100-летняя ветеран войны живёт в развалюхе, которая старше её самой

История о героическом труде, материнском подвиге и превратностях истории: Александра Васильевна Федюнина, посвятившая жизнь тяжёлой работе, ковавшая в тылу Великую Победу, воспитавшая для Родины пятерых детей, каждую ночь засыпает с молитвой, чтобы только не рухнула крыша

10.05.2023 22:32
9208
20

Читать все комментарии

Войдите, чтобы добавить в закладки

Читайте МОЁ! Online в
100-летняя ветеран войны из Воронежской области живёт в развалюхе, которая старше её самой

Когда мама перестала дышать, Саша сняла с себя платочек, постирала и, дождавшись, когда обсохнет, прикрыла им маме лицо. Саше было 11 лет, она была уже большая и понимала: мама умерла.

Мама Домна Антоновна сильно болела. Саша не знает чем, но мама никогда не работала — она всё время только болела и любила её и младшую сестрёнку Маню. У мамы с папой было ещё пять детей, но те перемёрли — остались только Саша с Маней.

О том, что умрёт, сама мама знала ещё вчера. Она недаром тогда подозвала к себе Сашу: «Пойдём, дочь, покажу тебе, как сажать помидоры». Этот урок Саша запомнила на всю жизнь.

* * *

«Оставайтесь с отцом» — это всё, что сказала мама Саше перед тем, как закрыть глаза.

Мама не знала: через пять недель после её смерти отца принесут с работы в поле в хату, положат на земляной пол. Несколько дней он будет лежать так — на голой земле, головой на Сашиных коленочках, и Саша будет гладить его по лицу и голове. Когда папа умрёт, Саша возьмёт Маньку, выйдет с ней на улицу и сядет подле хаты.

Манька глупая была — пяти лет только — и всё просила есть. А Саша была уже взрослая и понимала: есть им нечего, потому что их раскулачили и вымели всё — до последнего зёрнышка. И корову увели. Оставалось немножко ржи. Когда ещё были живы мать и отец, её рушили рушилкой и ели, но и рожь уже закончилась. Раскулачили же их за то, что отец Василий Андреевич Федюнин кроме работы на свёкле выделывал на заказ овечьи шкуры. В хате от них стоял удушающий, нестерпимый, зловонный запах. Когда их раскулачивали, нашли материну шубу — в сундуке под опилками — и тоже унесли. Когда умирал отец, Саша очень о той шубе жалела: она бы её постелила папе, чтобы ему мягче умиралось…

Саше было уже 11 лет, и Саша понимала: они с Манькой теперь «чужие рты» и никому не нужные. Поэтому она просто сидела подле хаты, в которой лежал мёртвый отец, а Маня сидела рядом и хныкала от голода. Саша вспоминала маму. Как та, чтобы отправить её в первый класс, сняла с себя юбку и сшила из неё Саше обновку — юбочку и рубашонку.

* * *

Их спасла соседка бабка Поля. У той своих ртов росло двое, и, чтобы отрабатывать чужой прокорм, Саша, отучившаяся к тому времени три класса, не пошла в четвёртый, а пошла свекловичницей в колхоз. Платили мало. Если не выработаешь за день норму — не платили вовсе. Саша часто не вырабатывала: она была худая, и на её пальчиках не заживали мозоли.

Так прошли семь лет. А в феврале 1941-го, за три месяца до своего 18-летия, Сашка Федюнина уехала из родной деревни Борщёвские Пески Эртильского района во взрослую жизнь — на торфяники в город Калинин, ныне Тверь.

Пешком из Москвы домой под бомбёжками

Александра Васильевна Федюнина говорит, что не было в её долгой жизни самого счастливого дня: ей дорог каждый. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Александра Васильевна Федюнина говорит, что не было в её долгой жизни самого счастливого дня: ей дорог каждый.

— Мама, только не плакать! Тебе нельзя. Давай я тебя причешу. Как зачем? Чтоб красивая была.

Дочка Аня проводит гребешком по блондинистой стрижке и оправляет маме халат: кукла же — хоть на картинку!

