«Глава облздрава Щукин ушёл. Может, что-то изменится к лучшему в Воронежской области?»

3 октября утром мы с вами стали свидетелями исторического для региона события: стало известно о досрочном уходе со своего поста главы областного департамента здравоохранения Александра Щукина. Губернатор Александр Гусев отметил, что это была «инициатива работника».

Через несколько минут после выхода первых новостей об увольнении руководителя депздрава мне посыпались сообщения и звонки от героев моих публикаций — с тем самым вопросом-надеждой, который в заголовке. Ничего личного — я желаю Александру Васильевичу счастья, успехов в дальнейшем труде и крепкого здоровья. Очень крепкого. Такого, которое, увы, не все нуждающиеся в лечении смогли получить в эпоху его правления нашей медициной. 

Сам Щукин и его приближённые — люди удивительно везучие. Его ведомство не раз попадало под пристальное внимание разнокалиберных правоохранителей — после материалов «МОЁ!» в том числе. Но всякий раз случалось чудо. Александр Васильевич продержался в удобном кресле восемь лет. Только мне почему-то кажется, что бывшее место работы ему о себе ещё может напомнить. И, пожалуй, я стану первой, кто вернёт его в несколько прекрасных мгновений.

Мгновение первое: «Осполот»

Передо мной пачка бумажек — 21 лист. Первые шесть — это копия постановления следователя по особо важным делам регионального СУ СКР Станислава Склярского. О возбуждении уголовного дела в отношении неустановленных сотрудников облздрава по статье «Халатность». То самое, о котором я рассказывала недавно и которое касается маленькой героини «МОЁ!» Ульяны Дмитриевой. Девочки, страдающей тяжёлой формой эпилепсии: её чиновники департамента не хотели обеспечивать жизненно необходимым препаратом «Осполот». Кроме Ульянки в нём речь ещё о семи детях — глубоких инвалидах с диагнозами, которые не дай Бог. И которые также не могли получить помощь от депздрава, чтобы жить.

Ульяне не давали «Осполот», другим детям не давали другие необходимые препараты, или не направляли на реабилитацию, или не выдавали лечебное питание. Следователь пишет ровно о том, о чём писала я: о существенном нарушении прав детей — конституционных и гарантированных международными конвенциями — и о дискредитации государства таким поведением, которое позволяют себе медицинские чиновники.

Следователь отмечает, что, например, мама Ульяны Дмитриевой — Юлия — сама добилась для своего ребёнка лекарства в мае 2023-го, потому что с сентября 2021-го не могла его добиться у нашего облздрава. И напоминает чиновникам департамента их должностные задачи, среди которых — цитирую — «повышение эффективности и доступности лекарственного обеспечения населения». И их государственные функции тоже напоминает: «защита прав в сфере охраны здоровья», «организация обеспечения граждан лекарственными препаратами для лечения заболеваний, включённых в перечень жизнеугрожающих».

А вот пять листов сочинения за авторством заместителя прокурора Воронежской области Константина Кремнева — об отмене постановления следователя Склярского. Мне в прокуратуре его копию, если помните, отказались показать — потому что, мол, не обязаны перед кем попало отчитываться. Но я нашла его. И от того, что прочитала, почему-то стало стыдно. Товарищ прокурор не рассмотрел существенного нарушения детских прав, не проникся должностными обязанностями чиновников депздрава — их он в документе СКР не разглядел. Что до Ульяны Дмитриевой, то прокурор Кремнев на голубом глазу констатирует: «02.05.2023 решением консилиума НИКИ педиатрии им. Ю.Е. Вельтищева был разрешён к применению препарат «Сультиам» («Осполот»). А то, что мать ребёнка выгрызла этот консилиум у системы зубами — сама, — прокурору не сообщили? А как футболили эту мать больше полутора лет, затыкая ей рот отписками?

Следователь Станислав Склярский — человек отчаянный. На постановление Константина Кремнева он нажаловался прокурору области Николаю Савруну — расписав очевидные доказательства: подробно и убедительно. Но... И. о. прокурора области Дмитрий Васильевич Неверов, отказывая следователю Склярскому в его жалобе, так торопился, что даже не дописал предложение.

