Я ожидала, что на заметку «Смерть по инструкции. Почему 15-летнюю девочку не спасла «Система-112» реакция будет. Но, признаюсь, ждала другого ракурса.
Для начала расставляю точки на «Ё» и ещё раз пытаюсь ответить на вопросы, которые звучат в комментариях.
Где могла блуждать девочка Аня целых пять часов – столько времени прошло после её побега от подружек до звонков в Единую дежурно-диспетчерскую службу?
Точный маршрут теперь едва ли смогут прочертить даже следователи. Но уже очевидно, что у понтонного моста – окраина Борисоглебска, речка Ворона, лес – Аня была. Служебная полицейская овчарка Дик там взяла её след. Можно только предполагать: Анюта прибежала к понтону – это культовое место Борисоглебских #РомеоДжульетт – бродила по округе, убиваясь о «несчастной любови» (15 лет девчонке, напомню), а когда стемнело, элементарно сбилась с пути. Начальник местного уголовного розыска Сергей Чуреев, который участвовал в поисках, на карте мне рисовал, как плутали потом там их опера, и как разрывался взъерошенный Дик. Аня – если стоять лицом к понтону – сначала ушла влево. И, судя по следам, протопала с километр, если не больше. Вернулась обратно. Перешла через другой мост – навесной, он метрах в 150 от понтонного – и побрела по берегу реки уже направо. К мосту «красному», который лежит на въезде в город по Курской трассе, и возле которого её в итоге найдут. В общей сложности, полагает Чуреев, девочка могла напетлять километров пять.
Скорая искала замерзающую девочку около 30 минут, но нашли Аню через два дня совсем в другом месте
Почему не вышла к домам, до которых подать рукой. В окрестностях понтона и дальше, вдоль Вороны к трассе - темень. В ночь на 11 марта стоял плотный густой туман. Температура около +1, но из-за сырости казалось намного холоднее. Ребёнок испугался и замёрз. Понимаете? Потому что ребёнок.
Плюс – дрянь из спирта и химии, плюс – проблемы со здоровьем. Аня была в тонких лосинах, короткой куртёнке на синтепоне, полусапожках, без шапки. Только красный шарф на шее. И, к слову, из-за этой ярко-кричащей детали теперь даже полицейские недоумевают: как два дня могли не замечать лежавшую на открытом снегу девочку с федерального моста (до него метров 150, там поток машин, вечно что-то латают рабочие)? А из сторожки охранников, которая ещё ближе? Не заметили – факт.
По поводу телефона, который разрядился, когда Аня разговаривала со своим мальчиком, а потом с него же набирала 112. Да, парень слышал звук разряжающегося аппарата. Потом – когда Аня отключилась – набирал ей («не десять, не двадцать раз – постоянно»). Но спустя два – три часа телефон вполне мог включиться на несколько минут – секунд. В эти короткие просветы Аня и пыталась достучаться до Единой дежурно-диспетчерской службы. В любом салоне сотовой связи вам объяснят: телефон отключается, сохраняя минимум заряда в батарее про запас – для её же сохранности. И вот этим минимумом аппарат потом можно встряхнуть.
Подстанция скорой помощи, в которую поступил звонок от Ани
Фото: Александр ЗИНЧЕНКО
Почему мальчик не позвонил в службу спасения, тёте-опекуну и прочее. Почему сама тётя сидела сложа руки до вторника 12-го. Ответы на эти вопрос я подробно прописала в бумаге – в свежем номере «Моё!» от 26 марта. Здесь – коротко: тётя не сидела, мальчик звонил ей.
Некоторые комментаторы предполагают, что журналисты и лично Тельпис задались целью засадить в тюрьму диспетчера 112 Петра Рогожина, «сломать ему жизнь», а спрашивать надо с тётки – раз, мальчика – два, и три – с продавцов магазина, где Аня с подружками купила спиртовую газировку. Спокойно: с них тоже спросят. Следственный комитет проверяет и опеку, и опекуна, и далее по списку. Каждому выпишут по заслугам.
Данные о вызове Ани в системе скорой помощи
Фото: Александр ЗИНЧЕНКО
Только с такой логикой, друзья, за изнасилование надо трясти производителей мини-юбок. А ещё - за две недели до трагедии Ане приснилось: одна в тёмном лесу, выбраться не может. Это правда, тётя мне рассказывала. Судьба, злой рок? Привлечь составителей сонников?
Отдельно – о зарплате. У диспетчеров 112 она порядка 9,5 тысячи рублей, и – вывод – как можно вообще упрекать человека с такой зарплатой. Да, зарплата не просто маленькая – позорная. Но вы не чувствуете неуловимого диссонанса – на уровне нравственных материй – между категориями? Деньги - жизнь.
Аня быстро устала, блуждая в тумане по колено в снегу
Фото: Александр ЗИНЧЕНКО
А диспетчера Рогожина мне искренне жаль. Виновен он или нет, будет решать суд. Только даже если решит, что да – тюрьма не мера (а за халатность со смертельным – до пяти лет), хотя бы потому, что у диспетчера свой ребёнок, которому он нужен, – с этим согласна.
Работа в 112 трудная. Физически, морально – ответственность нужно чувствовать спинным мозгом.
Возможно, за свои 10 безупречных лет Пётр Александрович просто по-человечески выгорел.
Устал.
Он добрый. Безотказный. Так говорили мне его руководитель Александр Левковский и коллеги-диспетчеры.
Но независимо от слова суда, ему, Рогожину, теперь правильнее тихо уйти. Начальству всей «Системы-112» – переписать и разжевать подчинённым «инструкции», потому что от этих холодных бумажек зависят жизни.
И ещё. Виновен - не виновен. Но сказать три слова - «примите мои соболезнования» - тем, кто потерял ребёнка…
Не по регламенту.
104
4507
Читать все комментарии