«Мне казалось, что я в раю»: воронежская художница поведала, зачем отправилась в монастырь

Какие они, рассветы в местах паломничества наших предков? А древние монастыри? А старинные усадьбы, которые сохранились на Калужской земле со времён царской России? Ответы на эти вопросы корреспонденты «МОЁ!» искали в этюдах нашей землячки Веры Биркле.

Художница недавно вернулась в родной Воронеж из Калужской области, приняв участие в пленэре от международного выставочного проекта «Русская Атлантида». Вместе с коллегами из других городов Вера 10 дней провела в святой обители, где и написала свои картины. Каково это — жить при монастыре, какие эмоции оставил арт-пленэр, что вдохновляло художницу? Пленэ́р— это работа (рисование картин) художника на открытом воздухе, связанное с естественным освещением и непосредственным контактом с достопримечательностью.

«Решила бросить себе вызов»

Окрестности города Козельска Калужской области привлекательны для туристов, особенно для тех, кто интересуется темой православия, потому как здесь великое множество российских святынь. Самая популярная достопримечательность — это мужской монастырь под названием Оптина пустынь. Это целый комплекс, куда входит несколько храмов, — место намоленное, поэтому посетить его хотят многие.

Буквально в 20 минутах езды от Оптиной пустыни находится деревенька Шамордино, где на высоком холме над рекой Серёной красуется ещё один монастырь — женский. Называется он Казанская Амвросиевская женская пустынь. Монастырь поразил своей архитектурой нашу художницу, и она загорелась желанием увидеть его воочию.

Раньше Вера не слышала о Шамордино, это название ей попалось на глаза в программе арт-пленэров проекта «Русской Атлантиды», за которым она следит. Его авторы ежегодно привлекают художников со всего мира, чтобы запечатлеть красоту русских городов. Проект обычно длится около 6 месяцев. В прошлом году Вера попробовала свои силы в этом мероприятии. Для неё это был первый подобный опыт, который оставил потрясающие впечатления. Как художник-акварелист Вера работает не так давно, четыре года.

— Конечно, как человеку, который только начинает, хочется себя испытать и доказать самому себе, что ты умеешь, — говорит Вера Биркле. — А пленэр — это испытание. Во-первых, ты встречаешься с профессиональными художниками и должен не ударить в грязь лицом, показать, что у тебя тоже есть какие-то силы. Во-вторых, ты пишешь на улице, и у тебя разные условия — люди, погода. А ещё в голове бесконечное «справишься — не справишься». В общем, такая огромная художественная прокачка. Поэтому в прошлом году я решила бросить себе вызов.

Участие в пленэре бесплатное. По его правилам в течение 10 дней художники рисуют пейзажи, а организаторы обеспечивают их питанием и проживанием. По окончании мероприятия авторы оставляют две свои работы, которые в дальнейшем могут быть представлены на выставках по всему миру.

— В прошлом году я была на пленэре в городе Боровске — это тоже Калужская область. Там было превосходно. А в этом заинтересовало Шамордино, — рассказывает Вера. — Точнее, его местный монастырь. Он не самый древний, но у него была необычная архитектура. Так как я по образованию архитектор, мне стало любопытно. Стала изучать историю и узнала, что возводили его по проекту архитектора Шервуда — автора здания знаменитого Исторического музея на Красной площади в Москве. Храм в Шамордино как сказочный теремок. И мне так захотелось его увидеть, написать. Подала заявку на проект с желанием поучаствовать в пленэре именно в Шамордино — и получилось. Заявку приняли.

«Сметана просто божественная!»

Вера рассказывает, что в первый раз её поездка тоже была связана с монастырями, и тогда организаторы разместили художников в мини-гостинице Боровска за пределами обители, а в этот раз предстояло жить на территории самого монастыря в доме паломников.