К Александре Васильевне Федюниной и её дочери Анне Ивановне мы приехали 26 апреля — через 11 дней после того, как красотка блондинка справила 100-летний юбилей. Народу тогда в её домике было тьма. Александра Васильевна после всех этих хороводов простудилась и теперь кашляет. А в день нашего приезда с утра давление под 180. На столе — набитая лекарствами коробка.

— И чего меня затаскали-то…

Александра Васильевна прибаливает, коробка на сундуке всегда полна лекарств. Но она держится — ради детей, внуков, правнуков и праправнука. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Она хмурится. Убрав дочерину руку, сама поправляет воротничок. Спина — струна. Взгляд — Родина-мать с плаката.

— Конечно, я помню, как война началась. Мы были на работе. Я лопатой грузила торф на тачки. И вдруг загудели самолёты, зашумели все: мол, война. Из города всех повывезли. Нас погрузили на баржу — и до Рыбинска (город в Ярославской области.Авт.). Там вокзал. И тоже пусто, ни души. Подошёл поезд. Сказали, идёт на Москву. Вагоны закрытые. На них во-о-от такие замки. И часовые с автоматами. Мы кое-как — на подножках, голыми руками за эти замки вцепились — и так поехали…

* * *

Саша тогда быстро сориентировалась: начинает фашистский самолёт сыпать бомбы — прыгаешь с вагона и кубарем под гору. И лежишь там, вжавшись лицом в землю, обхватив руками голову. Рядом взрывается, горит… А ты — главное — не шевелись. Самолёт высыпет всё — и улетит. Тогда нужно ползком подползти обратно к вагону, унять в пальцах дрожь — дрожащие-то отцепятся — и всё: поезд едет дальше.

Пока ехали к Москве, три раза за ночь вот так фашисты «сыпали».

* * *

Из Москвы до родной деревни Саша шла пешком. Сколько по времени — она не помнит. Но когда пришла, ещё тепло было. С собой у неё не было ничего. Только ситцевый отрез — серенький такой, красивый — он купила с полученных на торфяниках денег, чтобы сшить себе платье. Саша шла от деревни к деревне и думала, добралась ли до сестры Мани её посылка — белая косынка и сандалики — которую передала она из Калинина с одной доброй женщиной.

О Победе узнали на работе

— Когда я пришла домой, то дома-то и не было — растащили весь. Ни крыши, ничего. Одни стены остались. Сестра моя Маня ходила по людям — где детей понянчит, где работёнку какую сделает, — её за это кормили. Ей тогда 13 лет было. И я в доме стала жить одна.

Александра Васильевна подпирает рукой щёку, глаза затягивает поволокой. Она сразу пошла работать в колхоз. Чтобы первое время продержаться, распродавала сенцы — разбирала по кусочку и меняла на еду: «Дадут ведро ржи — вот и пропитание». Потом, спустя много-много лет, она будет рассказывать своим дочкам, как зимой, лёжа в коробке дома на снопе чепыжей — сухой, значит, травы, — чтобы не уснуть и не замёрзнуть во сне, считала на небе звёзды.

В её деревню немцы не пришли. Но все, кто в ней оставался, работали в колхозе для Красной армии. Тем более что в 1942-м, когда фронт приблизился к Воронежу, Эртильский и окрестные районы стали прифронтовыми.

Многое в памяти уже стирается. Когда-то таскавшая на спине по 20 кило зерна за 15 километров в соседнее село Щучье, влёгкую проходившая за день не один гектар свёклы с мотыгой или ржи с косой — теперь Саша быстро устаёт. Даже вспоминать всё это для неё теперь труд, после которого поднимается давление и болит голова.

— И во время войны, и после мама всё делала, за любую работу бралась, — помогает дочка Аня. — И пряла, и ткала, и шила, и на ферме коров доила, и за поросятами ходила. А как она косила — не каждый мужик так сдюжит! Мам, ну ты сама рассказывала… Что за коса у тебя была? Крюк? Я и говорю — большими такими крюками, вроде серпов, косили. А когда в войну тракторов не было, мам, как зерно сеяли?

— Как-как! Идёшь и вперёд себя бросаешь в борозду…

Плечи расправляются, мозг посылает в руку сигналы памяти. Да, именно так 20-летняя девчонка Саша Федюнина разбрасывала в землю зёрна, чтобы на фронте был хлеб.

