Алексей Гуськов в Воронеже рассказал, как сыграл Иисуса Христа
Актёр и продюсер представил в нашем городе новую картину «Вечная жизнь Александра Христофорова»
Алексей Гуськов («Таёжный роман», «Мусорщик», «Стритрейсеры») — один из самых популярных и разноплановых актёров нашего кино. 23 октября он представил в воронежском кинотеатре «Спартак» новый фильм, где он сыграл и выступил продюсером. Фильм «Вечная жизнь Александра Христофорова» получился весёлым, но с оттенком скандальности.
Напомним, в 2011 году уже разразился крупный скандал из-за военной драмы «Четыре дня в мае», которую также продюсировал Гуськов. В ней советский командир пытается изнасиловать немецкую женщину, а затем ликвидировать свидетелей своего позорного поступка, советских разведчиков. Историки и ветераны войны высказали сомнения в подлинности этой истории, а телеканал, который собирался показать ленту 7 мая 2012 года, в итоге снял её с эфира.
Новая комедия «Вечная жизнь Александра Христофорова» — об актёре-неудачнике, который развлекает публику в крепости в Судаке. Гладиатор из него получается не очень, и тогда руководитель труппы реконструкторов отправляет его в хлев изображать Иисуса Христа со всеми вытекающими отсюда шуточками типа «селфи со Спасителем» и прочего. Есть в фильме и романтическая история — разведённый Христофоров встречает женщину своей мечты в лице героини Оксаны Фандеры.
Впрочем, сам Алексей Гуськов, сыгравший в картине главную роль, уверен, что никакого оскорбления чувств верующих и иже с ними в фильме нет и в помине.
— Это мои размышления о сегодняшнем дне, о том, что нам в жизни не хватает самоиронии, и о том, что жизнь постоянно делает нам подарки. Если серьезно спросить себя, чего бы вы хотели добиться на вечный период или короткий, то большинство ответят: быть любимыми и любить. И от этой маленькой строчки стал рождаться сценарий. Мы решили рассказывать об этом в легком и ироничном ключе.
— В вашей картине много молодёжного слега и не очень приличных выражений. Это чтобы угодить молодому зрителю?
— Да, потому что молодежь больше всего ходит в кино. Совсем неприличных слов у нас там нет. Слово «говно», например, есть даже у Льва Николаевича Толстого в «Войне и мире», могу назвать страницу. Мы все это слышим на улице. Еще Бердяев или Розанов писал, что русская культура по определению стыдливая. Я, наоборот, слышал упреки в свой адрес, мол, вы уж если говорите, то говорите по-нормальному. А то все причесано. Но я не могу себя перебороть.
— В фильме героиня Оксаны Фандеры на вас кидается и лупит кулаками. Плечо после съёмок не болело?
— Я вам больше скажу: на плече был огромный синяк! А представьте, какое количество дублей было — сверху, сбоку… От нее, от меня… Я терпел. Утром она пришла со сбитыми костяшками и спросила: «Слушай, а тебе не больно было?» Я показал ей синяк, и Оксана ужаснулась: «Неужели это я?» Но зато сцена получилась очень реалистичной. Оксана Фандера — актриса удивительного таланта. Есть такое понятие «яростная актриса». Вот это о ней. Эта роль писалась специально под Фандеру. Потому что мало кто может сотворить такой характер на небольшом промежутке времени. Это надо быть очень большим мастером.
Кстати, на одном из показов встала крупная женщина и начала благодарить за эту сцену: «Спасибо вам большое! Я наконец-то поняла, почему я все время бью своего мужа. Я его так люблю, просто объяснить не могу!» А муж оказался десантником под три метра ростом.
— Актеры часто ассоциируют себя с ролью. Насколько вы схожи с этим типажом — актером с кризисом среднего возраста, который начинает играть странную для него роль Спасителя?
— Спасибо за комплимент про средний возраст. Мне вообще за 60! А если серьезно, то прелесть заключается в том, что искусство субъективно. Оно не учит, не объясняет, оно помогает жить. В данном случае для меня это круг моих размышлений, что происходит с человеком боя — он играл гладиатора, которого приучили побеждать, ставить ногу на грудь, — когда ему дают противоположную роль, всех прощать. Когда его назначают Иисусом, он говорит директору: «Я тебя не прощу». «Зря, ты теперь должен всех прощать!» — отвечает тот. «Я тебя прощаю, козел!» — говорит мой герой, и впоследствии это всепрощение для него становится не просто ролью. И для меня главное смыкание в этой картине — то, что мой герой от «человека боя» переходит к человеку «я тебя прощаю». И здесь мы с моим героем схожи, эта система координат мне близка. Как говорит наш худрук театра Вахтангова, в жизни бессмысленно драться, сопротивляться, смысл есть в одном — не сдаваться. Эта позиция мне нравится.