Воронежские волонтёры о катастрофе в Чёрном море: «Масштабы бедствия огромны»

В Керченском проливе 15 декабря во время шторма потерпели крушение два российских судна «Волгонефть-212» и «Волгонефть-239», перевозивших суммарно 9,2 тысячи тонн мазута. В результате разлома корпусов, по оценке Минприроды, в Чёрное море вылилось около 4 тысяч тонн нефтепродуктов.

На Черноморском побережье, вблизи Анапы и в Темрюкском районе, началась экологическая катастрофа. К 18 декабря, по данным МЧС, протяжённость загрязнённых пляжей составила около 50 километров. 25 декабря в Краснодарском крае ввели режим ЧС краевого уровня. В тот же день губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев сообщил, что на берег Анапы и Темрюкского района до сих пор выносит мазут.

По оценке экологов, в результате загрязнения могут погибнуть около 30 тысяч водоплавающих птиц, загрязнение угрожает и дельфинам. Для ликвидации последствий разлива мазута на Черноморское побережье отправились несколько тысяч волонтёров со всех концов страны. В Витязево был открыт пункт спасения птиц, их очисткой от мазута занимались как ветеринары, так и добровольцы. На месте ЧС работали и воронежские волонтёры.

«Люди приехали со всей России»

Александра Бурцева, эковолонтер, эксперт, региональный координатор ВОО «Делай» и «Экосистема», руководитель волонтёрского центра ВГУ:

— Когда всё это случилось, сразу же в Москве мы нашли спонсоров и партнёров, которые смогли оплатить аренду автобуса на Черноморское побережье, а также проживание и питание на месте. Когда всё было готово, собралась команда — 17 московских волонтёров и 17 воронежских. Я дала объявление и была поражена количеством желающих поехать туда, ведь решение надо было принять буквально за пару часов. Из 17 воронежцев шестеро оказались студентами ВГУ. Остальные — совершенно разные люди, неравнодушные к беде. Первая воронежская партия волонтёров выехала туда 19 декабря, 20-го приступила к работе, 23-го поехали обратно.

Всего заявок было более 30. До сих пор в листе ожидания осталось много людей, которые пишут мне и звонят, готовясь к ещё одной поездке туда. Пока же с ней многое непонятно — например, кто будет оплачивать проживание и питание новых групп воронежских волонтёров. На эту тему ведутся переговоры с потенциальными партнёрами.

Многие едут туда частным образом на машинах, пишут, что готовы взять одного-двух человек с собой. Некоторые турфирмы предлагают бесплатно доставить туда волонтёров, отводя им несколько бесплатных мест в автобусах для туристов —  таким способом на побережье отправилось 10 воронежцев. Работы там хватит надолго — масштабы бедствия огромны. Проблем много — не хватает техники, мазут часто протекает сквозь мешки, прибой приносит всё новые пятна. Песок напоминает слоёный пирог — слой песка, слой мазута. В море он частично осел на дно, но, как только поднимется температура, он будет всплывать.

Волонтёры знали, что им предстоит — сбор лопатами на пляже замазученного песка и помощь животным и птицам. По приезде к добровольцам из разных регионов приставлялся свой координатор, который отводил людей на тот участок береговой линии района села Витязево, где им предстояло работать. С проживанием там сейчас тяжело, приехало много волонтёров со всей России. Воронежцы жили в хостелах и квартирах, с оплатой жилья помог сервис «Авито». Кстати, мне пишут и звонят потенциальные волонтёры из Липецка, Курска, Белгорода. Люди самоорганизуются, местные жители предлагают бесплатные ночёвки на местах.

«Обессиленных птиц жалко до слёз»

Юлия Астахова, самозанятая, по образованию экономист, волонтёр с многолетним стажем:

— Я давно знакома с Сашей Бурцевой и, когда увидела, что она набирает волонтёров в Анапу, не смогла остаться в стороне. Ожидания от увиденного на побережье в принципе совпали с тем, как я себе всё это представляла ещё до поездки туда. Мы работали в районе Анапской пересыпи (песчаная коса длиной более 40 километров от Анапы до мыса Железный Рог на Таманском полуострове). Там ещё всё было не так страшно. А вот в районе центрального пляжа Анапы всё гораздо хуже. Бесконечное множество мазутных пятен. Непередаваемый запах на всём побережье. Запах мазута, гудрона, нефтепродуктов.

На воде возле берега плёнки мы не видели, но это потому, что пока прохладно. А тёплый воздух (там было выше плюс 10), конечно, мазут плавит, и к полудню он начинает растекаться по песку. Ветер сдувает уже просушенный песок и заметает первые выбросы мазута на нём, получается слоёный пирог. Потому местами мазутные пятна сверху, местами на глубине 15 — 20 сантиметров. Огромные «плюшки» иногда толщиной 4 — 5 сантиметров.