«Я очень надеюсь, что теперь всё будет честно и правильно», — написала мне 3 октября Юля Дмитриева. Она как раз только что вернулась с Ульянкой из школы и прочитала новости.

Мгновение второе: медзакупки для «своих»

Тоже недавняя наша история — о странной госзакупке медицинских изделий на 42 миллиона рублей. Московская фирма ООО «Медицинский альянс» (ИНН 7733738031), которая её выиграла в изначально непростой борьбе, судится с крупнейшими воронежскими больницами. Посчитав, что те незаконно расторгли с ней госконтракты в рамках закупки — с общим ценником в 28,68 миллиона рублей. Москвичи предполагают, что это могли сделать специально, чтобы большие лоты достались «своей» конторе — воронежскому ООО «Силвермед» (ИНН 3663132656). И ведь так и случилось.

Из облздрава на запрос «МОЁ!» прислали поток цитат из 44-го федерального закона, ни на один вопрос не ответив. Ссылки на свои заметки я отправила в региональное управление СКР — обратившись в материале лично к его руководителю Кириллу Левиту, и в Следственный комитет России Александру Бастрыкину. И на всякий случай —  Николаю Савруну, прокурору Воронежской области. 

Мгновение третье: облучатель в онкодиспансер

Об ещё одном прекрасном приобретении я рассказывала в прошлом году: в 2021-м в областной онкодиспансер притаранили новый облучатель Halcyon, а с ним в комплекте — систему отслеживания положения пациента в аппарате с помощью видеоизображений AlignRT Plus. 

Подобные системы тогда стоили порядка 45 миллионов бюджетных рублей. Единственным участником закупки и поставщиком в итоге стала фирма ООО «Фабрика РТТ» из Подмосковья — один из крупнейших снабженцев линейными ускорителями российских регионов, в том числе и Воронежа. Контора — звено в империи «Р-Фарм», основал которую олигарх-миллиардер Алексей Репик. Проблема же в том, что представитель разработчика системы AlignRT Plus — английской компании VisionRT, англичанин Киран Гормли — мне сообщил, что эти камеры с ускорителем, который купил наш онкодиспансер, несовместимы. Но камеры висят. И по мнению того же депздрава — под контролем которого проходят все медзакупки, — чего-то «отслеживают».

Мгновение четвёртое: кислородный коллапс в разгар пандемии

О катастрофе, которая могла стоить жизни сотням людей, осенью 2021-го рассказал наш Роман Прытков. В середине октября — в разгар пандемии — в ковидных стационарах региона оставалось 76 свободных коек с кислородной поддержкой: это составляло 3,2 процента от числа пациентов, которые не могли самостоятельно дышать. Процитирую ещё одну заметку Ромы — уже ноябрьскую:

«На условиях анонимности сотрудник кислородной службы одной из больниц сообщил «МОЁ!», что  из-за увеличения числа пациентов, нуждающихся в кислородной поддержке, в резервных хранилищах больницы вообще не осталось кислорода. Газификатор больницы ежедневно заправляют кислородом, который привозят из конструкторского бюро химавтоматики. И этого объёма хватало ровно на сутки. Самыми страшными, по словам нашего собеседника, были минуты, когда кислород уже почти на исходе, а заправщик ещё не приехал».

Да, «анонимности». Департамент здравоохранения о неудобных вещах, как правило — в пандемию в том числе — по-партизански молчал. Пока скелеты из шкафа не вытаскивала общественность: сами пациенты с родственниками или журналисты. Только после публикаций Романа власти были вынуждены признать «сложную ситуацию с кислородом».

***

Я могла бы продолжать дальше. О масштабных приписках в воронежских поликлиниках, например, о которых рассказала недавно. О том, как пациентку онкодиспансера раздавил незарегистрированный облучатель, а козлами отпущения сделали рядовых врачей… Но, думаю, впечатлений всем нам и Александру Васильевичу Щукину — в эпохальный для него день — пока хватит.

И — да. Я присоединяюсь к вопросу-надежде наших читателей. И хочу сказать напоследок, что есть дела без срока давности: это дела совести.