«Во французской стороне…»: когда прозвучала впервые «Песенка студента»

Кто не слышал, кто не знает эту популярнейшую, лёгкую, обаятельную, поистине народную песенку? Кто не подхватывал на студенческой вечеринке или просто услышав по радио:

Прелесть! Практически новый гимн всего советского и российского студенчества! Ну уж куда приятнее, а главное, понятнее этой забубённой латыни — «Гаудеамус игитур»…

А ведь между тем и «Песенка студента» — это тоже самая что ни на есть латынь! Только талантливо и вольно переведённая ещё во времена СССР Львом Гинзбургом, известным специалистом по переводу немецких песен и баллад вагантов, т. е. странствующих по Европе XVII века поэтов, среди которых было немало студентов.

Так что настоящее название этой песенки, присвоенное ей самим переводчиком, так и звучит — «Из вагантов».

Откуда же выудил Гинзбург это замечательное стихотворение про «бедного студента» из европейского средневековья? — Так из средневекового же рукописного сборника стихов Carmina Burana, датированного XII — XIII веками и найденного в немецком монастыре Байерн относительно недавно, в 1803 году. А основой для вольного перевода Гинзбургу послужило стихотворение XII века, написанное безымянным вагантом. И было оно, по сути, действительно плачем студента того времени, который отправляется на учёбу в Парижский университет, и чем всё это для него закончится, непонятно. Ведь курс обучения в то время, например, на богословском факультете длился десять лет. Без каникул и стипендий, заметьте! Выпускной экзамен шел двенадцать часов, с шести утра до шести вечера. При этом экзаменуемому всё это время запрещалось пить, есть и, извините, пи-пи. Противостояли же ему команды из двадцати оппонентов, которые менялись каждые полчаса. Так что было от чего рифмованно возопить:

Только ведь и этот уже знакомый нам перевод — более чем вольный по отношению к первоначальному, гинзбурговскому переводу с латыни на русский. Там было:

И всё-таки жила, жила в сердце средневекового юноши надежда:

Да, слова совсем другие, нежели в современном тексте, но узнаваемая лёгкость строкИ, песенность — вот она!

Кстати сказать, с той же лёгкостью и непринуждённостью Лев Гинзбург переводил и стихи молодого Карла Маркса, в своём зрелом возрасте написавшего «Капитал» и «Манифест Коммунистической партии».

Так с какой же целью создатели «Песенки студента» ещё раз упростили её текст? — О! Тут отдельная история, связанная с поистине культовым, концептуальным музыкальным альбомом… да чего там, шедевром своего времени! — советского композитора Давида Тухманова «По волне моей памяти», выпущенным в 1976 году фирмой «Мелодия». Того самого Тухманова, который ранее написал такие супершлягеры, как «Последняя электричка», «Песенка про сапожника», «Мой адрес — Советский Союз», «Как прекрасен этот мир» и, конечно же, великая «День Победы», впервые прозвучавшая в 1975 году!

Да-да, и «День Победы», и «Из вагантов/Песенка студента» — это всё он, советский гений-песенник, новатор, кузнец советских шлягеров Давид Тухманов.

И вот, под влиянием битловского «Сержанта Пеппера» Тухманов в строжайшей секретности затевает эстрадную сюиту, цикл, как называл это сам композитор, где классическая и даже средневековая поэзия будет звучать в моднейшем прог- и арт-роковом, эстрадном и даже джазовом обрамлении.

Это что касается музыкальной части. По части литературной за дело взялась первая жена Тухманова, поэтесса, певица, а по факту и продюсер этого альбома, Татьяна Сашко. Вот чья истинная заслуга в появлении в таком сложном, концептуально-революционном музыкальном цикле такой милейше-простейшей композиции «Из вагантов». Она же и упростила текст, уйдя от «непроходной» по меркам советской атеистической морали темы Бога к понятиям и оборотам, совместимым с тогдашними требованиями к советской эстрадной песне.