Мы собирали лопатами мазутные пятна в мешок, там пересыпали мазут чистым песком, то есть замешивали в мешке до консистенции пластилина, чтобы он не мог вытечь. Уже по ходу работ поняли, что вытекший из мешка мазут был неправильно собран. У нас был замес в мешке этой смеси в пропорции 1:4, 1:5, то есть одна часть сильно замазученного песка и 4 — 5 частей чистого. Сначала в мешок бросали лопату песка, потом клали мазутные «плюшки», переслаивая их чистым песком.

В первый вечер за полтора часа работы наша группа из 20 человек собрала 200 мешков — это в среднем темп нашей работы. Нас предупреждали: мешки надо оставлять как можно дальше от воды, хотя бы метрах в 10 — 12, чтобы собранный мазут не смыло штормом. На нашем квадрате работало 4 бульдозера, в ковши которых эти мешки загружались, а потом отвозились техникой к КамАЗам, стоящим в барханах метрах в двухстах.

Сколько хватало глаз по берегу моря — везде работали люди. В зоне видимости, думаю, до тысячи человек — это и волонтёры, и местные коммунальщики, и чиновники, и сотрудники УКшек. Местные жители выходили семьями. Мы прибыли не самыми первыми, до нас работы уже велись, то есть одну и ту же территорию можно проходить несколько раз — и всё равно будут попадаться мазутные пятна, просто более глубоко в песке.

В воде видели птиц, перепачканных мазутом, но извлечь их не могли — птицы дикие, понимают, что человек опасен, и при приближении людей они уплывали. Подбирали только совсем уже обессиленных — жалко их было до слёз! Тех, кого удавалось подобрать, помещали в мешок или картонную коробку для транспортировки в центр оказания первой помощи. А погибших дельфинов мы не видели, слава Богу, иначе бы обрыдалась над ними...

Работали в резиновых сапогах, комбинезонах, респираторах, ветровках и очках. Мы жили в разных местах, к 9:00 собирались все на точке в районе штабных палаток. Там работает полевая кухня, день начинался с чая и завтрака. Потом брали лопаты и шли работать, через два часа кто хочет — пьёт чай, перекусывает, полевая кухня работала целый день. Наша работа заканчивалась до заката, к 17:00 — 17:10.

На мой взгляд, сезон летнего отдыха в этих местах будет сорван. Дел там, думаю, на много месяцев. Да и ещё очень сложно извлекать замазученный песок, потому что его огромные залежи находятся на дне возле берега, тут уже потребуется специальная техника. Когда потеплеет, мазут разогреется на берегу и уйдёт в грунт. А тот, что лежит на дне моря, начнёт всплывать, и вот тогда пойдут мазутные пятна по всему побережью — загажены будут и пляжи, и дно моря у берегов.

Я собираюсь обязательно поехать туда ещё, может, под Рождество. Больше всего меня поразила сплочённость неравнодушных, чужих друг другу людей, которые наверняка в жизни никогда бы и не встретились. Но эта беда сблизила нас на короткое время. Местные жители работали со своими детьми. И вот вижу — 6-летний малыш с маленькой детской лопаткой помогает родителям собирать замазученный песок... Это дорогого стоит!

«Чёрные берега Чёрного моря до горизонта»

Ирина Кобзева, учитель и советник директора в гимназии им. Бунина, руководитель волонтёрского отряда гимназии «Бунинцы», состоящего из примерно 25 ребят:

— Я не предполагала, что такая сложная ситуация с птицами. Первое, что я увидела на побережье, — это перепачканная мазутом мёртвая птица в волнах. Некоторые из наших волонтёров ездили помогать орнитологам, но я туда не попала, боялась расплакаться... Работала на берегу. Мёртвых дельфинов не видели, но, как говорили, было обнаружено восемь погибших дельфинов под Новороссийском, которых выбросило на берег. Ещё рассказывали, что там, где мы работали, сразу после аварии море тоже выбрасывало мёртвых дельфинов, но их к нашему приезду убрали. А я больше всего боялась увидеть мёртвого дельфина... Находили мёртвых крабов, у которых клешни были склеены мазутом.

Масштабы бедствия там колоссальные, в первый день нам достался участок с мелкими пятнами мазута, а большие до нас убрала другая группа волонтёров. И в первый день казалось, что не всё так страшно. Но потом, когда продвинулись по Анапской пересыпи, увидели чёрные берега Чёрного моря до самого горизонта — огромные мазутные пятна, сливающиеся друг с другом.

В первый день нашего приезда на солнце было плюс 12 — 14 градусов, и мазут резко начал плавиться. Как-то решили помочить руки в море, на них осталось ощущение чего-то маслянистого, хотя самого мазута в воде не видно.

Планирую поехать туда ещё раз на зимних каникулах. Работы там хватит надолго. Мне запомнилось место, где перед началом работы мы переодевались в защитные костюмы, — ощущение катастрофы, ассоциация с Чернобылем. Переодеваешься — и начинается другая жизнь, это страшно, не знаешь, что ожидает тебя за песчаными барханами.