О Победе её деревня узнала за работой. Это в городе праздновали. А им тут кто-то сказал — мол, Победа, война закончилась, — и они дальше пошли работать.

Счастье — в работе

Здесь, в крохотном доме, Александра Васильевна выросла сама и вырастила своих пятерых детей. Сейчас за ней ухаживает младшая дочь Анна. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Для Александры Васильевны Федюниной работа была смыслом жизни, счастьем, радостью и вообще самой жизнью. Я спрашиваю много — ответ один: «Работали — и слава Богу!»

С будущим мужем — Иваном Алексеевичем Аносовым — сошлись, как говорят деревенские, тоже на работе. Он местный. Фронтовик. Повезло — даже пуля не задела. После войны тоже много и трудно работал в колхозе.

— И вдвое от меня старше: мне тогда было 26 лет, ему 51!

Фотографию с мужем Ваней Саша повесила в доме на самом видном месте. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

Усмешка. Взгляд роковой женщины. Да, так случается. Иван дважды был женат. Первая жена умерла вскоре после последних четвёртых родов. От второй жены Иван пришёл к соседке Сашке. Баба — трудовая: в колхозе в передовиках. Баба — огонь: коса русая, глаза серо-голубые, и вообще всё при ней. Баба — мудрая: родила в девках от местного повесы, а тот возьми и женись на другой, но Сашка только рукой махнула да засмеялась.

— Да как ухаживал? Помогал, — объясняет мне, бестолковой, Саша, сверкая юным взглядом. — Зерно привозил. Ему в колхозе запрещали, а он всё равно привозил. Мы начали жить вместе в моём доме — в этом самом, где я родилась, где мы сейчас с вами сидим. Мы его восстанавливали. Помню, я беременная — во-о-от такой живот — кизяки делала, мы ими сенцы загораживали…

Детей у Саши и Ивана родилось четверо: три дочки и сын. Но и первого пацана, которым Сашу одарил тот бесстыдник, Ваня принял как родного. Поэтому детей в их семье пятеро.

Медаль Материнства — за то, что родила и воспитала для страны пять новых граждан. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

— Кто ж главой был? — спрашиваю.

Дочка Аня, сидя за мамкиной спиной у печки, показывает пальчиком и сжимается в комок от беззвучного смеха. Александра Васильевна вскидывает брови: «Кто? Я, конечно!»

— Мама строгая, — улыбается дочка. — Хотя папа —и кнутом за непослушание охаживал: он одно время работал пастухом — за лошадьми ходил, и тот кожаный кнут у нас до сих пор хранится (Аня тащит из сенцев семейный кнут. Авт.). Маме же и ругать нас не надо было. Хватало взгляда. Поглядит та-а-к — и сразу всё понимаешь.

Я ловлю на себе этот взгляд и тоже понимаю всё. В нём тот простой ответ на каждый мой вопрос. Как она жила? Работала. Самый счастливый день в её жизнь? Не было самого счастливого, все дни — её, и все хороши, потому что была работа. Как праздники праздновали? Работали — вот и праздники. Ну наряжаться-то любили же? Она смотрит на меня ласково: «Ты сдурела, девка, что ли?»

— Праздники мы в семье не отмечали. Ни дни рождения, ни Новый год. Да и не только в нашей семье так было — во всей деревне, — объясняет Анна. — Мы всемером жили в этом доме, где только одна комнатка и печка. Нас пятеро детей — спали на печке. А мама с папой рядом на кровати. Уже потом, после 70-х, когда мы выросли, разъехались — стали привносить все традиции. А тогда времена были сложные, страна восстанавливалась после войны. Наряжаться-то мама, может, и любила бы. Да куда? Рассказывала мне, как однажды продала на базаре огурцы, а на эти деньги купила себе подшитые валенки. Что значит «подшитые», спрашиваю? А это значит прохудившиеся и заштопанные. Зачем же, говорю, тебе такие? А на что хватило — и тому были рады. Но нам, детям, на кино по пять копеек мама с папой давали. И на лимонад денежку — вот и праздник нам.