…А цензура того времени, надо сказать, не дремала. Сам Тухманов признавался позже, когда альбом уже стал абсолютным триумфатором на всей территории СССР:

— Я на худсовете играл и пел эти песни очень мягко, на манер классики, а после того, как худсовет всё утвердил, мы могли уже писать, петь, играть и записывать всё, что угодно.

Досталось и обложке альбома, которую рисовал Александр Шварц, сидя в студии Тухманова и прослушивая общие линии композиций. Первоначальный вариант — Кремль, ракеты, космос — худсоветом были отвергнуты как «не соответствующие идеалам социалистического реализма». Отвергнуты были и другие варианты со множеством фигур и символов. В итоге остались лишь древний мудрец, статуя богини Афины, воздушный шар, пара мотоциклистов да скромное, еле заметное имя автора альбома в нижнем правом углу обложки — Тухманов.

И вот, несмотря на пристальный взгляд худсовета, Тухманов, Сашко и компания молодых исполнителей в 1976 году записали и выпустили, как скоро выяснилось, альбом-шедевр. По оценкам простых меломанов, профессиональных музыкантов и критиков, «номер один» на всё текущее и последующие десятилетия!

Первый тираж «По волне моей памяти» разлетелся вмиг! Все два с половиной миллиона экземпляров! Пластинку не смог купить даже сам исполнитель «Песенки студента» Игорь Иванов! На что пожаловался Тухманову и только после этого получил в подарок от композитора свой авторский экземпляр.

Вячеслав Малежик божился, что «По волне моей памяти» единственная из «мелодиевских» пластинок соперничала в цене на чёрном рынке с фирменными записями «битлов». За неё просили баснословные 80 рублей!

Да он и сейчас редко встречается, этот тухмановский альбом. Потому что первые копии запилили буквально до дыр, слушая, переслушивая, переписывая на магнитную плёнку. А там было что слушать советской молодёжи образца 70-х! Во-первых, сложнейшая, интереснейшая музыка. Нетривиальная, талантливая, запросто соперничающая с лучшими западными композициями. Живая, упругая, весело несущая на своей по-дельфиньи блестящей спине, строки Сафо и Гёте, Максимилиана Волошина и Шарля Бодлера, Анны Ахматовой и Поля Верлена, а также вот этих самых, игриво интерпретированных вагантов.

А голоса каких певцов прозвучали в этом тухмановском цикле! — Молодой Александр Барыкин, блестящая Людмила Барыкина, нет, не жена и не сестра, на самом деле Барыкина! Перс по происхождению Мехрдад Бади из джаз-рокового ансамбля «Арсенал», Александр Лерман, вычеркнутый из списка исполнителей по причине своей эмиграции в США. Ну а задорную и, пожалуй, единственную, пережившую десятилетия песенку «Из вагантов» исполнил Игорь Иванов, которого заметили и оценили Тухманов и Сашко на сцене московского ресторана «Октябрь».

Чуть позже композитор, тщательнейшим образом подбиравший исполнителей для своего цикла, предложил Иванову исполнить «Из вагантов», как вспоминал певец, «весело и непринуждённо». Что Иванов и сделал, записав и свою сольную партию, а также вторые и даже третьи голоса. При поддержке вокальной группы ансамбля «Надежда». Тухманову понравилось — «Замечательно, больше ничего не надо». Но поговаривают, что первому, кому предложили исполнить «Из вагантов», был Александр Градский. Но что-то там не срослось. «Не его это была песня», — обронил позже Тухманов.

В любом случае именно эта «бесшабашная» версия, записанная в студии Тухманова всего за час с небольшим, и вошла в легендарный альбом «По волне моей памяти». И мгновенно зазвучала на танцплощадках Советского Союза, в колонках магнитофонов, в студенческих компаниях. Ушла в народ, да так с тех пор там и живёт.

…А сам концептуальный альбом-шедевр, к сожалению, уже давно выпал из радиоэфиров и частных музыкальных коллекций. Звучит то там, то сям, особенно в Татьянин день, только «Во французской стороне-е-е, на чужой плане-ете-е…».

Простое в очередной раз легло на ухо, на сердце и… пережило сложное.

Об истории создания народного шлягера рассказал Лев Комов.