Институт МЧС изъял видео скандальной аварии с «Мерседесом» быстрее полиции

Следователи регионального Управления СКР официально предъявили обвинение в покушении на убийство Вячеславу Дмитренко, который 1 апреля едва не задавил на своём элитном «Мерседесе» курсанта воронежского института Государственной противопожарной службы (ГПС) МЧС. Он по-прежнему ничего не признаёт, давать показания отказывается. И сидит в СИЗО. Адвокат Ольга Журавлёва пыталась обжаловать его арест в областном суде, однако Дмитренко оставили в изоляторе минимум до 9 июня.

Напомню: история с эффектом бомбы выстрелила в Воронеже 9 апреля. В интернете вирусом разлетелось видео с регистратора автобуса 5А: на Краснознамённой улице, напротив института МЧС, чёрный «Мерс» с красивым номером ТТТ разворачивается через сплошную, пикирует на встречку и таранит стоящего спиной на обочине паренька. Это курсант, ему 21 год, зовут Давид.

Водитель автобуса Игорь Сидоров мне потом расскажет:

— Когда я подошёл к нему, он был без сознания. Всё, думаю, не жилец. Там такой удар… Машина неслась на огромной скорости.

Но о таких, как Давид, говорят родился в рубашке: через несколько дней его выписали из больницы. А вслед за видео в сети удивительное началось в реальности. Оказалось: мама водителя «Мерседеса» со средней ценой в шесть миллионов рублей — Людмила Борисовна Дмитренко, профессор медакадемии, бывший депутат и без малого 30 лет главный врач 8-й поликлиники. У самого Вячеслава Дмитренко уже 19 лет психиатрический диагноз, с которым запрещено садиться за руль, но он получал и менял водительское удостоверение…

Очень характерный штрих к истории: прошёл едва ли час после ЧП, как люди в форме института МЧС забрали у водителей запись с регистратора злополучной маршрутки 5А. Об этом мне сами же водители и рассказали:

— Насколько мы знаем, в наше предприятие («Автолайн +». — «Ё!») позвонили из института, попросили эту запись. Наш мастер вытащил из камеры на автобусе карту памяти. Что с ней дальше было — не знаем.

Исполнительный директор «Автолайн +» Роман Аржаных уточняет (мы общались 23 апреля):

— В институт отдали эту флешку, там должны был сделать копию видео и вернуть нам, ведь накопитель — собственность предприятия. Но пока, насколько я знаю, нам её не отдали. Приходила ли за записью полиция? На предприятие — нет. Видимо, решили этот вопрос с институтом МЧС.

Официально в вузе по-прежнему не общаются. Но один из сотрудников, прочитав на нашем сайте мою колонку «О «Мерседесе», курсанте МЧС и вертикали лжи», написал мне: да — запись с автобуса забирали, не оригинал, а копию.

— И копию же передали в правоохранительные органы — вместе с другой необходимой информацией. А то, что вы говорите в заметке, якобы институт «отгородился от всего» — это не так!

Хорошо, отвечаю, но зачем вам так срочно понадобилось это видео? У вас осталась другая его копия, если да — для чего? И когда вы передали запись полиции?

Снова — стена.

Курсанты, с которыми я пыталась поговорить возле вуза, от меня разбегались. Натурально — удалялись быстрым шагом. В соцсетях  не отвечали, молча закрывали страницы.

…Редакция «МОЁ!» направила запрос в головной вуз нашего института — Ивановскую пожарно-спасательную академию.

А до этого мы обращались в областную прокуратуру. Какие проверки — кроме той, в 2010-м году, уже ставшей притчей, — проводили в поликлинике № 8, когда там была начальником Людмила Дмитренко? Напомню, тогда выяснилось: в поликлинике выписывали годность к вождению алкоголикам и наркоманам. И проверялся ли прокурорами медицинский центр, который существовал с 2011-го по 2017-й по тому же адресу, что и поликлиника № 8, записанный на сына главного врача — Вячеслава Дмитренко?

Нам ответили, что такой статистики в базе прокуратуры нет.

Ответ прекрасен. Зато в департаменте здравоохранения Воронежской области подтвердили: договор с Людмилой Дмитренко расторгли в 2017-м году — цитата — «из-за выявленных в её работе нарушений финансово-хозяйственной деятельности».

Договор расторгли досрочно. Она пыталась восстановиться через суд и даже требовала у облздрава компенсацию морального вреда в 100 тысяч рублей. При том что при увольнении, несмотря на все «нарушения», ей заплатили 400 тысяч — выходных пособий и прочего.

Суд Людмиле Борисовне отказал. А департамент разорвал с ней — профессором, заслуженным врачом России — все контакты.