«Только бы крыша не обвалилась»

Саша и Ваня прожили вместе больше 30 лет. Они и не ругались толком: начнёт Сашенька искрить — тот молча развернётся и тихо пойдёт прочь. Потому что знает: надо чуть терпения — и всё перегорит.

16 февраля 1988-го отец её детей умер. По велению Александры похоронили его подле первой жены. Они так и не расписались. Никому никогда не объясняли почему. Когда уже повзрослевшие дети спрашивали про загс, мать отмахивалась: «Удумали — на старости лет людей смешить».

Кроме пятерых детей у Александры Васильевны 10 внуков, 16 правнуков, два года назад появился праправнук.

А ещё у неё стопка важных государственных удостоверений и мешочек с медальками. Александра Васильевна Федюнина награждена медалью Материнства Союза Советских Социалистических Республик — как родившая и воспитавшая для страны пять новых граждан. Медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.» — как жертвенно работавшая в тылу.

Александра Васильевна — ветеран труда. И ветеран Великой Отечественной войны — удостоверение ВВ № такой-то, выдано департаментом социальной защиты Воронежской области, подписано первым заместителем руководителя Галиной Гладышевой. Но получила его Александра Васильевна почему-то только 10 марта 2020-го, хотя по статье 2 закона «О ветеранах» к ним относятся — цитирую — «лица, проработавшие в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР; лица, награждённые орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны». Александра Васильевна и работала, и награждена: медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной (...)» ей вручили ещё 13 июня 1995 года.

Пенсия Александры Васильевны — 25 тысяч 604 рубля 17 копеек. Плюс единовременная денежная выплата ветерана труда — 743 рубля 82 копейки. Компенсация за коммуналку — 94 рубля 23 копейки. И три тысячи рублей в год — единовременная выплата на газовые баллоны от облправительства (по словам дочки, хватит примерно на полгода). При том что в 2014-м в Борщёвские Пески провели газ. Но в доме ветерана Александры Васильевны Федюниной его нет.

— С мамой тогда жил старший брат, — объясняет дочка Анна. — И вроде ему газовики сказали, что не получится, потому что дом аварийный. А так-то газовая труба — под землёй, буквально метрах в трёх проходит. Нам котлов не надо — к плитке бы подключить: она прямо в сенях стоит.

Родовой домик Александры Васильевны, в котором она появилась на свет, где вырастила с мужем детей и где доживает теперь свой век — её отец и мать построили в 1905 году. Он «пустотелый»: то есть стены — два ряда кирпичей, а между ними ничего. Деревянная дверка. В единственной комнатке дощатый пол. В сенцах — гольная земля. Конечно, по молодости Саша с Ваней его перекраивали — пока росли дети, печка была на всю хату, а теперь маленькая, сени тоже меньше стали, и крыша уже не соломенная. Но основе — 118-й год.

Родовому имению Александры Васильевны Федюниной 118-й год пошёл. фото: Игорь ФИЛОНОВ

— Когда ложимся спать, мама крестится: мол, дай Бог, чтобы ночью потолок не обвалился.

В прошлом декабре приезжал младший сын: поставил возле печки железную подпорку — от пола до потолка.

Стала сдавать после смерти детей

Анне самой 65 лет. Она инвалид — сахарный диабет, нет половины правой стопы. Переехала к маме из Ногинска в декабре 2021-го — «дохаживать»: после того как старший брат попал в больницу с инсультом, а в январе 2022-го умер. И говорит, не помнит, чтобы местная администрация матери привезла, например, дрова. Зато Анна помнит, как в прошлом году приходили из совета на День Победы — с котелкой колбасы, сгущёнкой, пачкой сахара и, кажется, мандаринами.

Эти люди, привыкшие всё получать своим трудом и счастливые самым малым, не жалятся и ничего не просят. Они сердечно благодарны за любое внимание, даже за мандарины. И не сказали бы ни о чём, если бы я не начала спрашивать. А я искренне понимаю главу Борщёво-Песковского поселения Сергея Помыткина, когда тот серьёзно вздыхает: «Бюджет на это тратить нельзя. И у меня ни людей в сельсовете, ни техники. И только две руки». Но с дровами для Александры Васильевны — одной их двух оставшихся в поселении свидетелей той войны — глава обещал разобраться. Прямо «завтра поехать» и «выяснить и что-нибудь придумать», потому что, «наверное, можно». Заодно и про газ тоже. И ей-богу, я рада, что так просто всё оказалось.