— Жить при монастыре — для меня что-то новое, — говорит Вера Биркле. — Дом паломников — это, конечно, не монастырские кельи. Но всё равно. Я всегда понимала монастырь как что-то строгое. И когда я ехала, волновалась. Думала, как я там буду жить, по сути, вы вторгаемся в их дом, ведь там свои правила. Но, оказавшись на месте, познакомилась с монахинями поближе, почувствовала их душевное отношение к себе — и все волнения улетучились. Можно сказать, все стереотипы о монастыре были разрушены.

Дом паломников, куда заселили Веру и других художников, представлял собой обычное здание со скромными условиями — комнаты рассчитаны на 4 человека. Кровати, возле каждой тумбочка и шкаф.

— Но зато в коридоре робот-пылесос, автоматическое электричество, то есть не Средневековье, — улыбается наша героиня. — Комфортно и хорошо. Паломники, которые здесь селятся, обычно приезжают с желанием потрудиться в монастыре, у нас же цели были иные. Поэтому, например, полы мы не мыли. Но после трапезы старались помочь матушкам.

Шамординский монастырь находится на самообеспечении. По словам нашей героини, там есть подсобные хозяйства — это огороды, сады, теплицы и фермы, которые являются основным источником дохода. Трудятся по хозяйству все, у каждой обитательницы монастыря свои обязанности. Одни работают в мастерских, другие — на ферме или в огороде.

— Еда очень простая, но поразительно вкусная. Крупы, картошка, овощи. Я мясоед, мяса там не было, однако это меня не расстроило, — рассказывает Вера. — Потому что всё, что было приготовлено матушками, съедалось за обе щеки. Для меня самым большим лакомством стала сметана — она натуральная и просто божественная! А молоко! Прямо из-под коровы, парное, я его обожаю — словно вернулась в детство.

Процесс трапезы имел свои особенности. Во время приёма пищи в монастыре принято не разговаривать, а слушать. Дежурная монахиня, пока все едят, читает какой-либо текст, связанный с праздником или днём памяти святого.

— Как человеку неискушённому, мне было очень интересно, — говорит Вера. — Словно просветление наступало.

«Из-за нашествия мошек рай сменился адом»

Ранним утром Вера старалась посещать церковную службу, а затем убегала творить. В день нужно было нарисовать как минимум две работы, а на каждую уходило порядка 5 — 6 часов. Сюжет картины художники выбирали сами, но главное условие — изобразить не столько красоту природы, а, собственно, достопримечательность, архитектуру.

— Я вставала в половине шестого. Утренний свет самый лучший. Коллеги спрашивали: «Зачем ты так рано встаёшь?» А я отвечала: «Это всего 10 дней, а потом их не будет», — говорит Вера. — Мы работали почти до самого заката, хоть и с перерывами, конечно, сильно уставали. Но спать я долго всё равно не могла, потому что за стеной такая красота! Хотелось запечатлеть как можно больше.

Вера показывает нам свои работы, а их больше 20 — рассветы действительно волшебные! В каждую картину захотелось зайти. Пейзажи разные, но все очаровывали нежными тёплыми красками летнего утра. Лёгкие переливы облаков, спешащих освободить место свету, утопающие в зелени монастыри, которые выглядят как-то по-особенному умиротворяюще. А вот утро сонливое — пасмурно, чувствуется влажный свежий воздух.

— Да, в тот день было очень пасмурно, — говорит Вера. — Увлёкшись изображением, я даже не заметила, как стал накрапывать дождь. До тех пор, пока его капли не стали попадать на холст. Вот видите, картина вся в пупырку. Но это было даже кстати. Я рисую в технике акварель по-мокрому, поэтому дождь даже помог мне в написании.

— То есть не было никаких сложностей в создании пейзажей, раз даже ненастье вам было в помощь?

— Были, да ещё какие, — улыбается Вера. — В первый же день. Мы с коллегами сели писать храм преподобного Амвросия, красота кругом — не передать словами, казалось, что я в раю. Но через секунды мой рай сменился адом. Налетели мошки. Они не кусались, но лезли в уши, глаза, прилипали к работе — это было как будто проверкой на прочность. Мол, ага, ты приехала сюда — а как тебе такое? Мы с коллегами не знали, как пережить эти десять дней. Пока на третий день матушка не подсказала нам чудо-средство. Ванильное масло — капаешь его в крем, наносишь на тело — и на 4 часа можно забыть о мошках. Это было нашим спасением.

