Прививка от тоски и безумия

После спектакля «Гардения», поставленного бельгийским «Les Ballet C de la B», хочется немедленно заняться гетеросексуальным сексом. Беспросветность жизни трансвеститов передана настолько сильно и убедительно, что хочется оказаться как можно дальше от этой сумеречной зоны, на ярком солнце. Вероятно, к такому эффекту и стремились создатели постановки.

«Гардению» называют самым скандальным из спектаклей фестиваля «Театральный синдром» в этом году. Просто удивительно, что возле здания драмтеатра не оказалось пикета православной общественности. Хотя едва ли является совпадением, что в тот же день в Воронежскую областную думу поступило письмо некоего пасторского совета с предложением принять закон «О запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних», как в Петербурге. Лично я плохо понимаю, как можно пропагандировать гомосексуализм, у человека либо есть к нему природная склонность, либо нет. Но если предположить, что нужно проводить некую профилактику на эту тему, то лучше всего это делать с помощью спектаклей вроде «Гардении». Хотя он-то как раз не рекомендован зрителю моложе 18-ти.

«Гардения» - название парижского кабаре для трансвеститов, в котором происходит действие спектакля. Сюжета как такового нет, поэтому невозможно предположить, что произойдет в следующую секунду. В первой сцене перед зрителями сидят на стульях десяток подчеркнуто скучных и блеклых мужчин. Потом они сбрасывают костюмы (чтоб я умел так мгновенно и незаметно снимать штаны!), под которыми оказываются яркие платья. В течение двух часов, которые продолжается постановка, трансформации мужчин в женщин обратно, калейдоскоп платьев, костюмов и париков происходят постоянно. Похожие на бюрократов невзрачные мужички оказываются знойными красотками. Они то танцуют, то замирают живыми скульптурами. Скупой текст дублируется русскими субтитрами на полотнище над сценой.

Постановщик этого балета-спектакля, бельгийский хореограф и режиссер Алан Патель и в Европе считается скандальным художником. Соавтор и исполнитель(ница) главной роли в «Гарденрии» Ванесса Ван Дурме - голландский актер, поменявший пол, ушедший из консерватории и начавший делать карьеру в театре. Со временем он стал известным комедийным исполнителем, играл у Плателя и написал автобиографическую книгу "Смотри, мама, я танцую". «Театр — открытая форма искусства, и совсем не обязательно разделять его на оперу, драму и танец. Это территория, которая позволяет пережить более сильные эмоции, нежели реальная жизнь, - утверждает Алан Платель, - И я пользуюсь возможностью предоставить такую возможность. Мои спектакли могут быть жёсткими и эмоционально сложными, но я всегда хочу, чтобы в них было то, что объединит людей, находящихся на сцене, с теми, кто в зале».

В моем случае он добился прямо противоположного – мне захотелось оказаться как можно дальше от его героев. Не из-за из невнятной ориентации, а оттого, что они просто излучали невыносимую тоску. Танцуя, жеманясь, демонстрируя платья и сумочки, они вроде как пытались преодолеть эту беспросветность, показать достоинство и стойкость. Бравируя своим непростым положением, они рассказывали злобные анекдоты про «голубых», которые в наше политкорректное время можно считать пощечиной общественному вкусу. «Как посадить четырех гомиков на один стул? Перевернуть его!». Русского зрителя, вероятно, должно было шокировать исполнение трансвеститом песни «Тёмная ночь» из кинофильма «Два бойца»:

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,

Как я хочу к ним прижаться теперь губами!

Тёмная ночь разделяет, любимая, нас,

И тревожная, чёрная степь пролегла между нами.

Не уверен, что бельгийские актеры понимают её содержание и знают, при каких обстоятельствах была написана (напомню – в 1943 году).

Не сказать, что я был к этому совсем не готов. «Глубокое исследование жизней девяти выдающихся людей, где семеро не актеры, а реальные люди, рассказывающие реальные истории о себе. Они легко ориентируются в сумеречной зоне — между бытием женщины и бытием мужчины. Каждый со своим багажом тоски, одиночества и естественным вопросом: кто я в этом мире и для чего сюда послан», - сказано в аннотации к «Гардении». Но художественный эффект превзошёл все ожидания.

«Сочувствие — важнейшее из всех чувств. Люди кричат, потому что хотят выбраться из своих тел — как будто им в них тесно. Что-то управляет ими глубоко изнутри, толкает. В них больше тоски, чем безумия», - говорит сам Алан Патель. Вероятно, для меня такая доза мастерски отыгранных тоски и безумия оказалась чрезмерной – на сочувствие уже не хватило.

Вспомнился роман Бориса Акунина «Пелагея и красный петух» - тот момент, когда бродячий проповедник Эммануил  попадет в Новый Содом, город «голубых»: «Мужчина – черная половинка души, женщина – белая. Знаешь, от чего возникает новая душа? Оттого, что из Божьего огня высекается маленькая искорка. А высекается она, когда две половинки души, белая и чёрная, тычутся друг в друга, пытаются понять, одно они целое или нет. Вам же, бедным, своей половины никогда не сыскать, потому что чёрное с чёрным не соединяется. Пропадет твоя полудуша, угаснет. Тяжкая это доля – вечное одиночество». Вот это угасание и борьбу с ним и показывают герои «Гардении».

Но необязательно быть трансвеститом, чтобы быть несчастным и одиноким, необязательно путаться в собственной ориентации, чтобы быть неприкаянным и не находить себе места. Но им, надо думать, труднее, чем многим прочим. Поэтому общее впечатление от постановки можно передать словами известного анекдота по осмотр у врача:

- Хорошо, хорошо…

- Что хорошо, доктор?

- Хорошо, что у меня всего этого нет.

Зрители аплодировали бельгийским артистам довольно вяло – не потому, что не понравился спектакль, а просто оттого что устали. «Нет, играли хорошо. Но почему-то хочется это развидеть», - отозвался после один из зрителей в соцсети. Но, я верен, каждому, кто вышел из зала после «Гардении», солнце показалось ярче, трава зеленее, а жизнь в целом – прекрасней и удивительней. И спасибо за это Алану Пателю и его труппе.

Леонид Диденко