Эксперт: «В страшном ДТП с четырьмя погибшим роковую роль сыграла психология»

Видео субботней аварии 20 апреля на Ленинском проспекте надо давать с пометкой «18+»: впечатлительным натурам глаза закрывать ладошкой. Даже меня — журналиста, пишущего о чём-то подобном уже лет 15 — ирреальные кадры теперь будят по ночам в кошмарах.

Но удивляло все эти полторы недели другое: полный информационный вакуум. Кроме картонных пресс-релизов — ни слова, хотя жертвы вроде бы «простые», как у нас говорят, люди. Даже после ЧП с «Мерседесом» и курсантом МЧС на Краснознамённой случилось целое медийное светопреставление, а ведь персонажи там — серьёзные.

Почему это важно? Дело не в смаковании косточек — уж простите. О дикой в абсолюте трагедии говорит весь Воронеж: четыре смерти, осиротевшие дети — минимум тоже четверо. И ведь КАК — на пустой предрассветной улице в выходной день. Что должны понять мы все — водители, прежде всего, — чтобы с нами ТАКОГО не случилось?

«В ночь перед аварией выпил»

По слову, по предложению мы — редакция «МОЁ! Online» — пытались собрать картинку, соединить ниточки причин и следствия. Оказалось: за рулём ПАЗа сидел сельский трудяга, 55 лет, жил в Новоусманском районе, в Воронеж мотался работать — водителем в строительной компании «Профи Строй». Ей и принадлежал автобус. Но откуда и куда он ехал на рассвете в субботу, сколько прослужил на благо фирмы — это там уточнять отказались.

А 33-летний водитель «Киа», которая гнала в то утро, как в беспамятстве, — парень-кореец Сергей Т. Профессиональный кикбоксер, с ним ехали две молодые женщины — 35 и 38 лет. Мы стучались к коллегам Сергея — спортсменам. К друзьям и близким девушек: «Соболезнования, скажите несколько добрых слов…» Непробиваемо, хотя знаю по опыту: люди после ТАКОГО горя говорят, говорят, говорят — слова, как нерукотворный памятник. И конечно — призыв «наказать виновного», но здесь и этого не было.

Откликнулся лишь один из близких друзей Сергея, один из его учителей и наставников.

— Последний раз я разговаривал с ним за несколько часов до трагедии — около 11 вечера пятницы. Я был в другом городе. А Серёжа с ребятами в клубе на проспекте Революции отмечали День рождения нашего общего друга — тоже кикбоксера. Да, он был выпивший — я понял по голосу. Сказал ему: поезжай домой, отдохни.

— Почему переживали? У него уже случались проблемы из-за спиртного?

— Да нет… Не помню такого. Просто как старший товарищ советовал. Он же спортсмен. А вдруг что? Это тень на всех. Курить Сергей в своё время курил, было. Ещё прятал от меня сигареты — то в рукав, то в карман.

— Об аварии когда узнали?

— Позвонил ему в субботу около 8 утра. Телефон не доступен. Тогда и узнал: ребята сообщили, в новостях прочитал. Мне потом рассказали: около часа ночи — где-то через два часа после нашего разговора — Сергея на такси отправили из клуба домой. Он жил в Юго-Западном районе. Парни потом ему набрали: ты на месте? Он сказал — да, ложусь спать. Куда он поехал на этой машине, зачем — не понятно. Да, «Киа» — его была, личная. Одну из девушек, которые с ним погибли, он знал давно. Вторая, видимо, её подруга. В последнее время у Серёжи были семейные проблемы. С женой развёлся, но встретил другую девушку, жили вместе, детей хотели. Может, из-за личных переживаний перебрал со спиртным. У него от первого брака есть ребёнок, кстати. Его воспитывает мать, но Сергей очень им помогал. Он вообще любил детей. Хотел быть тренером, но… По молодости попал в места не столь отдалённые.

— В тюрьму?

— В тюрьму. Нет — не наркотики, боже упаси. К наркотикам у него был полный негатив. Что-то с экономическими делами связано, точно не знаю. Из-за этого и спортивная карьера оборвалась. Он лет с 15 занимался кикбоксингом, талантливый. Побеждал на соревнованиях в ЦФО, в области. А потом эта криминальная история — и всё. Поэтому после освобождения его даже детским тренером не хотели официально брать — нельзя с судимостью. Но он помогал всё равно начинающим ребятам: и на тренировках (в спортклубе в Юго-Западном же районе, — Ред.), и деньгами. Сам давал, знакомых бизнесменов подтягивал, чтобы спонсировали соревнования. У них, насколько я знаю, семейное фермерское хозяйство — в Ростовской области, откуда его родители в своё время приехали в Воронеж. Арбузы, кажется, выращивали, ещё что-то. Мама у Сергея умерла, когда он попал в тюрьму — не пережила. Её похоронили на Ростовщине. И его там же, рядом.

Ждём, что скажут эксперты

По нашим данным, пару лет назад Сергея снова затянуло в криминал: детали есть в открытых базах судебных решений и приставов. Это, между прочим, тоже нервы. И — те самые кончики возможных причин и следствий.

— Зачем вы об этом пишете, за-чем!?

После одной из последних заметок у нас на сайте в редакцию звонили тётя и сестра Сергея. Говорить с ними было больно, но повторяю: в четырёх смертях на дороге нет сенсации — есть проблема, которую надо обсуждать, чтобы спасти других. Читатели в комментариях сходятся стенка на стенку: одна — против водителя «Киа», другая — против шофёра «ПАЗа». Пикировка примерно такая:

— «Киа» втопила под 200 км в час, не машина — снаряд!