…15 апреля в день 100-летия Александру Васильевну Федюнину «поздравили глава администрации района Иван Лесников, глава Борщёво-Песковского сельского поселения Сергей Помыткин, председатель районного совета ветеранов Николай Ананьев. Гости подарили имениннице цветы и памятные подарки, пожелали бодрости духа, добра и благополучия». Эпичное в кавычках — цитата из местной районной газеты «Эртильские новости». От губернатора и президента делегация вручила Александре Васильевне телеграммы. Были слова о том, что её юбилей — событие для всей Воронежской области.

Официозное поздравление Александра Васильевна с дочкой повесили в «семейном уголке»: эти люди сердечно рады любому вниманию. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

А я часто вспоминаю слова одного из читателей, который когда-то написал их под моим материалом о жилье для ветеранов — был об этом майский указ президента ещё в 2008 году. Читатель пронзительно точно сказал: «Ветераны теперь — как новогодние ёлки. Перед 9 Мая о них вспоминают, наряжают в награды и водят вокруг хороводы. А потом забывают ещё на год».

Внуки и дети Александре Васильевне Федюниной помогают. Они звали её к себе — в Москву и Подмосковье. Но тут классика жанра: «Не надо мне, — отрезала глава семейства. — В этом доме родилась — в нём и доживу».

Пять месяцев назад Александра Васильевна похоронила второго ребёнка — одну из дочек. И после этого, говорит дочь Аня, крепко сдала и стала много плакать.

Александра Васильевна сейчас редко выходит на улицу. Но подолгу смотрит в это окно и о чём-то думает. Фото: Игорь ФИЛОНОВ

P. S. 9 Мая я позвонила дочке Ане, поздравила с праздником. Приходил, спрашиваю, глава сельсовета по поводу дров? Приходил, говорит, но не с дровами, а с традиционным подарком — с колбасой и приложениями. Вопрос с дровами — а ещё с ремонтом домика и с газом — сейчас решают другие люди. После нашей публикации, которая 2 мая вышла в газете и в «МОЁ! Плюс», к ветерану Александре Васильевне Федюниной сбежались: прокуроры, следователи, сотрудники соцзащиты. Разбираются. 
По дровам, как мне объяснили в Правительстве области со ссылкой на департамент соцзащиты — цитирую: «За предоставлением компенсации на приобретение твёрдого топлива (дрова, уголь) Федюнина А.В. не обращалась, так как со слов её дочери, приобретение дров производится заявителем без предоставления платёжных документов». 
Только, думаю, причина всё же не в «платёжных документах». Она в другой плоскости. Есть такие категории как совестливость и скромность. И, наверное, не ветеран должна была просить, а ей должны были всё сделать.
По поводу газа из правительства прислали такой ответ: «По данным представителей ОАО «Газпром газораспределение Воронеж» в городе Эртиль, домовладение, в котором проживает Федюнина А.В. находится в ветхом состоянии (1905 г. постройки) и не соответствует требованиям при газификации (высота потолков ниже 2 м 20 см)».
Однако прокуроры всё же привели газовиков — может, есть варианты что-то придумать хотя бы с плитой. 
По ветеранскому удостоверению, которое Александре Васильевне вручили только в 2020-м году, то это, оказывается, тоже потому, что раньше она не просила — заявление в соцзащиту района об этом от неё поступило 19.02.2020-го. Подавал, подозреваю, внук — у него доверенность. И в общем, как это бывает, все делают всё по инструкциям, а получается как всегда. Надеюсь, теперь станет хоть немножко так, как надо — хотя бы с дровами. 
Но, знаете, что в этой истории главное? Что эти абсолютно посторонние люди — прокуроры, следователи, газовики, чиновники — просто пришли к Александре Васильевне Федюниной и просто сказали «спасибо».

Подписывайтесь на «МОЁ! Online» в «Дзене». Cледите за главными новостями Воронежа и области в Telegram, «ВКонтакте», «Одноклассниках», а видео смотрите в RuTube и «VK Видео».