Вера говорит, что за эту поездку успела изучить весь «животный мир» — донимали не только мошкара, но и комары, оводы, муравьи, а с земли по юбке ползли слизняки.

— За эти дни от природы мы получили массу сюрпризов — и насекомых, от которых был стресс, и ливни, от которых приходилось прятаться и завершать пейзажи уже в своей комнате, — говорит Вера.

Сложным для себя Вера определила день, когда художники рисовали храм изнутри.

— Давящее ощущение, — признаётся Вера. — Потому что тишина гробовая, а карандаш по бумаге скребёт. Мне было не очень комфортно, но не безынтересно.

Поездка в Оптину пустынь

Программа пленэра была насыщена экскурсиями. Вера говорит, что они посетили Оптину пустынь, посмотрели усадьбу Ергольских XVIII века, послушали рассказы матушек об историях разных монастырей, о том, как они строились.

— В Оптиной пустыни мы провели полдня, — рассказывает Вера. — Там территория гораздо меньше, но очень много храмов. Красивый вид на долину реки. И очень большое количество паломников, как раз ещё поездка наша выпала на праздничную неделю — Святой Троицы. Я написала этюд, но через два часа поняла, что хочу в Шамордино, хочу тамошних природы и тишины. Вернувшись, как будто оказалась дома.

Оптина пустынь — это целый комплекс храмов 

Деревня Шамордино попала в самое сердце Веры Биркле. Художница, описывая это место, сравнивает его со сказочным миром — другой реальностью.

— Ты заходишь в ворота, с одной стороны гигантский храм, чем-то напоминает готическую архитектуру, а с другой — липы, дубы до неба. Всюду цветы. Аромат. Как будто ты в сказке и чувствуешь себя сказочным персонажем, — говорит художница. — Если вы никогда не были там, то я обязательно рекомендую к посещению.

Команда художников, в которую входила Вера Биркле, подобралась интересная, каждый работал в разной технике: акрил, пастель, темпера.

— В Шамордино очень сложная архитектура, много деталей, — говорит Вера. — В мою задачу, как художника-акварелиста, не входило всё прорисовывать, главное — передать зрителю впечатление, образ. А вот у коллег было иначе. Например, один из художников работал в технике гиперреализма — это когда картина как реальность, будто бы смотришь в окно. Очень интересно. Наверное, в этом была своя прелесть пленэра. По итогам у всех одни и те же сюжеты, но совершенно разное видение.

«Рисуя храм, словно прикасаюсь к реликвии»

Если первая поездка на пленэр в прошлом году для Веры была вызовом себе, то в этом году боязни не было, целью стало повышение своего мастерства.

— В этой поездке я развивала свой навык, это очень полезно, — говорит Вера. — Все десять дней я была полна вдохновением, потому что люблю рисовать архитектуру, особенно храмы. Их облик пришёл к нам из прошлого, из русской истории. И, рисуя храм, я словно прикасаюсь к старинной реликвии и испытываю трепет. Ведь эти древние постройки видели бабушки и бабушки бабушек. Происходит некая волшебная связь поколений.

Художница очень критично относится к своим работам, говорит, что не всё то, что нарисовала в Шамордино, ей нравится.

— Из всех работ, которая больше всех мне удалась, — домик преподобного Амвросия, я рисовала его на крыльце в последний день, — говорит Вера Биркле. — Потратила совсем немного времени, так как за эти дни рука была набита хорошо. До завтрака этюд был готов. Его увидела матушка и попросила его подарить ей, чтобы потом повесить в музее. Мне было очень приятно. В общем, этим домиком я и поставила жирную точку на этом пленэре.

Сейчас Вера сделала паузу в живописи, арт-пленэр был очень продуктивным, но и трудозатратным. После небольшой передышки в планах у художницы организовать персональную выставку. Поделиться со зрителем тем, что ей удалось запечатлеть в том самом сказочном месте — Шамордино.