— А автобус? Поворачивал налево, хотя должен был иномарку пропустить. Остановись он — «Киа» пролетела бы мимо.

Сергей Т. получил права сразу после совершеннолетия: за рулём уже 14 лет, категории В, В1, С и С1, последний раз менял удостоверение в 2015-м. Неоплаченных штрафов в базе приставов на нём нет. Сколько же их было всего за последнее время, следователи МВД ещё не выяснили. Как и по водителю ПАЗа. Полный его стаж пока не известен, но он точно менял права в 2011-м и 2016-м, шофёр опытный — категории В, С, D. Это к логичному вопросу, кто из них «злостный», кто нет.

Останки обеих машин — иномарки и автобуса — сейчас среди вещдоков в уголовном деле. Сердце сжимается: фантасмагория, ведь наказывать некого, все наказаны. Но есть закон и моральный принцип — то, о чём я уже говорила: установить виновника, чтобы учились на чужих ошибках.

Обезображенные «Киа» и «ПАЗ» на экспертизе — нельзя исключать ничего, в том числе, что железо могло элементарно сломаться. Вторая ключевая экспертиза — был ли алкоголь в крови водителей. Пока свою визу не дадут специалисты, утверждать мы ничего не имеем права. Дело возбудили пока именно по факту самой трагедии — без персоналий — и не по «пьяной» статье.

Наконец, видео с камеры системы «Безопасный город». Его по сотовой доле секунды тоже препарируют эксперты.

А я попросила председателя Комитета по защите прав автомобилистов Николая Киселёва посмотреть — взглядом профессионала — кадры с регистратора одной из случайных машин. Она затормозила недалеко от «точки икс» — перекрёстка Ленинского проспекта и Ленинградской улицы.

«Есть правила, а есть стереотипы мышления»

Вот от Минской по проспекту медленно едет ПАЗ, начинает поворот налево.

Мгновение…

Встречный «снаряд «Киа» таранит автобус. Железная труха по асфальту.

— У меня до сих пор перед глазами человек на дороге, накрытый белой простынёй, — напишет потом на нашем сайте один из читателей.

Это был водитель автобуса. От удара у ПАЗа вывернуло наизнанку стальное нутро.

— Что касается ПДД, то здесь очевидно, — говорит Николай Киселёв. — Шофёр ПАЗа не выполнил пункт 13.4 Правил «При повороте налево или развороте по зелёному сигналу светофора водитель безрельсового транспортного средства обязан уступить дорогу транспорту, движущемуся со встречного направления прямо или направо…» То есть, автобус должен был пропустить «Киа». Но шофёр иномарки при этом нарушил пункт 10.2 ПДД «В населённых пунктах разрешённая скорость не более 60 километров в час». Тут скорость, на мой взгляд, была даже не 150 километров.

— Выходит, виноваты оба?

— Роковую роль, как мне думается, в этой трагедии сыграл психологический фактор. Водитель «Киа» решил, что на пустой дороге у него не будет помех. Зелёный сигнал светофора добавил уверенности. И он утопил педаль газа. Шофер же автобуса никуда не спешил, не пытался проскочить перед иномаркой. Он спокойно поворачивал налево на пустом, как ему казалось, Ленинском проспекте. Почему «казалось»? Опять — психология. И немного арифметики. За многолетнюю практику у водителя складывается определённый стереотип мышления и поведения. Он знает: при повороте налево встречную машину нужно пропускать. Но взглядом интуитивно выхватывает определённый отрезок дороги, где может находиться «опасная» машина. На трассе, где скорость выше, отрезок больше. В городе — меньше. Ведь 60 км в час это примерно 17 метров в секунду. Для левого поворота хватит 5 — 7 секунд. Вот и ищет водитель взглядом тех, кто может ему помешать за это время — то есть, в пределах 200 метров. Полагаю, шофёр ПАЗа либо вообще не заметил «Киа», либо заметил, но не придал значения. Ведь до иномарки оставалось ещё с полкилометра точно. Водитель автобуса из-за утренней расслабленности не оценил сразу, что машина несётся космически и долетит до него за те самые 5 — 7 секунд.

— И значит — всё-таки — «если бы не запредельная скорость»?

— Нарушили оба водителя. Степень вины каждого определит суд. С учётом психологической подоплёки я бы в бОльшей степени обвинил шофёра иномарки.

… Николай Киселёв вспомнил другую похожую аварию: 7 августа 2005-го на трассе между Бийском и Барнаулом в автокатастрофе разбился «народный губернатор» Михаил Евдокимов. На перекрёстке мирно поворачивала налево легковая «Тойота Спринтер», когда её снёс служебный шестисотый «Мерседес» Евдокимова. Как потом установят эксперты, скорость у него была «не менее 149 километров в час».

— И водитель «Тойоты», глянув в зеркало заднего вида, мог не заметить этот «Мерседес» — тот был ещё далеко, — объясняет Киселёв. — А только начал поворот — и «Мерс» уже рядом.

Кроме губернатора, погибли его водитель и охранник, чудом спаслась лишь супруга. За рулём «Спринтера» сидел рядовой железнодорожник Олег Щербинский. Он выжил, и 3 февраля 2006-го его приговорили к четырём годам колонии-поселения, но. 23 апреля после кассации Алтайский краевой суд Щербинского полностью оправдал. Потому что о психологии в ПДД не написано.

Редакция «МОЁ!» продолжает разбираться в трагедии на Ленинском проспекте. Мы просим откликнуться очевидцев и тех, кто знал погибших. Пишите нам на web@kpv.ru.