиграл практически со всеми тамошними звёздами первой величины), а его приглашённый пианист, бывший советский композитор Николай Левиновский, живёт в Штатах с 1990 года. Согласно пестуемой ими легенде Игорь студентом услышал биг-бэнд Левиновского «Аллегро» и понял, что джаз станет его жизнью. Позже маститый советский композитор хотел пригласить молодого саксофониста в свой оркестр, но не смог из-за отсутствия у музыканта московской прописки (таковы были времена и нравы). Поэтому поработать вместе они смогли уже в эмиграции. А в прошлом десятилетии уже Бутман пригласил Левиновского в свой коллектив.

Сейчас Левиновскому под семьдесят, Бутману — за пятьдесят. Больше всего они похожи на дорвавшихся до своей мечты стиляг послесталинской эпохи. Как известно, мечта эта называлась «Америка», где «на солнечных тротуарах вечно поют про любовь золотые саксофоны. Где вечерами плывёт и колышется неон бесконечных реклам всех на свете товаров, и в распахнутые златые лона коктейль-холлов вливаются толпы счастливых американцев, вечно молодых, вечно пьяных — музыкой, вином и любовью, и земля, укрытая переливчатой радугой огней, сама становится небом — живым, дрожащим, радостным небом бесконечного ликования. И Бродвей, Бродвей, вечный праздник, откуда никто, никто не уходит обиженным — даже в долину смертной сени» (К. Крылов).

Или в более «духовном» варианте: «Вторая половина жаркого июньского дня в Гринвич-Виллидж, Нью-Йорк. По залитой солнцем Южной Седьмой авеню неспешно заходим в тень шатра «Авангарда», открываем белую дверь и по длинной узкой лестнице спускаемся в просторную подземную пещеру. Музыканты выходят на сцену. Билл Эванс садится за рояль и кивает аудитории. Скотт Лафаро обнимает контрабас. Пол Мотиан берёт в руки палочки. Эванс наклоняет голову, чуть в сторону, чуть вниз, его пальцы касаются клавиатуры. Для тех из нас, кто удостоен чести быть там, такого больше не повторится» (С. Кинг).

Эта мечта частично сбылась для нас всех, даже в Воронеже, но, как и всякая сбывшаяся мечта, оказалась не так феерична, как представлялась. И с побочными эффектами, не для всех переносимыми. Поэтому Бутман и компания используют свой би-боп в качестве лаваша, в который заворачивают ностальгические советские мелодии: песни советской эстрады, псевдонародных старых мультфильмов («Луч солнца золотого…»). То есть слушатель получает и мечту об идеальной Америке, и добрые воспоминания времён Союза. Можно сказать, на квартет Бутмана работают две сверхдержавы.

И надо сказать, Игорь Бутман и его музыканты — мастера на грани сверхъестественного. Я побывал на сотнях разных концертов, но таких мастеров, как Бутман, по-королевски властвующих над своими инструментами и стихией звука, могу перечислить по пальцам. Однако, насколько я могу судить, собственного содержания, собственных идей у этих мегамастеров нет вовсе. И даже чувств (кроме любования собой и удовольствия от хорошей компании на сцене) — вся экспрессия, вся романтика и всё веселье квартета Бутмана скопированы с чернокожих романтиков Нью-Йорка и Нью-Орлеана середины прошлого века. «Мэл, ты слишком много слушал Чарли Паркера» («Стиляги»).

А Рюрик, кстати, пришёл именно из Дании. И возможно, придёт ещё раз. По крайней мере, на российскую джазовую сцену.

Леонид ДИДЕНКО.
Фото Марии МУХИНОЙ.